узнавать о художниках, создавших кубизм, изучать их картины и философию, знакомиться с арт-дилерами и коллекционерами , которые специализировались на их работах. Я проводил много времени, рассматривая произведения искусства в MoMA. Я доставал все книги, которые попадались мне под руку, в особенности "Каталоги изюминок", эти исчерпывающие аннотированные списки всех известных работ художника, выполненных как в определенном средстве, так и во всех средствах. Я читал их снова, снова и снова, обычно во время утренней тренировки на велотренажере. Каждый вечер я садился и смотрел на картины кубистов. Каждый раз я видел то, чего не замечал раньше. Мне нравилось читать о них и открывать скрытые секреты, которые были на виду.
Моим учебником был "Пикассо: годы кубизма" Пьера Дайша и Джоан Росселе. Я просматривал эту книгу почти ежедневно, хотя, честно говоря, меня больше интересовали изображения, чем зачастую плотные научные эссе.
И я всегда следил за тем, чтобы не забыть указать владельца картины. Если в источнике было указано "частная коллекция", это означало, что когда-нибудь она может попасть ко мне. И если это случится, я буду готов к этому.
Я развивал свой глазомер и уверенность в себе.
Одна картина Пикассо - "Будущее в воздухе", также известная как "Раковина гребешка", - особенно очаровала меня. Я узнал о ней все, что мог, и в 1984 году, к своему восторгу, приобрел ее. Однажды я посетил лекцию Кирка Варнедоу, блестящего историка искусства и старшего куратора музея MoMA. Что же должно было быть показано на экране, как не Nôtre Avenir. Варнедоу провозгласил: "Это одна из самых важных картин кубизма, когда-либо написанных". Почему? "Потому что она является поворотным пунктом между первоначальным аналитическим кубизмом, который очень абстрактен, и более поздним синтетическим кубизмом, в котором гораздо больше элементов и который выглядит почти как коллаж - фон полной абстракции и передний план из объектов, наклеенных сверху".
Я сидел в затемненной комнате и говорил себе: "Это моя фотография! Может быть, у меня есть зачатки великой музейной коллекции?"
Это стало для меня поворотным моментом. С этого момента я почувствовал уверенность в том, что смогу собрать коллекцию, достойную лучших музеев мира.
Я решил сосредоточить все свои коллекционные усилия на кубизме и на четырех художниках, создавших это движение: Жорж Брак, Пабло Пикассо, Фернан Леже и Хуан Грис. Работая в эпоху революционных идей - первые дни полетов на человеческой тяге, анализ сновидений Фрейда, теория относительности Эйнштейна, - эти четверо разрушили условности и открыли ворота в современное искусство. Я решил собрать коллекцию "взглядом знатока", которая бы передавала всю повествовательную дугу кубизма.
Все, что я выбрал, должно было попасть в список. А что именно? Я знала, что хочу, чтобы моя коллекция попала в музей, но это было еще не все. Во многих музеях есть ключевые произведения искусства, которые почти всегда выставлены: вспомните "Звездную ночь" Ван Гога в MoMA, "Мону Лизу" в Лувре или "Гернику" в мадридском Музее Рейны Софии. Другие работы часто ненадолго попадают в центр внимания, а затем их убирают. Я хотел создать коллекцию, в которой каждая картина была бы достаточно сильной, чтобы заставить любого куратора сказать: "Давайте оставим ее подольше".
К счастью, в то время было доступно множество произведений кубизма. Да, оно было дорогим, но цены не приближались к стратосфере, в которой находились картины художников-импрессионистов.
В то время я был одним из немногих людей, интересующихся исключительно кубизмом. Кристофер Бердж, в то время председатель совета директоров Christie's в США, рассказывал мне, что всякий раз, когда он устраивал выставку предстоящих аукционных торгов, включавшую картины кубистов, многие люди просто проходили мимо этих картин, даже не взглянув на них. Они были настолько сложны для понимания, что люди не были заинтересованы в их коллекционировании. В те времена рынок был гораздо сильнее для импрессионизма и постимпрессионизма. У меня было достаточно денег, чтобы сконцентрироваться только на одной области, и это был кубизм. Кроме того, концентрация на четырех ключевых художниках помогла мне усовершенствовать коллекцию и сэкономить средства, чтобы иметь возможность покупать лучшее, когда оно появится.
Это было начало тридцати пяти лет учебы, путешествий, покупок, продаж, упорства, ошибок и совершенствования. Я проехал много миль по двум континентам, исследуя, знакомясь с нужными дилерами, посещая аукционы и "рассказывая о картинах со стен" частных коллекций.
Я познакомился с несколькими дилерами, которые специализировались на кубизме. Один из самых первых уроков, который я усвоил: никогда не будь рыбаком на дне. Я всегда платил ту цену, которую просили, и платил так быстро, как только мог. У большинства арт-дилеров никогда не было достаточно готовой наличности, поэтому, если они могли совершить продажу, не торгуясь, и получить оплату немедленно, они думали обо мне положительно и в следующий раз звонили мне первому. Это не означало, что я получал все звонки. Но я получал достаточно, чтобы быть счастливым.
Я ни о чем не жалею.
Я могу смотреть на работы снова и снова и всегда открываю для себя что-то новое. Каждый художник в коллекции учился у других, и иногда я впервые вижу связь между ними или скрытую деталь, которая раньше оставалась незамеченной, или узнаю о каком-то элементе иконографии, который только что был расшифрован. Коллажи, например, не перестают давать новые отсылки к миру в целом, к новым способам видения. И это открывает новые интерпретации других картин.
Именно это делает коллекцию таким удовольствием для меня. У меня нет любимых картин. Коллекция - это единое целое, как единый кусок ткани. Невозможно выдернуть ни одной нити без того, чтобы не выдернуть все.
Результатом моих усилий стала коллекция кубизма Леонарда А. Лаудера, состоящая из семидесяти восьми картин, рисунков и скульптур, включая тридцать три Пикассо и семнадцать Брака, которая в 2013 году была обещана Метрополитен-музею. Новость попала на первую полосу газеты The New York Times - и тоже выше сгиба!
Говорят, что жизнь подражает искусству. Оттачивая свою философию коллекционирования, я выработал стратегию создания портфеля бутиковых брендов, которые расширят и переосмыслят The Estée Lauder Companies. Как одни восхищаются импрессионистами, а другие предпочитают кубизм, так и разные люди предпочитают разные марки престижных косметических средств.
Я стремился к тому, чтобы Estée Lauder удовлетворила их все.
Глава 18. Деревья не растут до неба
С моей женой Эвелин и Томми Хилфигером на церемонии вручения премии FiFi Awards Фонда ароматов в Нью-Йорке, 1996 год.
Архивы компании Estée Lauder
Я очень верю в то, что я называю "латеральной креативностью" - получение идей отовсюду. Семена одного из лучших примеров такого переноса идей были посеяны в 1980-х годах, когда я был членом попечительского совета Пенсильванского университета. Университет
