Тридцать метров.
Ярко-алая полоска Макошиной нити завораживала. Для натяжения нужно было выжать килограммов шестьдесят. Лук не для каждого. Вырванный сустав отвратительно съехал внутри разбитого плеча. В отличие от рукопашных ударов, плавное движение было терпимым.
Сто раз подряд так не сделаешь. Но на дюжину выстрелов его сил и терпения достанет. Пусть годы практики и надзор Девятого Лоа, меткого стрелка Инка, покровительствующего сказкам, не смогли сделать Нинсона хорошим стрелком. Но зато смогли сделать его сильным и терпеливым.
Ингвар не целился. Выстрелил, чтобы приноровиться к силе натяжения и увидеть ветер. Стрела с хитрым наконечником свистнула, как там, в лагере Эшера, когда ломали броню воинов Рутерсварда.
На метр выше и на два правее.
Ингвар лично знал людей, бивших белку в голову со ста шагов. Это была не его история. Во всяком случае, в жизни Ингвара Нинсона. В этой новой жизни Таро Тайрэна дайс мог выпасть иначе.
На тренировках за девятой дверью, под руководством лучшего из вымышленных стрелков Лалангамены, Ингвар поражал глиняные тарелки с тридцати, а иногда и с пятидесяти шагов. Как и любой стрелок в замке барона Шелли, Ингвар уверенно попадал в сноп сена размером с овечью шкуру с тридцати метров. Знакомой стрелой, из знакомого лука. С девяти шагов Ингвар попадал в черенок лопаты. Правда, не каждый раз.
Вторая стрела тоже ушла сразу, без нежностей с задержкой дыхания или поиском нужного момента. Надо приноровиться к тетиве. Стрела воткнулась у корней дерева, за которым прятался Бранд.
Третья стрела легла к щеке.
Бранд выглянул. Ингвар тут же выстрелил.
Стрела пришлась в ствол примерно на уровне груди. Тетива хлопнула по предплечью. Нинсон взвыл и согнулся. В замке он всегда тренировался в наручах.
Четвёртая стрела легла на тетиву.
Бранд не мог добраться до второй лошади, чтобы убить её. Подтянуть за шлею трёхсоткилограммовое животное тоже было невозможно. Поэтому мечник обрубил ветку. Тарпан убежал вместе с волочащейся по земле шлеёй и веткой берёзы. Мечник с невозможной для Нинсона быстротой метнулся к рыжему и вороному.
Ингвар выстрелил. Мимо.
Свист мелькнувшей стрелы перепугал лошадей. Бранд спрятался за животными. Он окончательно пришёл в себя после случившегося с Бентэйном и вернулся в прежний ритм.
Пятая стрела легла на тетиву.
Ингвар подбежал ещё на десять шагов.
Как только мечник заметил, что Великан меняет позицию, он легко вскочил в седло. Пока прятался за животными, распутал вожжи фриза и достал из седельной сумки стальной баклер.
Обернувшись в седле, Бранд смотрел на Ингвара.
Смотрел с гаденькой усмешкой, готовясь отбить стрелу.
Ингвар натянул тетиву.
Только сейчас, когда уже уходила ярость недавнего боя, он понял, как сильно нужно напрягаться и как ломит каждый раз покалеченное плечо. Впрочем, в отличие от фехтовального удара, стрела не теряла смертоносной скорости, как бы медленно лучник ни натягивал тетиву.
— Ты колдуешь хоть, Ингвар? — высоким от злости голосом спросила Тульпа.
Оказалось, она всё время оставалась рядом.
В этом было нечто потустороннее: просто стоять на поле боя с холодным взглядом, с идеальной осанкой, заложив руки за спину, спокойно ожидая развязки.
Впрочем, для мысленного образа странно и иное поведение.
Бранд отбил стрелу баклером. Та мелькнула рядом с мордой рыжего кохлани. Лошадь испугалась. Мечник чуть не вывалился из седла. Удержался, бросив щит, но не расставшись со шлеёй вороного, который тоже взбунтовался.
Шестая стрела на тетиве.
Лошадки рысили уже в тридцати метрах.
Предельная для Ингвара дистанция. А с новым луком задача почти что невозможная. Давай же, Ингвар. Тульпа рядом.
Ты должен попасть. Она сказала, что останется, если попадёшь. Эх, приноровиться бы к оружию да поколдовать над стрелами.
Иваз для меткости и Соул для охотничьей удачи.
— Это тебе от Таро и Тульпы, — мрачно произнёс Ингвар.
Шестая стрела ушла вдогонку.
Лишившись баклера, Бранд снова достал меч. Он спрятал улыбку и весь обратился во внимание. Опасался, что приманит наконечник себе между лопатками, если расслабится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отбил, но мог и не обращать внимания. Стрела и так не попала бы.
Седьмая легла на тетиву.
— Двадцать-двадцать-двадцать! — Позор для колдуна, деревенский заговор на удачу вместо Сейда.
Седьмая стрела попала.
Было уже достаточно далеко.
Разобрать подробности сложно.
То ли Бранд дразнил его, делая вид, что выстрел получился удачным, то ли на самом деле что-то случилось. Лошади опять бесновались. Кохлани под Брандом встал свечкой. Бок его заливала кровь.
Размахивающий руками мечник сначала уронил оружие.
А потом вылетел из седла сам, потому что другой конь дернул за шлею. Ингвар, уже потерявший надежду, побежал к ним.
Восьмая стрела уже лежала на тетиве.
Он ничего не мог поделать. Только видел, как мечник поднялся. Тяжело, обвисая на шлейках. Нашёл оружие. Подтянулся на руках и боком влез в седло.
Ингвар выстрелил.
Он шептал руны, но сам чувствовал, насколько это бесполезно.
Заклинания ничего не стоили, когда он сам знал, что не попадёт.
На какой-то миг показалось, что он ошибся, и стрела прошла совсем близко. Ингвару почудилась зеленоватая вспышка. Отблеск света, Бранд, сдирающий что-то с шейной цепочки.
Мечник уже не мог держать брыкающегося фриза. Он выпустил шлею второго скакуна, и конь Бентэйна побежал назад, в подлесок. Всадник двумя руками вцепился в луку седла и отчаянно давал кохлани шенкеля.
У Нинсона оставалась последняя, девятая, стрела.
— Пожалуйста, попади! — напрасно выпрашивал Нинсон.
Судьба, счастлива она или нет, такого не понимает и не любит.
Кураж может быть впечатляющим или докучливым.
Авантюра может получиться или провалиться.
Наглость может пленять или раздражать.
Но просьбы…
Просьбы никогда не вызовут сочувствия Мактуба.
Попасть-то стрела попала.
Но Бранд увёз её в спине.
Его жизнь сохранили колдовство, кольчуга и конь.
Умный кохлани не сбавил ход и не засуетился, когда всадник обмяк. Они исчезли за холмом.
Нинсон обернулся.
Тульпы не было.
Глава 59 Сломанная Кукла
Глава 59
Сломанная Кукла
Ингвар молча смотрел на дорогу.
Залип минут на десять. Лишённый сна разум сбоил всё сильнее. У ног тёрся Уголёк, мурлыканьем напоминая о нереальности всего происходящего.
Рыжий огненный кохлани с огненным, должно быть, норовом. Никогда Ингвар не сидел на подобной лошади. Впрочем, тонкокостные кохлани не для него. То ли дело фризы. Чёрное золото. Мохноногие красавцы. Такой выдержал бы Великана. Ингвар выезжал баронского фриза. Чудо, а не лошади. Ускакали…
Лошадки ускакали… Тульпа ушла… Куклу убили… Бранд уехал… Бентэйн просто… Бентэйн как бы… Бентэйн убыл… Убыл, но кое-что оставил. Лук. Не просто лук. Гимн Инку.
Однако в сто раз чудеснее самого лука была тетива. Ингвар шёл к месту, где подстрелил Бранда, и разглядывал свой трофей. Ярко-алая полоска. Пряжа, которую принесла с собой со звёзд Макош. Восьмая Лоа. Именно та, что обучала пауков плести паутину на заре времён. Именно в её честь они стали единственными насекомыми не с шестью лапками, а с восемью.
Ох, сколько легенд, упоминающих Макошины нити, довелось слышать Великану. Феи ткали из них поддоспешник главной героине саг. Что требовало особого фейского мастерства. Ведь Макошина пряжа бывала только двух метров длиной. Никогда больше или меньше. А на ощупь шершава, как старая кость.
Её не брал нож, и не брало время. Она не раскисала от долгого пребывания в воде или на солнце. Самый лютый мороз не мог ей повредить. Говорят, и в кипятке нить не теряла свойств. Да что там кипяток. Её можно было смело бросать в огонь — выдержит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Никто не знал, расплавится ли такое диво в кузнечном горне, где страшный жар и закипает металл. Среди обладателей сокровища пока что не нашлось тяготеющих к абстрактному знанию настолько самоотверженно.
