добился от правительства Уругвая подписания обязательства, согласно которому доходы и расходы государственных предприятий, а также официальная политика в области тарифов, заработной платы и инвестиций перешли под прямой контроль этого иностранного органа [51]. Однако наиболее ущемляющие условия редко указываются в текстах контрактов и публичных обязательств; они скрываются в дополнительных секретных соглашениях. Уругвайский парламент так и не узнал, что в марте 1968 года правительство согласилось ограничить экспорт риса, чтобы страна могла получить пшеницу, кукурузу и сорго в рамках американского закона о сельскохозяйственных излишках.
Под плащом помощи бедным странам скрывается множество кинжалов. Теодоро Москосо, который был главным координатором «Союза ради прогресса», признался: «…может случиться так, что Соединенным Штатам понадобится голос какой-либо страны в Организации Объединенных Наций или ОАГ, и тогда правительство этой страны – следуя устоявшейся традиции холодной дипломатии – может потребовать за это цену» [52]. В 1962 году делегат Гаити на конференции в Пунта-дель-Эсте обменял свой голос на новый аэропорт, что позволило США получить необходимое большинство для исключения Кубы из ОАГ [53]. Бывший диктатор Гватемалы Мигель Идигорас Фуэнтес (1958–1963) заявил, что ему пришлось угрожать американцам отказом от голоса его страны на конференциях «Союза ради прогресса», чтобы те выполнили свое обещание закупить у него больше сахара [54].
На первый взгляд может показаться парадоксальным, что Бразилия получила больше помощи от «Союза ради прогресса» во времена националистического правительства Жуана Гуларта (1961–1964). Однако парадокс тает на глазах, если взглянуть на внутреннее распределение этой помощи: кредиты «Союза» были размещены, как мины на пути Гуларта. Карлос Ласерда, губернатор Гуанабары (1960–1965) и лидер крайне правых, получил в семь раз больше долларов, чем весь северо-восток Бразилии. Так, штат Гуанабара с населением всего четыре миллиона человек смог создать красивые туристические сады на берегах самой живописной бухты мира, а северо-восток так и остался больным местом на теле Латинской Америки. В июне 1964 года, после удавшегося государственного переворота, который привел к власти Кастелу Бранку, помощник госсекретаря США по межамериканским делам Томас К. Манн (1912–1999) объяснил: «США распределяли помощь между эффективными губернаторами некоторых бразильских штатов, изначально предназначенную для правительства Гуларта, чтобы таким образом финансировать демократию. Вашингтон не предоставил ни цента на поддержку платежного баланса или федерального бюджета, так как это могло бы напрямую помочь центральному правительству» [55].
Администрация США также решила не оказывать никакого содействия правительству Белаунде Терри (1963–1968) в Перу, «если только оно не предоставит желаемых гарантий в пользу International Petroleum Company». Белаунде отказался, и к концу 1965 года Перу так и не получило свою долю помощи в рамках «Союза ради прогресса» [56]. Впоследствии, как известно, Белаунде уступил, потеряв при этом и нефть, и власть. Он подчинился, чтобы выжить. В Боливии американские кредиты не дали ни цента на строительство собственных оловоплавильных заводов, поэтому олово продолжало поступать в виде сырья в Ливерпуль, а оттуда, переработанное, в Нью-Йорк. Вместо этого помощь способствовала созданию паразитирующей коммерческой буржуазии, раздула бюрократию, привела к строительству больших зданий и современных автострад – «белых слонов» в стране, которая соперничает с Гаити за самые высокие показатели детской смертности в Латинской Америке. По условиям предоставления кредитов США и их международных организаций Боливии запрещалось принимать предложения Советского Союза, Чехословакии и Польши о создании нефтехимической промышленности, разработке и переработке месторождений цинка, свинца и железа, а также установке плавильных печей для олова и сурьмы. Боливия оказалась вынуждена импортировать продукцию исключительно из США. После того как правительство Националистического революционного движения[120], разъедаемое американской помощью, наконец пало, посол США Дуглас Хендерсон начал регулярно присутствовать на заседаниях кабинета диктатора Рене Баррьентоса [57].
Займы служат столь же точным индикатором, как термометр, для оценки общего бизнес-климата в каждой стране. Они помогают рассеивать политические тучи или революционные бури на ясном горизонте миллионеров. «США будут сосредотачивать свою программу экономической помощи на странах, которые проявляют наибольшую склонность к созданию благоприятного инвестиционного климата, и прекращать помощь тем странам, где не будет продемонстрирована удовлетворительная результативность», – заявили в 1963 году представители бизнеса во главе с Дэвидом Рокфеллером [58]. Текст закона о внешней помощи ясно указывает на приостановку помощи любому правительству, которое «национализировало, экспроприировало или получило право собственности или контроль над имуществом, принадлежащим гражданам США или любой корпорации, обществу или ассоциации», если доля собственности американских граждан составляет не менее половины [59]. Недаром в составе Комитета по торговле «Союза ради прогресса» находятся такие выдающиеся члены, как высокопоставленные руководители Chase Manhattan и City Bank, Standard Oil, Anaconda и Grace. USAID разными способами расчищает путь для американских капиталистов, в том числе требуя утверждения соглашений, гарантирующих инвестиции от возможных убытков из-за войн, революций, восстаний или валютных кризисов. В 1966 году, согласно данным Министерства торговли США, американские частные инвесторы получили такие гарантии в 15 странах Латинской Америки по ста проектам, общая сумма которых превысила 300 миллионов долларов, в рамках Программы гарантии инвестиций USAID [60].
ADELA[121] – это не песня мексиканской революции, а название международного инвестиционного консорциума. Он был создан по инициативе First National City Bank из Нью-Йорка, Standard Oil of New Jersey и Ford Motor Co. Группа Mellon присоединилась с энтузиазмом, как и мощные европейские компании, потому что, как сказал сенатор Джейкоб Джавитс, «Латинская Америка предоставляет отличную возможность для Соединенных Штатов, приглашая Европу “войти”, показать, что они не стремятся к господству или исключительности…» [61]. В годовом отчете за 1968 год ADELA особо поблагодарил МБР за займы, предоставленные для стимулирования бизнеса консорциума в Латинской Америке, а также отметил работу Корпорации международного финансирования, одного из подразделений Всемирного банка. ADELA поддерживает постоянный контакт с обеими организациями, чтобы избежать дублирования усилий и оценить инвестиционные возможности [62]. И примеров таких «священных союзов» можно привести множество. В Аргентине взносы латиноамериканских стран в общие ресурсы BID были использованы для предоставления выгодных займов таким компаниям, как Petrosur S.A.I.C., дочернему предприятию Electric Bond and Share, получившему более десяти миллионов долларов на строительство нефтехимического комплекса, или для финансирования завода автозапчастей компании Armetal S.A., филиала The Budd Co. из Филадельфии, США [63]. Кредиты USAID способствовали расширению завода химической продукции компании Atlántica Richfield Co. в Бразилии, а Экспортно-импортный банк предоставил щедрые займы компании ICOMI, филиалу Bethlehem Steel, также в Бразилии. Благодаря вкладам «Союза для прогресса» и Всемирного банка компания Phillips Petroleum Co. смогла в 1966 году создать в Бразилии крупнейший в Латинской Америке комплекс заводов по производству удобрений. Все это включается в статистику помощи, но при этом увеличивает внешний долг стран, получивших, казалось бы, благосклонность
