Вышедший в Ереване сборник “Неизвестный Брюсов” — еще один пусть небольшой, но достаточно важный шаг на пути к будущему академическому собранию2. Он состоит из двух разделов: в первом публикуются или републикуются неизвестные либо забытые произведения, статьи, переводы Брюсова, во втором — брюсовский эпистолярий. Среди печатаемых впервые вещей — ранняя статья Брюсова о Кантемире (публикация И. А. Атаджанян) и изрядно садистская пьеса “Красная шапочка” (публикация Л. В. Мартиросян). Небезынтересны и несколько впервые печатаемых внутренних рецензий Брюсова, написанных в 1920 году для Госиздата (публикация И. К. Погосян), хотя примечание “сведения об этом авторе не обнаружены” относительно некоторых брюсовских персонажей можно было бы заменить более конкретной информацией. Так, Никита Тверской — псевдоним Натальи Львовны Юрьевой, а К. Крживоблоцкий — вероятно, тот самый Константин Константинович Крживоблоцкий, который в следующее десятилетие активно публиковал пропагандистские брошюры по организации кинолекториев.
Ценность републикуемых материалов разнится в зависимости от того, насколько прочно они забыты. Понятно, что перепечатки из “Русского листка” (публикация Э. С. Даниелян)3 важнее, нежели републикации “весовских” статей Брюсова о французской поэзии. Во второй части выделяется переписка Брюсова с Волынским (публикация Л. А. Сугай и М. В. Покачалова) и с Сумбатовым-Южиным (публикация М. Л. Айвазян).
Андрей Белый. Стихотворения и поэмы. Вступительная статья, подготовка текста, составление, примечания А. В. Лаврова, Дж. Малмстада. СПб., “Академический проект” — М., “Прогресс-Плеяда”, 2006, т. 1, 640 стр., т. 2, 654 стр. (“Новая Библиотека поэта”).
Усилиями Андрея Белого публикация его поэтического наследия представляет серьезную текстологическую проблему. Всю жизнь, едва ли не до самой смерти, он перерабатывал свои ранние стихи, в результате многие из них существуют в разных редакциях, зачастую радикально отличных друг от друга. Таким образом, дословное следование принципу последней авторской воли предполагает издание классических стихов из “Золота в лазури”, “Пепла” и “Урны” в том виде, какой они приобрели десятилетия спустя после первой публикации. Добавим, что в процессе переработки композиция книг разрушалась, циклы распадались, некогда самостоятельные стихотворения входили в состав поэм и т. д., что дополнительно затрудняет и без того нелегкую работу публикаторов. Кроме формального есть еще и этический момент, связанный с яростным отрицанием Белым в конце жизни ранних редакций своих стихов (“дрянь”, “отбросы из утиль-сырья”, которым место “помойка”).
Однако при подготовке стихов Белого в “Библиотеке поэта” (первый раз они вышли в 1940 году, в Малой серии, затем, уже в Большой, — в 1966-м) за основу был принят традиционный для этой серии исторический принцип. Составители всех трех изданий, включая нынешнее, исходили из убеждения, что фактом истории литературы стали именно ранние книги в их первоначальном виде, дальнейшие же авторские переработки, далеко не все из которых появились в печати при жизни Белого, — скорее свидетельство его персональной эволюции.
В результате первый том нового собрания составили “Золото в лазури”, “Пепел” и “Урна”; здесь же помещены книги “Королевна и рыцари” (1919) и “Звезда” (1922). Во второй том вошли поэмы “Христос воскрес” и “Первое свидание”, “берлинский песенник” “После разлуки” (1922), а также — на правах самостоятельных произведений — второе, переработанное издание “Пепла” 1929 года и книга “Зовы времен” — первый том собрания стихотворений, подготовленный Белым в 1931 году, итог радикальной переработки “Золота в лазури” (радикальной настолько, что связь многих стихотворений из “Зовов времен” с их “предшественниками” опознается только по разъяснениям вдовы поэта К. Н. Бугаевой). Здесь же — стихотворения, не входившие в авторские книги, предисловия к книгам стихотворений, не включенным в двухтомник, и указатели их содержания, планы неосуществленных изданий.
Надо отметить, что нынешний двухтомник — первый, включающий полностью основные прижизненные книги Белого. В предыдущих научных собраниях, в том числе и в томе “Библиотеки поэта” 1966 года, авторская композиция книг нарушалась, они воспроизводились с произвольными изъятиями. Лишь в книгу “Стихотворения и поэмы”, вышедшую в составе собрания сочинений Белого в покойном, увы, издательстве “Республика” в 1994 году, в полном объеме вошел “Пепел”. Теперь читатели и исследователи получили наконец первое относительно полное собрание основных стихотворных текстов Белого.
С “Библиотекой поэта” сейчас происходит нечто странное. Перечислять неудачи здесь не хочется, но их было, увы, не меньше, чем удач. Двухтомник Андрея Белого — едва ли не единственное издание последнего времени, которое выдерживает сравнение с лучшими образцами легендарной серии.
Андрей Белый. “Ваш рыцарь”. Письма к М. К. Морозовой. 1901 — 1928. Предисловие, публикация, примечания А. В. Лаврова, Дж. Малмстада. М., “Прогресс-Плеяда”, 2006, 292 стр.
Маргарита Кирилловна Морозова занимала в жизни Андрея Белого особое место. Она стала для него “заревой” Надеждой Львовной Зариной “Первого свидания”, синеглазой “сказкой” “Симфонии (2-й, драматической)”, “символом лика Той, от Которой” до него “долетали веяния”, “земной иконой Небесного Видения”. Впервые Белый увидел ее в 1901 году в концерте, после чего Морозова два года получала письма, подписанные “Ваш рыцарь”, не зная имени отправителя. Разгадала тайну “рыцаря” она, только купив 2-ю “Симфонию” и с изумлением обнаружив там цитаты из полученных ею писем.
Личное знакомство состоялось еще позже, весной 1905 года, и быстро переросло в дружбу, продолжавшуюся около семи лет и сошедшую на нет после женитьбы Белого на Асе Тургеневой, их отъезда за границу и начала увлечения антропософией. Переписка спорадически возобновлялась и позже, но прежние отношения не вернулись, да и внешние условия не способствовали регулярности общения, равно эпистолярного и личного.
Авторы предисловия подчеркивают одну удивительную особенность публикуемого эпистолярия: он развивался как бы параллельно личным контактам автора и адресата, разительно отличаясь от них стилистически. При всей теплоте отношений Белого с Морозовой, романтическое начало в них отсутствовало, тогда как письма Белого еще много лет после знакомства оставались выдержаны в той же мистико-эротической манере, которая сформировалась в период анонимных лирических посланий. “Когда мы с ним проводили вечера вдвоем, — вспоминала Морозова, — он никогда не говорил о своем отношении ко мне — он об этом всегда мне писал, и никогда об этом письме не упоминал, когда мы вновь встречались, как будто этого письма и не было”.
Жаль, что в книгу не вошли ответные письма Морозовой, хранящиеся в фонде Белого в Отделе рукописей РГБ. Впрочем, определенное представление о них можно составить по тем фрагментам, что приводятся в примечаниях к письмам Белого.
Юргис Балтрушайтис. Земныя ступени. Элегии, песни, поэмы. [М., “Baltrus”, “Новое издательство”, 2005], 228 стр.
Юргис Балтрушайтис. Горная тропа. Вторая книга стихов. [М., “Baltrus”, “Новое издательство”, 2005], 184 стр.
Юргис Балтрушайтис. Ступени и тропа. Составитель Ю. Будрайтис. М., “Baltrus”, “Новое издательство”, 2005, 174 стр.
На первый взгляд, Юргис Балтрушайтис мало чем отличается от своих собратьев по символизму: те же ключевые образы, та же риторика, те же приемы, тот же декор (взять хотя бы обилие эпиграфов). Однако стоит присмотреться чуть пристальнее, как становится понятно, что Балтрушайтис всегда стоял особняком, выделяясь — по крайней мере в лучших стихах — почти скандинавской скупостью эмоций и изобразительных средств, особенно заметной на фоне нескончаемых щенячеств Бальмонта или победительных маршей Брюсова.
То же можно сказать и о его литературном поведении: первая книга Балтрушайтиса появилась, когда за плечами ближайших друзей и соратников было уже минимум по полдюжины сборников. Он и сегодня возвращается последним. У всех уже собрания сочинений, академические издания отдельных произведений, на худой конец, биографии, библиографии, исследования и конференции — Балтрушайтис удостоился факсимильного воспроизведения двух первых книг и сборника работ о.
Впрочем, сборник получился вполне содержательным, а полиграфическое решение факсимильных книг оригинально и чрезвычайно удачно. Дело в том, что издатели выбрали для воспроизведения неидеальные экземпляры — с ободранным корешком, с порванной обложкой, с карандашными пометами в содержании, с обрезанными авторскими автографами. И этот странный, казалось бы, шаг неожиданно добавил книгам обаяния, придал им теплоты и уютности.
