«Лезьте сюда! — сказал Итагаро, выбивая прикладом пулемёта остатки лобового стекла (и тут же смахивая чем-то, зажатым в другой руке, его осколки с капота). — Но осторожно, там стекло…»
И в этот момент душераздирающе взвыла сирена заводской сигнализации за одной из стен (Джантар ощутил это почти так же, как если бы слышал сам, своим физическим слухом); и почти сразу же ей ответила другая, по другую сторону прохода; и с обеих сторон замигали прожектора, прерывисто выхватывая из мрака стены заводских корпусов. Джантар чувствовал, как вой и мелькание мешали Итагаро и думать, и действовать, и просто воспринимать окружающее, словно дробя и мысли, и само время на короткие беспорядочные отрезки — и даже собственные движения казались ему прерывистыми и угловатыми, как при замедленной демонстрации старого, на перфорированной плёнке, фильма. А ведь ему надо было перелезть через капот вслед за Талиром и Минакри, уже успевшими это сделать — и не порезаться об острые края торчащих осколков!.. (Или — и успел лишь Талир, Минакри же ещё пытался перекатиться через капот, прерывисто появляясь то в одном, то в другом «кадре» видения, в такт мельканиям вращающегося прожектора)… Но тут Джантар, спохватившись: как бы мысленной связью с Итагаро невольно не помешать ему сделать эти требующие точности и осторожности движения! — заставил себя на какое-то время приглушить её (но тоже осторожно, чтобы не прервать вовсе). И вот он ощутил беззвучный удар приклада о капот, и сам прыжок Итагаро вниз, в проход — увы, не очень ловкий: Итагаро едва не споткнулся и не упал, но Талир и Минакри успели поддержать его…
«А теперь быстро вперёд! — кажется, это был голос Минакри. — Там дальше, за этими заводами, дорога — вот по ней и пойдём!»
«Прожектор освещает весь проход, — быстро заговорил в ответ Итагаро. — Кто влезет на крышу фургона — сразу увидит. А проход длинный… Не успеем добежать до конца — они уже будут здесь. И угораздило сюда свернуть… Ехали бы мимо них — и всё. А так — увидят, заинтересуются, остановятся…»
«Тем более давай быстрее! — ответил Минакри. — Не хватало ещё, чтобы дошло до взрывчатки, не говоря о пулемётах!»
«Ну, знаете! — почти с ужасом воскликнул Талир. (И Джантар весь содрогнулся, услышав это). — Вы, что, действительно готовы на такое?»
«А что делать? — ответил Итагаро, прибавляя шаг. — Это же нелюди, выродки! Ты видел, как они тащили детей в фургоны?»
«Но и у тех в фургоне могут быть дети! — объяснил Талир — А мы против них — взрывчатку?»
«Не в сам же фургон бросать!..» — объяснил Итагаро, переходя уже почти на бег.
«…Смотри, а фургон пустой, — донёсся откуда-то позади говоривший по-лоруански громкий раскатистый голос, непонятно как отчётливо слышимый на таком расстоянии, да ещё сквозь непрекращающийся вой сирен. Итагаро остановился и прислушался, быстро соображая, что делать. — И как они так заехали? И где они сами?..»
«Итагаро, готовься стрелять… — напряжённо прошептал Талир. — Нет, подожди! Там внизу… протекает бак с горючим!. А мы — в таком узком проходе… Что стали? Бежим!..»
…Джантару сквозь пелену внезапного ужаса показалось: он и сам — здесь, в комнате — едва не сорвался с места, готовый бежать куда-то… И вместе с тем он чувствовал: как Итагаро торопливо, на бегу, достал что-то из нагрудного кармана рубашки; а там, позади — сквозь вой сирен уже раздался громкий стук шагов по крыше фургона, и кто-то, судя по всему, пытался спрыгнуть на капот, но, не удержавшись на неровной поверхности, скользнул вниз и тяжело грохнулся наземь; однако (как успел увидеть обернувшийся Итагаро) в этот момент уже другой, стоя на крыше фургона, целился прямо в них, и сами они всё равно ничего не успевали бы сделать — если бы тот, первый, в падении не выронил фонарь (который даже ещё не успел упасть, будто каким-то чудом паря в воздухе — хотя на самом деле, скорее всего, просто сползал вниз по крышке капота)…
Всё последующее произошло мгновенно. В свете погасшего от падения фонаря ещё успела блеснуть поверхность жидкости, в которую он падал; а из дула оружия, которое держал в руках солдат на крыше фургона — успела вырваться яркая вспышка; и тут же где-то внизу, под фургоном, полыхнуло ещё более яркое пламя, от чего он весь подпрыгнул, сбив с ног солдата на крыше — и тот повалился навзничь, медленно чертя в падении на фоне ночного неба яркую огненную дугу…
«Огнемёт!» — с ужасом понял Джантар, едва веря тому, что видел и чувствовал.
В проходе между заводскими стенами — всё озарилось, как днём. Ослепительное пламя поглотило и фургон, и стрелявшего — а ещё миг спустя где-то позади, за фургоном, полыхнула новая вспышка, и Джантар понял: та же судьба постигла второй фургон, остановившийся совсем рядом с заблокированным проходом… И — гремящий гул будто волной пронёсся прямо сквозь него, он снова почти физически ощутил, как его (то есть опять же Итагаро) отбросило назад, и он, наискось влетев в стену, едва не упал, а вихрь поднятых взрывной волной мелких частичек грунта и бетона хлестнул его по бёдрам, и даже по груди сквозь рубашку… (Но… во втором фургоне хоть не было задержанных? Не было — Джантар как-то сразу, интуитивно понял это. Иначе было от чего вовсе сойти с ума…)
«Да быстрее же!» — крикнул Талир, хватая Итагаро за руку (и тот едва успел развернуться, лишь чудом не споткнувшись от неожиданно резкого рывка). Однако они успели вовремя: буквально миг спустя стремительно приблизившееся пламя достигло почти того места, где они только что стояли — и даже здесь, в доме у Герма, Джантар ощутил, как его обдало сухим жаром, и даже перехватило дыхание… А что должны были чувствовать они сами — там, на месте?..
«Давайте сохранять спокойствие! Там больше никого не было, я уверен! Одни солдаты! Вот сами себя и взорвали! И вообще, мы уже в Моаралане насмотрелись всякого! Видели, и как гибнут люди, и как гибнут нелюди! А сейчас надо просто бежать отсюда! — впрочем, Итагаро и сказано это уже на бегу. — Пока нет полиции, или ещё солдат!..»
«Но что вообще происходит? — спросил Талир. — Как думаешь?»
«Хотел бы и я знать…», — всё же прорвалась у Джантара собственная мысль. И тут — услышав чей-то голос уже здесь, в доме, он понял: всё равно больше не сможет удерживать состояние, в котором у него была эта связь. Его силы не беспредельны…
— И это… на самом деле, по-настоящему? — уже отчётливо донёсся незнакомый женский голос (должно быть, матери Герма).
— Мы тоже не сразу поверили, — ответила Фиар. — Но вдоль дороги стоят армейские фургоны — сюда же, в переулки, въехать не могут — и там, дальше, солдаты уже ищут кого-то по домам. Кто не в школе, не на отработках, не в лагере, и даже — ещё раньше чего-то не отбыл…
— Всех, кому до 30 лет, — возбуждённо, будто запыхавшись от быстрого бега, добавил Лартаяу. — Вообще похоже на какое-то безумие. Я слышал, где-то кричали: «Что вы хотите, он слепой от рождения!»… И почти сразу, ещё где-то: «Да, я здоров, но на кого оставлю больного, ему нужен особый уход?» А в ответ: «Чем ты лучше других? Поедешь со всеми, а вернёшься — заберёшь. Или вообще сдай куда следует, и не прикрывайся им, если сам здоров»… Представляете? Тогда, из-за одежды, хоть больных так не хватали! Хорошо ещё, я вовремя проснулся, успел выбраться — а то к моему «усыновителю» тоже явились солдаты, и он сразу повёл их за мной. А тут ещё Герм навстречу — как раз шёл предупредить…
— Но почему? Что происходит? — переспросила мать Герма. — И что нам теперь делать?
— Спрячемся у меня, — предложила Фиар. — У нас есть второй, потайной выход из подвала, прямо на склон над рекой. Как раз на такой случай…
— И рассуждать некогда, — сказал Герм. — Надо всем срочно идти туда. И Джантару тоже: вдруг и приезжих хватают, если те без родителей…
— Да, но я так поняла, он держит связь с Итагаро, — ответила Фиар. — Хотя рисковать нельзя. Надо его предупредить…
— Я слышу, — Джантар не заметил, как вскочил с дивана, и лишь спустя ещё миг понял, что уже нёсся вниз по лестнице на первый этаж. А внизу было темно (не считая света от направленного вниз фонарика в руке у Фиар) — и он, не сразу заметив стоявшего у самой лестницы Лартаяу, едва не сбил его с ног.
— Вот и Джантар, — взволнованно сказал Лартаяу. — Если слышал и всё понял — идём…
— Но о какой кассете вы говорили? — вопрос матери Герма даже после всего увиденного заставил Джантара вздрогнуть. — Не надо ли мне знать?
— Она у меня наверху, в ящике, — поспешно объяснил Герм. — Не помню точно, в каком. Ты её даже не ищи. Потом, когда всё успокоится… А запись… В общем, какой-то бред. Как тебе объяснить… Фантастическая постановка, сделана под документальный фильм, а так — абсурд. А откуда она у меня вообще… Если что, скажи: нашёл на улице… Да, Джантар — только быстро и очень коротко: что ты видел? Что с Минакри, Итагаро, Талиром?
