― Кто? ― Но я уже знаю, кто это.
― Горячий герой, который унес тебя со сцены, как Кинг-Конг.
Мое сердце бешено колотится, пульс учащается до предела.
― Не хочешь заменить меня? Мне сегодня нужно рано уйти. ― Но это совсем не то, чего я хочу, на самом деле, мне нужно разобраться в этом безумии и понять, почему он здесь, почему водит меня за нос, как марионетку на запутанных ниточках. И я знаю, что мое сердце может не выдержать, если он снова исчезнет, как призрак. ― Ты заслужила отдых от неприятного лысого парня с гиперактивными потовыми железами, который вчера вечером трахал ножку стола, наблюдая за твоими танцами.
Она обдумывает предложение.
― Джорджа просто неправильно воспринимают. Он отличный клиент, ― говорит она. ― Но нет, Кинг-Конг полностью твой, Пчелка. Он был непреклонен в своем желании увидеть именно тебя.
Я вздрагиваю, снимаю парик и взбиваю свои освободившиеся волосы.
― Ладно. Хорошо.
― Лен будет рядом, если у тебя возникнут проблемы. Но что-то мне подсказывает, что этот мужчина ― хороший тип неприятностей.
А мне что-то подсказывает, что фатальный.
Я улыбаюсь ей, покидая кулисы, и направляясь в гримерку, чтобы освежиться. Повинуясь внезапному порыву, я переодеваюсь в костюм шмеля. Если он хочет поиграть в игры, я могу подстроиться. Мое сердцебиение отдается в барабанных перепонках, пока я поправляю волосы, стираю пятна туши под глазами и наношу кокосовый спрей для тела.
Когда я прохожу через шумный клуб, какой-то новичок откидывается на спинку стула, а Ариэль подносит одну из его кроссовок ко рту, и из отверстия в обуви выливается спиртное. Виски стекает по его подбородку, а его друзья веселятся и кричат рядом с ним. Она подмигивает мне, прежде чем я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к лестнице, ведущей в VIP-комнаты.
Я приглаживаю волосы потными ладонями, мое сердце колотится в такт ударам каблуков о металлические ступени.
Розовая комната мерцает, как леденец. Я вдыхаю воздух и замираю перед бусами цвета фламинго, по другую сторону от них движется тень. Затем, набравшись смелости, я захожу внутрь и бросаю взгляд на мужчину, сидящего на диване.
Колени раздвинуты.
Одна нога подпрыгивает вверх-вниз.
Глаза как кинжалы.
Лицо как камень.
Я стою на пороге, мои пальцы сжимают нити занавеса из бус, ноги грозят подкоситься. Наши взгляды встречаются, как мечи в пылу сражения.
Я в бешенстве.
Я в ужасе.
Я… загипнотизирована.
Мир рушится, пока мы смотрим друг на друга, и вся тяжесть происходящего вырывается на поверхность. Мои эмоции находятся в состоянии войны. Он дразнит меня, мучает, и все равно я не могу удержать свой гнев, мои плечи опускаются, а глаза наполняются слезами.
Все возвращается.
Каждый момент. Каждое слово. Каждое осторожное взаимодействие, связавшее нас через стену.
Я сжимаю руки перед собой, когда вхожу в комнату, и нити бус за моей спиной возвращаются на место. Ванильные свечи и землистый аромат одеколона будоражат мои чувства, в то время как его глаза не отрываются от меня.
Пристальный карий взгляд скользит по моему телу, оценивая костюм, прежде чем он снова поднимает глаза и сжимает челюсть. Он медленно моргает, не произнося ни слова.
Ему некомфортно.
Он явно чувствует себя не в своей тарелке.
Что-то подсказывает мне, что он не хочет здесь находиться, и я не знаю почему.
― Айзек. ― Я делаю еще один осторожный шаг вперед, ненавидя то, как дрожит мой голос. ― Тебя ведь так зовут, верно?
Он постукивает ногой по ворсистому ковру, закинув обе руки на спинку дивана. Мускул на его щеке подрагивает, бицепсы натягивают ткань футболки, кожаная куртка лежит рядом.
― Или ты… Ник? ― Спрашивая я, подходя ближе. ― Эндрю? Маркус? ― Я поднимаю палец и наклоняю голову в сторону. ― Лайл?
Его губы подергиваются.
― Я знаю, кто ты. Теперь ты можешь перестать притворяться. ― Я подхожу еще ближе, пока не оказываюсь между его раздвинутых ног, и он напрягается. ― Скажи мне, почему ты прячешься, почему преследуешь меня и в то же время избегаешь? В чем смысл? Зачем ты это делаешь?
Он хмурится.
Эмоция.
Я пользуюсь моментом уязвимости, чтобы наклониться ближе и процедить сквозь зубы:
― Я думала, что убила тебя.
По его лицу пробегает что-то нечитаемое. В его глазах мелькает тень мягкости, что-то отличное от холодного непоколебимого равнодушия, прежде чем он гасит ее и сжимает ноги, заключая меня в клетку.
Я задыхаюсь.
Я подаюсь вперед, упираюсь руками в его плечи, чтобы удержаться.
Наши лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, тепло его тела согревает меня.
От него исходит аромат чего-то древесного, смешанного с цитрусовыми. Его кожа пахнет березой, а дыхание ― лаймом.
Я просто стою между его бедер, волнение нарастает. Я представляла его красивым ― грубоватым, крепким и мрачно привлекательным, ― но он прекрасен. Телосложение, словно выточенное из камня, заросшая щетиной челюсть, слегка загорелая кожа, рельефные мышцы, заработанные тяжелым трудом. Он излучает сексуальную привлекательность и тайну. Его волосы выглядят мягкими и шелковистыми ― вьются на макушке и коротко подстрижены сзади. Любопытство берет верх, и я делаю движение, чтобы провести по ним кончиками пальцев.
Но моя рука останавливается на полпути, когда он хватает меня за запястье.
Я замираю, медленно поворачиваясь, чтобы ощутить прикосновение.
Его рука. Касается меня.
Его хватка причиняет боль ― наказывает ― и мой пульс учащается, а пальцы сжимаются в кулак.
Я пытаюсь вырвать руку, но он не дает.
― Отпусти меня.
Он не отпускает. Его противоположная рука сжата в кулак у бедра, каждый мускул напряжен до предела. Я знаю, что все это его задевает.
― Поговори со мной, ― требую я, освобождаясь и отступая от него. Вены выступают у него на руках, пульсируя и вздуваясь, когда он обхватывает колени обеими руками. ― Скажи что-нибудь… хоть что-нибудь.
Ничего.
Опять тишина.
Я настороженно наблюдаю за ним в полутемной комнате, в наших глазах переплетаются воспоминания и сомнения. Мой бюстгальтер в черно-желтую полоску и прозрачная юбка почти ничего не прикрывают, и я чувствую себя уязвимой и незащищенной ― обычно цель именно в этом. Но я уверена, что на мне мог бы быть пуховик, и я все равно чувствовала бы себя голой под его взглядом.
Подняв подбородок, я набираюсь храбрости и, прищурившись, смотрю на него.
― Отлично. Похоже, ты любишь игры. Тогда давай поиграем. ― Мои высокие каблуки утопают в ковре, когда я подхожу к нему и толкаю его на спинку дивана, упираясь обеими ладонями ему в грудь, пока он не падает с резким выдохом.
Я сажусь на него верхом, расположив свои колени по бокам от его бедер.
И начинаю покачиваться.
Он шипит.
― Я отработаю пятьдесят восемь минут танца на коленях, а потом ты уйдешь. Перестанешь преследовать меня. Хватит морочить мне голову. ― Слезы застилают мне глаза. Мой голос ломается, агония прорывается на поверхность. ― Я не могу справиться с этим.
Две его сжатые в кулаки руки лежат без движения рядом с моими коленями. Я наблюдаю, как он разводит пальцы, затем снова сжимает их, прежде чем выдохнуть. Теплый воздух касается моих губ, и я осознаю, что мои бедра сжимают его ноги так сильно, что я дрожу. Я ослабляю хватку и приподнимаюсь, кончиками пальцев скользя по его рукам, пока мои ладони не оказываются на его плечах для поддержки.
Я хочу, чтобы он увидел боль в моих глазах и сбросил свою маску.
Я хочу, чтобы он что-то сказал.
Я хочу, чтобы он снова стал тем, кем он был в нашей тюрьме, единственным мужчиной рядом со мной.
Но он по-прежнему ничего не говорит.
Мои ногти впиваются в его плечи, и я снова начинаю злиться на его отстраненность.
― Ты ведь этого хотел, верно? ― Я опускаю лицо ниже, пока мы не оказываемся на волосок друг от друга. ― Поэтому ты смотрел, как я танцую? Ты фантазировал обо мне? Как ты будешь касаться меня руками… ― Я провожу губами по его челюсти. ― Губами.
