Наклонившись, я шепчу ему на ухо:
― Чего ты хочешь от меня, Айзек?
В его глазах вспыхивает огонь, когда он медленно открывает их. Рука ложится на мое бедро, сначала нежно, а потом крепко сжимает. Он наклоняется ко мне.
― Чего хочет Хлоя?
Мои ресницы трепещут.
Нет.
Я не позволю ему превратить нашу связь в нечто чисто сексуальное.
Это что-то большее, так было всегда.
Я отстраняюсь, но он тянется за мной, его губы опускаются в ложбинку между моих грудей, и я выгибаю спину.
― Она хочет настоящего Айзека, ― практически стону я, в нижней части живота начинает покалывать.
Он стягивает мой бюстгальтер с груди и берет в рот сосок.
― Его здесь нет.
Я задыхаюсь, мои бедра сжимаются.
― Да, он здесь.
Айзек проводит рукой по моей спине и хватает меня за волосы, его рот жадно приникает к другой груди, зажав мой сосок между зубами.
От желания я становлюсь мокрой и жаждущей.
Нерешительность борется с возбуждением, и я вжимаюсь в него в поисках трения.
― О, Боже… ― Я запускаю обе руки в его волосы и прижимаю его лицо к своей груди, мое тело предательски извивается у него на коленях. ― Айзек.
Он приподнимается, его твердый член натягивает джинсы. С приоткрытым ртом он двигается вверх по моей груди и кусает шею, всасывая чувствительную кожу между зубами.
Мои руки порхают по нему, хватая его за футболку, волосы, лицо.
Я сдаюсь.
Назад дороги нет.
Потянув за волосы, я запрокидываю его голову назад и прижимаюсь к его губам. Это слияние языков, стонов и тоска, когда я ищу то, что не могу найти.
Вернись, Айзек.
Я втягиваю его язык в рот, наши зубы сталкиваются в безумии жара и гладкости. Неуклюже, торопливо, отчаянно. Он наказывает меня, исследуя каждый уголок и выпуклость, скользя языком по моему нёбу, прежде чем снова прикусить мою губу и грубо потянуть.
― Ты думала обо мне? ― Айзек запускает руку под юбку и отодвигает нижнее белье в сторону. ― Трогала себя?
Я всхлипываю и прижимаюсь к нему, умоляя о прикосновении.
― Я… я думала, что ты умер.
― М-м-м… ― Он вводит в меня два пальца, и мы оба стонем. ― Так и есть.
― О, Боже. ― Я прижимаюсь к нему, мои кудри окутывают нас русой завесой. Он глубоко вдыхает, хватает их и использует, чтобы удерживать меня на месте, в то время как его пальцы двигаются туда-сюда сильными, яростными толчками.
― Черт, Эверли. ― Он снова находит мой рот, и наши губы открываются, соединяются, а его глаза закрываются от восторга. ― Ты такая чертовски мокрая.
Я вся мокрая. Заливаю его.
Я скачу на его руке, мои голые груди подпрыгивают перед его лицом. Ощущение уже достигло своего пика, и я готова к разрядке. Айзек берет мою грудь в рот, продолжая трахать меня пальцами, пока я не превращаюсь в бескостную, беспомощную кучу конфликта и похоти, дергающуюся у него на коленях.
Я хочу больше. Мне нужно больше.
В отчаянии я опускаю дрожащие руки и начинаю возиться с пряжкой его ремня.
Он замирает, его пальцы глубоко внутри меня. Тяжело дыша, он отрывается от моей груди, и наши взгляды на мгновение встречаются.
Он колеблется лишь мгновение, прежде чем находит там то, что искал.
Он теряет контроль.
Его пальцы выскальзывают из меня, одна рука летит к поясу. Он расстегивает его и дергает молнию вниз, обхватывая второй рукой мою поясницу, когда приподнимается с дивана ровно настолько, чтобы я могла стянуть его джинсы и боксеры с бедер, пока его член не вырвется на свободу.
Черт возьми.
Мы делаем это.
Мы действительно делаем это.
Мой пульс учащается. Он огромный, набухший до такой степени, что это кажется почти болезненным. На головке выступила сперма, вены набухли и расширились.
Я обхватываю его рукой и сжимаю.
Айзек выгибается, падает спиной на диван и увлекает меня за собой.
― Чертов ад, ― шипит он и наматывает мои волосы на руку, пока кожа головы не начинает гореть.
Все мысли улетучиваются, комната растворяется вокруг меня. Остаемся только мы и это… желание.
Эта неистовая физическая тяга.
Я тянусь вниз и отодвигаю нижнее белье в сторону, прижимаясь к головке его члена.
Наши взгляды встречаются.
Воздух потрескивает и горит ― химия, замешанная на безумии, безнадежная жажда большего.
Большего, чем слова. Больше, чем стены.
Наконец-то.
Я опускаюсь на него.
О. Боже. Мой.
Наши стоны ― это одновременное, чувственное слияние, я падаю на него, как сломанная кукла, утыкаюсь лбом в его плечо, пока он растягивает меня, заполняя так сильно, что это причиняет боль.
Он не дает мне ни секунды на то, чтобы привыкнуть, подбрасывая бедра, пока я не вскрикиваю. Он тянет мою голову назад за волосы, и наши лица оказываются в дюйме друг от друга. У меня отвисает челюсть от изумления, и всхлипы вырываются наружу, как вода из прорванной плотины. Он проводит мозолистой рукой по моему телу, обхватывает грудь и держится за нее, пока его бедра отрываются от дивана, вонзаясь в меня все сильнее.
Снова.
И снова.
Быстрее, быстрее, отбросив всякую осторожность на ветер.
Я подпрыгиваю у него на коленях, скачу на нем, словно изголодавшаяся, потерявшая свой чертов разум.
― Черт, ― бормочет он, сжимая мою грудь, пока боль не смешивается с удовольствием. ― Это то, что тебе всегда было нужно, не так ли?
― М-м-м… ― Я прикусываю губу, мои волосы развеваются вокруг нас, пока я цепляюсь за его футболку. ― Не останавливайся.
― Ни за что. Прими все это, блядь. Он находит мою шею, втягивает мягкую кожу между зубами, и впивается в меня, а затем зализывает боль легким движением языка.
Я крепко сжимаю его, впиваясь ногтями в кожу. Когда он отстраняется, то прижимается своим ртом к моему, заставляя меня открыть его. Я сжимаю зубы, и его рычание пронизывает меня насквозь, фейерверком вспыхивая в моей душе. Скользкие влажные звуки становятся громче, чем музыка в стиле техно, проникающая сюда из зала. Это опьяняет, лишает меня разума, прогоняя слова и рациональные мысли.
Это. Только это.
Неистовые движения, потные конечности, сражающиеся языки и дикие толчки.
Расплата.
Мои ногти впиваются в его шею.
Моя киска сжимает его член.
Его большой палец прижимается к моему клитору, сильно потирая его.
Мне больно. Я истекаю кровью. Разваливаюсь на части.
Запрокинув голову, я кричу от внезапного оргазма, и его рука закрывает мне рот, заглушая крик, пока он погружается еще глубже. Меня словно пронзает молния, проносясь по позвоночнику.
― Да… Вот так. Кончи на мой член, ― шипит он. ― М-м-м… блядь.
Его пальцы проникают в мой рот, и я прикусываю их, мой крик удовольствия сменяется хриплым стоном, когда мерцание звездной пыли окутывает меня потоками тепла. Айзек с мучительным рычанием зарывается лицом мне в грудь, а я крепко прижимаюсь к нему, обнимаю и притворяюсь, что он тот, кем не является.
Я чувствую его освобождение.
Его член пульсирует во мне, когда он напрягается, впиваясь зубами в выпуклость моей груди и оставляя после себя мокрый засос. За этим следует низкий, прерывистый стон, его тело вибрирует от нахлынувшего на него оргазма, а руки цепляются за мои бедра, прижимая меня к себе с силой урагана.
Мое дыхание успокаивается, а тело расслабляется.
Невесомое. Истощенное.
Айзек выдыхает, касаясь моей кожи, когда волны пробегают по ней, и прижимается лбом к моей груди. Покачиваясь, задерживаясь, наслаждаясь.
Раз, два, три…
И все кончено.
Когда я спускаюсь с высоты, я лежу в руинах.
Я чувствую себя ошеломленной.
Им.
Моими собственными мятежными инстинктами.
Мои глаза закрываются, и я прижимаюсь к его груди, когда реальность обрушивается на меня. В комнату проникает шум снаружи. Из клуба доносятся бодрые ритмы, смех и одобрительные возгласы посетителей.
