причитающегося по номинальной максимальной ставке подоходного налога в 35%, тогда как в 1992 году они платили 85% от положенного по номинальной ставке в 31%. Подобные схемы уклонения от налогов сокращают федеральные налоговые доходы на 70 млрд долларов в год. В 2009 году президент Обама предложил меры по закручиванию гаек в отношении «налоговых мошенничеств» и «закрытию заморских налоговых гаваней». Эти меры компенсировали бы лишь 8,7 млрд долларов из 700 млрд долларов, которые в течение следующего десятилетия были бы потеряны из-за уклонения от налогов налогоплательщиками с высокими доходами, но они были отвергнуты Конгрессом с демократическим большинством.[589] Публикация в 2016 году «панамского досье» — документов, похищенных у базирующейся в Панаме юридической фирмы Mossack Fonseca, которая специализируется на помощи богачам в создании фиктивных офшорных компаний, — даёт представление о сохраняющемся масштабе этого типа уклонения от налогов. Соединённые Штаты и Великобритания по большей части отказались участвовать в усилиях Евросоюза и ОЭСР по принудительному раскрытию подлинных владельцев данных активов, что позволило бы собирать с них налоги.[590]
Налоговые поступления от корпораций также впечатляюще снизились: с 23% федеральных доходов в 1967 году до 12% в 2008 году — главным образом потому, что Конгресс голосовал за придание статуса законов всё большему количеству налоговых кредитов и льгот, а администрации от обеих партий игнорировали использование компаниями налоговых убежищ наподобие тех, которые использовали богатые физические лица для того, чтобы прятать деньги в зарубежных налоговых гаванях.[591] Доля федеральных доходов от налогов на недвижимость и дарение, которые платят только богатейшие 2% американцев (причем главным образом богатейшая десятая часть из 1%), между 1967 и 2008 годами сократилась наполовину.[592]
В течение последних четырех десятилетий были устранены два главных основания государственной поддержки малоимущих. Во-первых, инфляция разъедала минимальную заработную плату, благодаря которой повышаются доходы не только тех, чей труд оплачивается по такой ставке, но и всей нижней по размеру доходов части рабочей силы, поскольку заработные платы в данной группе устанавливаются в соответствии с этим минимумом. Пиковое значение минимальной заработной платы с поправкой на инфляцию было достигнуто в 1968 году, когда получавший этот минимум полностью трудоустроенный работник имел доход в 90% от порога уровня бедности для семьи из четырех человек. К концу 1980-х годов этот показатель снизился до чуть более 50% от порога уровня бедности, а к середине 2000-х годов он был ещё ниже. В 2007–2009 годах благодаря трёхступенчатому повышению минимальной заработной платы она выросла до двух третей от порога уровня бедности.[593] «Если бы начиная с 1968 года минимальная заработная плата росла одним темпом с производительностью труда, то она бы превышала 18 долларов в час».[594]
Федеральная программа социального обеспечения «Помощь семьям с детьми на иждивении» (AFDC), появившаяся в рамках Нового курса и радикально расширенная в период Великого общества, также была ослаблена из-за отсутствия увеличения льгот, компенсирующего инфляцию 1970-1980-х годов. В 1996 году эта программа была упразднена, а на смену ей пришло Временное содействие нуждающимся семьям (TANF) в качестве выполнения предвыборного обещания Клинтона «покончить с тем социальным обеспечением, к которому мы привыкли». В 1990-х годах последствия прекращения программы AFDC и снижения минимальной заработной платы маскировались общим увеличением доступности низкооплачиваемых рабочих мест и частично смягчались повышением вычета с подоходного налога. Но рецессия, начавшаяся в 2008 году, привела к появлению невиданных со времен, предшествовавших Великому обществу, масштабов недоедания, бездомности и крайней бедности.
Наконец, отступление федерального правительства проявилось в том, в каком масштабе оно осуществляет корпоративное регулирование в ущерб работникам и потребителям. Дерегулирование в большинстве секторов было реализовано посредством изменения правил или неприменения действующих регулятивных мер, а не путём прямого упразднения регуляторных институтов. Антитрестовые законы остаются в силе, но начиная с эпохи Никсона федеральные власти одобряли практически все сделки по корпоративным слияниям.[595] Обязательства обеспечивать контент общего пользования и равное освещение деятельности кандидатов на политические посты, а также противоречивых тем, имевшиеся у телеканалов и радиостанций, которые получали бесплатные лицензии и извлекали прибыль из групп принадлежащих государству частот, были отменены Федеральной комиссией по связи в 1987 году, когда она упразднила доктрину объективности.[596] Различные правительственные институты, такие как Агентство по защите окружающей среды и Управление по охране труда и здравоохранению, стали гораздо менее эффективны, поскольку они всё больше отстают в разработке новых регуляторных мер для ограничения или запрета небезопасных химикатов, механизмов и трудовых практик, которые появлялись после того, как эти учреждения ввели ряд правил по безопасности окружающей среды и труда в 1970-х годах, в момент своего основания. Отчасти это было результатом «отхода от намеченного курса» — неспособности действующего законодательства и регуляторных институтов идти в ногу с новыми технологиями и организационными формами. Другая часть объяснения заключается в намеренных решениях республиканских и в меньшей, но вполне реальной степени демократических администраций об отказе от новых регулятивных мер, которые они считали слишком обременительными для бизнеса и не оправданными расчётами, основанными на рыночных механизмах.
НСТО начиная с 1970-х годов всё более слабо противодействовал тому, что корпорации использовали запугивание и другие противоправные тактики для ослабления усилий по профсоюзной организации труда.[597] Попытки администраций Картера, Клинтона и Обамы реформировать трудовое законодательства для усиления НСТО и профсоюзов против подобных действий работодателей потерпели поражение в Конгрессе (в 1977 году закон о реформе трудового законодательства смог с перевесом в один голос преодолеть затягивание слушания в Сенате и вступил в силу). В результате профсоюзы стали всё более беспомощны против усилий работодателей по борьбе с забастовками и созданию препятствий для организации трудящихся как легальными, так и нелегальными методами. При этом уровень охвата работников профсоюзами, как отмечалось выше, постоянно сокращался по мере того, как существующие профсоюзы всё менее эффективно защищали заработные платы, льготы и условия труда их членов.
Марк Линдер прослеживает, какие усилия предпринимали крупные строительные и промышленные корпорации, чтобы ослабить профсоюзы строительных работников, которые они рассматривали в качестве источника требований значительного повышения заработных плат, что снижало прибыли и, стимулируя другие профсоюзы к повторению успехов в трудовых контрактах строительных работников, способствовало инфляции.[598] Как показывает Линдер, Круглый стол бизнеса[599] исходно был организован для лоббистских усилий в отношении федерального правительства с целью подрыва профсоюзов строительных работников. Администрация Джонсона преимущественно отвергала уговоры бизнесменов, однако при Никсоне НСТО издавал распоряжения, которые усложняли для профсоюзов строительных работников противодействие увеличению
