был ограниченным прежде всего благодаря господствующему положению Соединённых Штатов в мировой экономике и геополитике, которое обеспечивало ресурсы для согласования множества интересов и приоритетов. Налоговые поступления позволяли осуществлять новые социальные программы на уровне как штатов и муниципалитетов, так и страны в целом. Государственный сектор строительных работ, который радикально увеличился с принятием программ Нового курса, сохранялся в течение четверти века после Второй мировой войны — основным его фокусом стали школы, университеты, больницы и дороги. Количество студентов в университетах, постепенно увеличивавшееся в первой половине XX века, сразу после окончания Второй мировой удвоилось, а к концу XX века выросло более чем вчетверо.[553] Военное доминирование США финансировалось за счёт бюджета Пентагона, который в течение двух десятилетий между завершением Корейской войны и окончанием Вьетнамской войны поглощал 7-10% ВВП,[554] а также дополнялся внешней помощью, на которую в совокупности приходилось 1–2% ВВП.[555] Производительность, заработные платы, прибыли корпораций и ВВП — все эти показатели в 1950-1960-х годах стремительно и одновременно росли, а биржевой индекс S&P с 1945 года увеличился на 527%, достигнув пикового значения в 1969 году.[556]
Отражением консенсуса элит во внешней и внутренней политике была поддержка обеими партиями готовности президентов Кеннеди и Джонсона задействовать войска во Вьетнаме, а также значительное двухпартийное большинство в пользу многих законопроектов программы Великого общества Джонсона и законов о гражданских правах. 89-й созыв Конгресса 1965–1966 годов, в рамках которого демократы имели своё самое значительное большинство как в Палате представителей, так и в Сенате, начиная с 1937–1938 годов, провёл серию законопроектов о гражданских правах. Кроме того, были приняты закон Харта-Селлера («Об иммиграции и гражданстве»), отменивший национальные квоты на иммиграцию в США в пользу европейцев, программы по борьбе с бедностью, меры по защите окружающей среды, включая закон о находящихся в опасности биологических видах. Тогда же были законодательно закреплены государственное телевещание, Национальный фонд искусств и гуманитарных наук, учреждены национальные медицинские программы Medicare и Medicaid,[557] ставшие наиболее значительными социальными программами со времён принятия закона о социальном обеспечении 1935 года. Многие из этих программ получали поддержку со стороны значительных групп республиканцев в Конгрессе.
За исключением…
Значительным исключением из этого молчаливого согласия (крупных) капиталистов в рамках кейнсианской экономики и правительственных социальных программ было сохранявшееся противостояние капиталистов трудовым профсоюзам и стремление их ослабить. До и после принятия закона Вагнера[558] и во время Второй мировой войны работодатели были бессильны остановить волны создания профсоюзов, и лишь после нескольких десятилетий скоординированных усилий они оказались в состоянии сократить их размах и силу профсоюзов. Первая и имевшая наиболее долгосрочные последствия победа работодателей над профсоюзами, закон Тафта-Хартли 1947 года, была достигнута в нужное время и в нужном месте. Это произошло в период одной из всего лишь двух сессий Конгресса между 1932 и 1994 годами, когда у республиканцев было большинство и в Палате представителей, и в Сенате, вслед за волной забастовок и инфляции цен сразу же после завершения Второй мировой войны. Впрочем, точно такая же коалиция республиканцев и примкнувших к ним демократов из южных штатов в Конгрессе, которая приняла закон Тафта-Хартли, преодолев вето президента Трумэна,[559] провела и закон Лэндрама-Гриффина в 1959 году, когда у демократов было значительное большинство в обеих палатах. Этот закон создавал ещё большие препятствия для профсоюзов и успешно блокировал любые отдельные попытки противостоять нарастающей способности работодателей препятствовать организующим силам профсоюзов, облегчив Национальному совету по трудовым отношениям (НСТО) возможности расследований в отношении профсоюзов.
Работодатели, которые лоббировали закон Тафта-Хартли, не предвидели тех впечатляющих долгосрочных последствий, к которым он приведёт в части создания препятствий для профсоюзов. Фактически, как утверждает Дэвид М. Котц, «критическая масса руководителей корпораций пришла к выводу, что [после принятия закона Тафта-Хартли] настало подходящее время для сделки с лидерами рабочих, которые теперь стали более умеренными и были стиснуты этим законом… Если бы существовала возможность устранения профсоюзов, то, скорее всего, немногие, а то и никто из крупных корпораций на это бы не пошёл, однако в 1940-х, 1950-х и 1960-х годах возможность продолжения усилий по вытеснению профсоюзов была нереалистичной».[560]
Ряд положений закона Тафта-Хартли позволял отдельным штатам принимать законопроекты о «праве на труд», которые запрещали предприятия, принимающие на работу только членов профсоюзов, т. е. запрещали требование, чтобы все занятые на охваченном профсоюзами предприятии принадлежали к представляющему их интересы профсоюзу и платили ему членские взносы. Эти положения были направлены на сохранение отсутствия профсоюзов в южных штатах, но никто и не предвидел тот масштаб, в каком компании станут перемещать свою инфраструктуру на юг, создавая рычаги воздействия, которые они могли использовать против наёмных работников в остальной части страны. Неожиданной была и способность капиталистов действовать локтями при помощи законов о праве на труд в юго-западных штатах точно так же, как в южных, в 1940-1950-х годах, а затем, уже в XXI веке, в Мичигане, Индиане и Висконсине. Наконец, закон Тафта-Хартли 1947 года обеспечил компаниям возможность подавать в отношении профсоюзов судебные иски за ущерб от убытков в ходе стихийных забастовок, проводимых рабочими без разрешения профсоюза. Это придало профсоюзам национального масштаба мощный стимул для того, чтобы осуществлять дисциплину и контроль на местах, которые на протяжении нескольких десятилетий подтачивали автономию местных ячеек и ослабляли боевой настрой их членов.[561]
Членство в профсоюзах с неизбежностью сокращалось по мере того, как организуемые ими корпорации и отрасли приходили в упадок, ведь масштаб членства в профсоюзах может оставаться стабильным или увеличиваться только в том случае, если они способны охватывать новые компании и сектора. Таким образом, отражением тех способов, при помощи которых положения законов Тафта-Хартли, Лэндрама-Гриффина и действия НСТО при республиканских администрациях усиливали друг друга, затрудняя профсоюзную организацию, было продолжавшееся несколько десятилетий снижение членства в профсоюзах в абсолютных показателях, а в особенности в показателе доли охваченной ими рабочей силы. Плотность охвата профсоюзами, рассчитанная как доля организованных несельскохозяйственных работников, достигла пикового уровня 33,3% в 1954 году (аналогичного предшествующему максимуму 1945 года), снизилась до 28,6% к 1960 году, сократилась лишь до 26,6% в 1972 году, но затем падала ускоряющимися темпами — до 23,9% в 1981 году, 18,2% в 1991 году, 14,8% в 2001 году и 13% в 2011 году.[562]
Ослабление американских профсоюзов происходило в силу сочетания факторов, существовавших с послевоенных десятилетий до наших дней. Прежде
