— Словно ананас был приклеен к его голове, — раздается голос за спиной.
Я прислушиваюсь. В нескольких шагах слева от меня проходят высокий мужчина и пожилая дама в норковом палантине. Я разглядываю газетный листок.
— Правда. И это не работник «Уайт Стар». Я бы знал.
Ростом мужчина, должно быть, шести футов с лишним, и его костюм безупречного покроя из высококлассной шерсти сидит без единой складочки. Близко посаженные глаза смотрят из-под высокого лба, сейчас наморщенного в смятении. По обе стороны рта свисают, словно беличьи хвосты, роскошнейшие усы.
— Конечно, знали бы, мистер Исмей. Это ваша вотчина.
Так это он и есть, брюзгливый глава «Уайт Стар». Самая большая шишка в этом лесу, человек, которому капитан Смит обязан своей должностью. Судя по виду, его совсем не радуют новости об акробате-энтузиасте. Он опустошает свой бокал, и стюард наполняет его еще до того, как мистер Исмей протянет его.
— Я поговорю об этом с капитаном. Мы здесь не терпим баламутов.
И прежде чем баламут попадется ему на глаза, я спешу к двери, врезаясь прямо в молодую леди.
— О! — Она хватает меня за плечи, словно пытается удержать нас обеих от падения.
Эйприл Харт, потрясающе выглядящая, смотрит на меня. Вечерний наряд из фиолетового шелка каким-то чудом заставляет ее кожу мерцать лунным светом. Темные волосы блестят, как перья ворона.
— Держу вас, мадам. — Ресницы у нее такие длинные, что я чувствую легкий ветерок, когда она мне подмигивает. — Встретимся в вашей каюте через пятнадцать минут, — шепчет она.
— Эйприл! Ты в порядке? — Женщина в мехах кидается вперед, сопровождаемая мистером Исмеем.
— Все хорошо, матушка. Мы, должно быть, налетели на волну.
— Должно быть.
Янтарные глаза матери Эйприл обегают меня взглядом, вспыхивающим при виде платья с журавлями. Она разводит свои короткие пальцы, словно ждет, что знакомство рухнет ей прямо в руки.
Взгляд мистера Исмея становится острым.
— Мадам, мы, кажется, еще не встречались. Я…
— Мистер Исмей, до меня дошел слух, что у вас на борту отменный выбор сигар. — Эйприл берет его под руку. — Как может леди заполучить хоть одну из них?
Это сигнал мне. Мое сердце несется вперед быстрее ног, заставляя и их поспешить к суконным дверям, пока театр одной актрисы не оказался закрыт.
15
![]()
Я запираю дверь своего номера и прислоняюсь к ней спиной. Но, не слыша стука преследователей с той стороны, чувствую себя немного нелепо. Вешаю шляпу и пальто, а затем расстегиваю туфли. Мне необходимо внимательнее следить за мистером Исмеем и надеяться, что он не станет делать того же в отношении меня.
Постель взбита и заправлена. На столике стоит корзина с фруктами, среди которых два апельсина, любимых фрукта Ба. Разве не светился бы он от радости, увидев меня здесь? Я представляю, как бы он показывал маме эмблему «Уайт Стар», вышитую на салфетках.
— Посмотри на шитье, Пенни. Это же шелковая нить. Действительно украшает полотно. — Он бы растянул салфетку в своих исчерченных венами руках, рассуждая: — Мы могли бы вышивать монограммы. Людям нравится смотреть на свои инициалы.
А мама бы забрала у него салфетку, и ее широкая улыбка слегка потухла бы.
— Никто не станет использовать салфетки с монограммами. Их не захотят пачкать.
Но в итоге Ба убедил бы ее.
Они бы и подумать не могли, что мы с Джейми будем пассажирами в первом путешествии Букингемского дворца Атлантики. Я падаю в кресло. Почему-то оттого, что мы поссорились на лучшем корабле в мире, только тяжелее. Часть меня хочет найти Джейми, накинуть поводок на его ослиную шею и оттащить на более тучные пастбища, пусть сама я всего лишь самозванка в первом классе. Шансы на то, что он сам найдет путь к этим пастбищам, тают день ото дня.
Я чищу апельсин, с торжеством замечая, что шкурку удается снять одной сплошной спиралью. Яркий аромат поднимает мне настроение, а сочная мякоть приглушает бурчание голодного желудка. Я кладу второй апельсин в настенный кармашек в качестве подношения маме и Ба.
Ба воспитывал в нас внимательное отношение к предкам. Мы регулярно оставляли на его алтаре из тикового дерева подношения в виде пирожков и рисового вина и возносили поминальные молитвы, чтобы умилостивить их в новом доме. Мама, воспитывавшая нас по канонам Англиканской церкви, никогда не присоединялась к нам, но и не возражала. Я полагаю, с ее точки зрения, когда она выходила за Ба, она получала его целиком, а не только части, которые ее устраивали.
Травянистый запах лилий на столе щекочет мой нос. Взгляд падает на фотографию, и все мысли замирают. Я отчетливо помню, что, как обычно, сунула ее в часть о Руфи перед уходом. Библия пододвинута к дальнему краю стола. Возможно, фото выпало, когда стюард Латимер прибирался. И что он должен был подумать? У миссис Слоан нет никаких причин носить в своей Библии фото китайца и белой женщины.
Я падаю в кресло и пытаюсь сделать вдох. Если спросит, придется добавить еще маленькую тележку в мой и без того огромный воз лжи.
Рядом с лилиями под коробкой шоколада лежит карточка с официальной эмблемой «Уайт Стар»:
Миссис Эмберли Слоан!
Капитан Смит будет ждать вас 12 апреля, в 2:00 пополудни, в Банкетном зале ресторана «А-ля карт».
Постскриптум: надеемся, наш скромный презент — первосортный шоколад — доставит вам удовольствие.
От этих слов мой желудок сжимается в комок. Я запихиваю раздражающие лилии в шкаф и решаю подумать о приглашении позже.
В ожидании Эйприл я выискиваю местечко, где можно было бы спрятать мой носок с деньгами. Мама всегда прятала деньги за сплетенные ею кружевные воротнички и манжеты в треснувший чайник, который Ба когда-то починил при помощи рисового клея. Он отлично умел налаживать вещи, например, мог привязать струну к текущему крану, чтобы капающая вода не сводила нас с ума, или смазать дверные петли мылом.
Мой взгляд цепляется за алые подушки кушетки. Я стаскиваю одну из них, обнаруживая пуговицы чехла. Расстегнув, я запихиваю носок поглубже, а затем меняю подушки местами, чтобы спрятать бугорок.
Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть.
— Это Эйприл.
Я открываю дверь, и Эйприл врывается в номер с очередным крокодиловым саквояжем в руках. Она окидывает взглядом мои обкорнанные волосы, затем расчесывает их пальцами с одной стороны.
— Интересно. Что ж, короткие намного практичнее.
— Мистер Исмей уже выслал за мной отряд охотников?
— Если ты про жонглера Валора Честного, я посоветовала Брюсу расслабиться. Толпе нужны развлечения, а мне кажется, что представление, данное тобой в третьем классе, было не менее забавным, чем то, что ты устроила в первом.
— А как насчет Веселой Вдовы?
— Признаюсь, ему любопытно. Я пообещала ему, что постараюсь выяснить о тебе побольше.
— Ты… что?
— Лучше уж я, чем кто-то другой, тебе не кажется? — Она ослепительно улыбается.
Должна признать, эта лиса умна.
Она замечает карточку с напоминанием о моей встрече с капитаном.
— Ага! Я знала, что это тебя ждет. Хорошо, что захватила с собой кимоно. Это мой шедевр. — Она ставит саквояж на кушетку и расстегивает ремни. — Сегодня о тебе говорили в кафе «Паризьен». Идем, я помогу тебе переодеться в вечерний наряд.
— Я не собиралась никуда идти.
— Что ж, тогда я просто покажу тебе, как он надевается, чтобы, если у тебя появится настроение для вечерней прогулки, ты была бы достойно одета.
— Почему бы мне просто не надеть платье с журавлями? Его еще не все видели.
— Журавлиное платье можно надевать и вечером — мне нравится делать одежду универсальной, — но предполагается, что женщина должна переодеваться во что-то новое к ужину, и я не могу позволить, чтобы Веселая Вдова допустила такой промах. А сейчас поторопись, мама ждет меня.
