Он что-то бормотал, вампирша смеялась, и Рада сжала кулаки, задумчиво разглядывая защёлки, удерживающие окна закрытыми.
— Что будет, если на тебя попадёт свет? — спросила она.
— Ну, — Изабелла, мгновенно потеряв к Славе всяческий интерес, пересела поближе к ней, — если через стекло — то ничего страшного, только глазонькам будет больненько, слёзоньки и всё такое. А вот если прямой свет — то кошмар. Ожоги, и такие ожоги, что быстрее горят, чем заживают! Ходят слухи, что, если даже сытого вампира оставить на солнце с утра, то к вечеру он исчерпает все свои силы и умрёт. Только этого никто не может проверить. Потому что мы сильные, особенно когда нам больно. Нас так просто не удержать на месте, именно потому так сложно убить.
— Я думала, вас сложно убить, потому что у вас раны заживают мгновенно, — искренне заинтересованная подробным ответом, заметила Рада.
— Это, конечно, тоже. — Изабелла улыбнулась, демонстрируя клыки. — Но так-то нас многими способами можно убить. Задушить, заморить голодом, истощить колдовскую силу. Мы ведь по сути на колдовстве живём, и еда нам нужна главным образом для того, чтобы колдовства хватало на поддержание жизни. А ты посмотри, что делают охотники. Они травят нас удушающим газом, действуют прямо на кровь, которая и есть источник нашей силы. Потому что нас запереть невозможно, мы отовсюду вырвемся и кого-нибудь сожрём. Вот и вышло, что бегают человечки за вампирами с баллонами.
— И ты не боишься рассказывать об этом?
— А чего бояться? — не поняла Изабелла. — Это и так все знают.
— Ну, — Кот почесал затылок, — я этого не знал. Я всегда думал, что ваших иначе как газом не убить.
— А я о чём? — Вампирша обиженно надула губы. — Нас и не убить. То есть, наверное, убить, если очень постараться, но это надо та-ак постараться, что сам скорее умрёшь. Так что вот так вот! Вампир, особенно сытый, только вашего газа и солнца боится.
Рада понимающе кивнула, а потом неожиданно для самой себя выпалила:
— Нечестно всё это.
— Что нечестно? — не поняла вампирша. — Что мы круче вас? Ну так нас меньше, надо же как-то выживать.
— И всё равно нечестно, — не согласилась Рада. — Кровавые балахоны свои нацепляют и всё, солнце им больше не страшно. А от газа этого люди тоже больше вас травятся, так что…
— Ха! — Изабелла подскочила на месте. — Ха-ха! Да эти балахоны трёхслойные — издевательство сплошное! И там ещё очки, которые обзор ограничивают! И если хоть маленькая щель где — кошмар, что начинается! Не, Кровавые в балахонах — это так, для устрашения. Мол, смотрите, мы солнца не боимся! А на самом деле, прежде чем выпустить в этом балахоне кого-то, им целого человека на двоих дают выпить живём, иначе вреда от таких выходов выходит больше, чем пользы. Но это Кровавые, они живём жрут всех, кого ловят. А те, кто живую кровь не пьёт, у них и лишней силы почти и нет, эти вообще сидят по подвалам целыми днями. И не смотри на меня так, я Врачу по-твоему зачем? Чтобы у нас не было проблем. Он с людьми договаривается, я с вампирами. Конечно же я знаю, как у них что устроено. У меня и балахончик Кровавых есть, показать? Чтобы вы знали, работает. Нас даже Кровавые обычно не трогают, а если пытаются… — Изабелла хищно улыбнулась. — А если пытаются — то быстро перестают.
— Ты можешь тягаться с Кровавыми? — удивилась Рада.
Вампирша с показательной скромностью дёрнула плечиком.
— В честном поединке — нет. Но я же не одна, нас двое. А с Врачом за спиной я всё могу. И они об этом знают. А ещё я никогда не бываю голодной. Даже у Кровавых случаются плохие дни, а у меня нет такого. — И, спеша подтвердить свои слова, она подняла руку, демонстрируя пляшущие на пальцах багровые искры.
Рада отшатнулась. Воспоминания о боли вернулись приступом удушающего страха, но Изабелла опустила руку и искры погасли.
— У Врача есть прикольная печать, — поведала она. — Он с её помощью машину моими молниями заряжает.
— Круто, — протянул Кот с уважением, а Рада, на миг уязвлённая этим несвойственным ему отношением к вампирше, с подозрением спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А где ты берёшь живую кровь? Крови из пакетов для колдовства ведь мало, так?
— Конечно, — беззаботно отозвалась Изабелла. — Пакеты — это так, себя в тонусе поддерживать. Настоящая еда — эта та, которая ещё живая. — Она облизнулась. — Моя во-он там сидит.
Проследив за направлением вытянувшееся руки вампирши, Рада поняла, что она показывает вперёд, в сторону тянущего фургон внедорожника.
— Ты что, нападаешь на Врача? — испуганно спросила она.
Изабелла расхохоталась.
— Нападаю? Ха, а ты забавная, мне нравится! Я ни на кого не нападаю, он сам меня кормит. Он у меня умный, знает, как и что делать, чтобы мне было вкусно, а ему не было плохо.
Рада поёжилась.
— А ты что, думала, я шутила, когда говорила, что кусаюсь? — вкрадчиво поинтересовалась Изабелла.
Рада не нашлась с ответом.
— Она так иногда делает, — смущённо пробормотал Слава потом, когда вампирша, насытившись их обществом, соизволила удалиться за занавеску. — Ну, в смысле, это самое, провоцирует. Врач говорит, это детские комплексы от недостатка внимания. Её мать бросила или что-то типа того… — Он погрустнел и сник.
— Ничего себе комплексы… — едва слышно пробормотала Рада себе под нос.
Слава оправдывал вампиршу. Оправдывал, хотя было видно, что её Кот переносит куда сложнее, чем общество Рады. Однако если в то время, пока они оставались вдвоём, Слава предпочитал подремать на диване в тишине, то присутствие Изабеллы само собой убивало понятие покоя. Вампирша крутилась вокруг и болтала так много, что у Кота в то немногое время, когда он бодрствовал, не оставалось шансов рассказать одну из историй о нечисти, которые он так любил рассказывать раньше.
Фургон медленно двигался на восток. Медленно, медленно, слишком медленно. Однообразная, путь и несомненно крайне полезная и питательная еда вскоре начала вставать комом у Рады в горле, за окном всё чаще шли дожди, а Врач словно намеренно замедлялся. Они ползли по разбитым дорогам, и осень ползла им навстречу.
— Да, придётся, похоже, помёрзнуть, — признал Слава к концу третьей недели пути. — Ну, ничего, я и не в такое ходил, доберёмся. Главное, согревающая печать целая.
Неспешно накрывающий на стол Врач кивнул, не удостаивая Кота словесным ответом, однако, заметив сквозящее недовольство во взгляде Рады, заметил:
— Я делаю всё, что в моих силах, чтобы мы добрались как можно быстрее.
Рада виновато вжала голову в плечи.
— Я просто не хочу мёрзнуть, — попыталась объяснить она, но Врача мало интересовали оправдания. Тщательно заперев окна, он позвал Изабеллу, которая каждый обед развлекала их своей болтовнёй.
Будь у Рады выбор, она предпочла бы слушать Славу, его истории про нечисть и, может быть, немного больше о том, что и как они делали вместе с Максом. Увы, когда они оставались наедине, Кот предпочитал дремать, перебирать снаряжение, изучать карту, проще говоря, всё что угодно, кроме разговоров с повязанной. Должно быть, Изабеллы оказалось слишком много даже для него.
Впрочем, приходилось признать, что послушать вампиршу тоже бывало весьма интересно. В очередной раз всё началось болтовнёй о Разломе, которого Изабелла, впрочем, совершенно не помнила, ведь в то время ей едва исполнилось два года.
— Погоди, два года? — Любопытство в очередной раз победило недовольство. — Как ты смогла стать вампиром в два года?
Изабелла удивлённо моргнула, целую секунду пытаясь понять, что конкретно в её словах Рада умудрилась не понять. Сообразив наконец, она расплылась жизнерадостной улыбкой и принялась вещать:
— Так я же колдуньей была, как и мама, и батя, видимо, тоже, понятия не имею, кто мой батя. Мама подписала контракт и стала вампиром, и после Разлома мы с мамой оказались тут вместе. Вот и вышло так, что я росла среди вампиров, а когда мне исполнилось двенадцать, мне тоже моё предложение пришло, так сказать, запоздало. Мне говорили, так со всеми, у кого хотя бы один родитель — вампир.
