велев тому подать вино. Мне было искренне жаль Нонтона. Бедняга быстро убедился, что Дувр совершенно непригоден для мероприятий подобного размаха, тем более с участием королевских особ. Не хватало мастеровых, ремесленников и работников – как, впрочем, и денег, чтобы им заплатить. Интересно, каким образом он раздобудет в этом медвежьем углу Кента достаточно еды и питья, чтобы гости не сидели голодные?
А что еще хуже, Нонтон был вынужден работать со Смирком, человеком лорд-камергера. В обязанности последнего входило подготовить помещения для ведения дел: приемную, личный кабинет и так далее, а также часовню для богослужений с участием августейшей семьи. С незапамятных времен все вышеперечисленные помещения являлись неотъемлемой частью личных апартаментов короля, и, когда его величество куда-то отправлялся, их, насколько возможно, необходимо было воссоздать и на новом месте тоже.
От Нонтона требовали сотворить чудо. Сегодня суббота, четырнадцатое мая. До прибытия Мадам осталось всего два дня.
Мы с ним занимали соседние комнаты в наружном дворе замка, где вместе с нами проживали другие чиновники, присланные из Уайтхолла, чтобы подготовить замок к визиту короля и его гостьи. Своего представителя прислал не только лорд-камергер: то же самое сделали шталмейстер, камергер стула, гофмейстер, смотритель гардероба и казначей, ответственный за раздачу милостыни. Распорядители разных сфер королевского хозяйства в открытую боролись друг с другом за право распоряжаться здешними скудными ресурсами.
– Кстати, – произнес я, старательно делая вид, будто спрашиваю просто из любопытства, – в ваших списках, случайно, нет госпожи Хэксби?
– Хэксби? – Нонтон принялся рыться в стоящей рядом с ним стопке бумаг. – Сразу вспомнить и не могу. Эта дама англичанка, верно? В чьей она свите?
– Если она здесь, то вместе с делегацией Мадам.
Нонтон водил пальцем вдоль столбцов.
– Не вижу. Однако не все в списках названы по именам. Например, вот здесь написано просто «два кондитера». Или же, допустим, «человек месье де Круаси». Может быть, госпожа Хэксби сопровождает какую-то конкретную особу?
– Насколько мне известно, нет, – ответил я.
– Она, часом, не камеристка? У меня в списке их два десятка.
– Нет. Госпожа Хэксби архитектор.
Собеседник удивленно уставился на меня:
– Ну и дела! Архитекторша? – Он предпринял попытку лукаво поиграть бровями. – Наверное, еще и красотка в придачу? Или богатая вдовушка? А может, и то и другое сразу?
К счастью, в этот момент Нонтона отвлек слуга, вернувшийся с бутылкой. Мы молча глядели, как он разливает искрящееся многообещающим золотистым блеском вино по нашим бокалам. Перед этим мы вместе отужинали и теперь были на верном пути к пьяному ступору.
– Остальные напасти я бы вынес, – рассуждал Нонтон, опять обратившись к предыдущей теме. – Если бы не Смирк.
Я поднял бокал:
– Тогда выпьем за то, чтобы ему пусто было.
Мы выпили, и слуга наполнил наши бокалы снова. Мне нравился Нонтон: этот расторопный толстячок не старался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Конечно, пил он многовато, но это недостаток распространенный. А вот Смирк – совсем другое дело. Этому человеку совершенно не подходила его фамилия[18]. Смирк был худым неулыбчивым джентльменом, вычурностью манер превосходившим самого лорда Арлингтона, к тому же он испытывал почти пуританское отвращение к вину – необычное качество для столь преданного роялиста. Смирк не уставал напоминать всем встречным, что его дед по отцовской линии, граф, погиб, сражаясь за короля в битве при Нейзби.
Когда Смирк был вынужден обедать вместе с нами, как, например, сегодня, он всячески демонстрировал, что терпит наше общество исключительно из чувства долга. Смирк был убежден, что внешний вид королевских покоев даже важнее, чем состояние самого монарха. Этот человек неустанно напоминал всем, кто готов был слушать, что Мадам прибывает с государственным визитом, а значит, представляет короля Франции. Поэтому лорд-камергер был твердо намерен позаботиться о том, чтобы убранство всех помещений, где будут проходить церемонии, делало честь королю Англии.
– Знаете, что он выдумал на этот раз? – спросил Нонтон. – Требует выделить спальню для лягушатника, который нагрянет раньше всех. Представьте себе, отдельную и как можно ближе к Мадам. А это значит рядом с башней. Причем дело срочное, потому что упомянутый лягушатник – человек герцога Орлеанского, и Смирк хочет ему угодить.
– И каковы, интересно, его обязанности?
– Французишку отправили, чтобы он учил нас, как оказывать их стороне должное почтение, будь оно неладно. Мол, во время подобных визитов только и гляди, чтобы не наткнуться на подводные камни или не увязнуть в дипломатической трясине. Смирк утверждает: одна мелкая оплошность, и все мы потонем в грязной жиже – короче говоря, поминай как звали.
– А почему этот человек путешествует не с Мадам, как все остальные, а сам по себе?
– Да потому, что Месье и Мадам не в ладах друг с дружкой, и она этого типа в свою делегацию не взяла. – Нонтон потянулся за бутылкой. – Но если хотите знать мое мнение, лягушатник – шпион Месье. Герцогу угодно, чтобы жена и в его отсутствие была под надзором.
Я снова взял бокал, чтобы поддержать компанию. И осведомился:
– Когда прибывает этот шпион?
– Так он уже здесь.
– В замке?
Нонтон покачал головой:
– Нет, в замок он заселится в субботу. Но утром я его уже видел. Французишку этого Смирк привел. Говорит, он какой-то там секретарь, что ли, герцога Орлеанского. Фамилия его Жолье[19], только не подумайте, будто он веселый малый. С виду вылитый гробовщик. Одет во все черное, физиономия вытянутая, а уж до чего напыщенная! Ни дать ни взять угрюмый осел.
Я рассмеялся. Нонтон мнил себя остряком. Хотя шутки его редко бывали забавными, я понимал, что это его единственная отдушина – кроме вина, разумеется.
– Ну и конечно, этот Жолье католик, совсем как Смирк. Паписты вечно держатся сообща. Кстати, Марвуд, я вспомнил одну загадку. Сейчас посмеемся. Что общего у папистов и язв от сифилиса?
– Не знаю, – ответил я.
– Как от них ни избавляйся, все равно опять вылезут.
Нонтон хохотал так, что едва не свалился со стула.
– Ну и как, – спросил я, – будете искать комнату для француза?
– Придется, а то лорд-камергер меня живьем сожрет. Смирк грозился жалобу на меня написать, если не буду повиноваться. – Мой собеседник хмыкнул. – Ну да ничего, преподам французишке урок. У меня для него есть как раз подходящая комната – с подветренной стороны от нужников. Да вдобавок еще и с низким потолком. Ха!
Он взглянул на меня, будто ожидая одобрения.
Я состроил гримасу:
– В жизни надо уметь находить маленькие радости.
– Верно, Марвуд, и если лягушатник себе на башке шишку набьет, для меня это уже радость. Этот Жолье высоченный, что
