гораздо строже, чем наружный. Эта обязанность была возложена на личную стражу короля. Посетителям надлежало оформлять пропуска, после чего их имена и фамилии заносили в список вместе с целью посещения.
Проглядев две трети списка, я наконец прочитал: «Госпожа Кэтрин Хэксби». Сердце сразу болезненно сжалось в груди.
– Вам известно, где она остановилась? – спросил я.
– Да, здесь же написано. – Нонтон ткнул указательным пальцем в цифру рядом с именем. – Номер тридцать четыре. Это старый деревянный дом рядом с маяком и руинами церкви на мысе. Там, к сожалению, холодновато – защиты от ветров никакой. Туда поселили ее и нескольких французских горничных.
– Госпожа Хэксби сейчас там?
– Мне-то откуда знать? – Нонтон еще раз заглянул в список. – Она искала некую мадам де Борд, одну из камеристок принцессы. – Смотритель ухмыльнулся и по-дружески стукнул меня по плечу. – Сходите туда, Марвуд, и проверьте сами, вернулась ваша пассия или нет. Держите курс на маяк. Не доходя до берега, увидите номер тридцать четыре. Там заблудиться невозможно.
– Он дело говорит, сэр, – поддержал Нонтона офицер, с любопытством слушавший нашу беседу. – Вы ничего не теряете, а удача любит смелых. Уж поверьте, дамы предпочитают пылких любовников, только им они позволяют завладеть своим… вниманием.
– Довольно, – прорычал я и, кашлянув, прибавил: – Говорю же, она вовсе не моя любовница.
Когда я выходил из караульного помещения, вслед мне донесся смех.
Глава 48
Они жили в Сверинге уже четыре дня. Из-за дождливой погоды в доме царила сырость. После первой встречи Мария видела дядю Хенрика лишь изредка. Его передвижения отличались непредсказуемостью, и если он уезжал по делам в Дувр, то надолго. Но, даже будучи в Сверинге, ван Рибик чаще всего держался особняком. Господину Фэншоу это не нравилось.
– Между прочим, Анна, вчера вечером ваш брат был здесь, – объявил старик за обедом. – Почему же он не присоединился к нам за ужином? Мне точно известно, что ван Рибик ужинал с Бейнсом и его братом. Спрашивается, с чего вдруг он предпочел их общество нашему?
Бейнс служил в поместье управляющим и жил в домике за фруктовым садом. К нему регулярно наведывался в гости брат, работавший в Дувре.
– Уверена, у Хенрика на то были веские причины, – ответила госпожа Фэншоу.
– Бейнса интересует только эль. – Фэншоу ковырял кусок хлеба у себя на тарелке. – Я изучил приходно-расходную книгу и выяснил, что дела на ферме идут нелучшим образом. За прошедший год доходы заметно снизились. Боюсь, придется искать нового управляющего. Как будто у меня и без того забот не хватает!
– Понимаю, сэр, приятного тут мало.
– К тому же этот Бейнс ужасно неотесанный, а его братец еще хуже. Вот уж не пойму, что за радость ван Рибику проводить время в их обществе.
* * *
Кэт сделала реверанс.
Мадам жестом велела ей подойти ближе. Принцесса сидела за туалетным столиком, поставленным поближе к огню в ее гардеробной. Это помещение являлось частью покоев, отведенных герцогине Орлеанской над большим залом башни. Больше в комнате не было никого, кроме мадам де Борд: камеристка стояла у двери, сцепив руки перед собой.
Принцесса улыбнулась. Ее глаза сияли, а на щеках появился румянец. В прошлый раз Кэт видела ее вблизи в пристройке ветхого фермерского домишки у границы с Фландрией, и за это время принцесса чудесным образом преобразилась.
– Я гадала, позволит ли вам самочувствие прийти ко мне, – начала разговор Мадам. – Вы вчера страдали от морской болезни?
– Да, Мадам. Но когда я вышла на палубу, сразу стало легче.
– Мне тоже помог свежий воздух. Ну что ж, теперь мы на месте, и все, слава богу, благополучно. Можете вернуть письмо.
Кэт протянула Мадам послание, которое та доверила ей на ферме.
Принцесса взглянула на письмо и велела:
– Переверните его.
Несколько озадаченная, Кэт подчинилась. Но потом сообразила: Мадам проверяет, цела ли печать.
– Хорошо. А теперь бросьте его в огонь.
Кэт наклонилась и разжала пальцы. Письмо упало на горящие угли. Вместе с герцогиней Орлеанской они следили за тем, как угол бумаги вспыхнул, а оттуда огонь побежал по краям, и вскоре уже все послание почернело и сморщилось.
– Будьте любезны, поворошите угли кочергой.
Через несколько секунд от бумаги не осталось и следа.
– Вы добросовестно исполнили обязанности письмоносца и для моего брата, и для меня, госпожа Хэксби.
– И для короля тоже? – Кэт запнулась. – Вы говорите про письмо, спрятанное в макете птичника?
Ее собеседница улыбнулась:
– Так вы догадались? Да, там лежали конфиденциальные документы. Мой брат приказал, чтобы в фундамент вставили потайной ящичек. Он любит разные ухищрения. Хотя вполне вероятно, его предосторожности вовсе даже не излишни. Этот урок ему преподали суровые учителя. Не всем, увы, можно доверять.
Повисла пауза, лишь в камине потрескивали угли. Кэт задалась вопросом, о чем шла речь в письме Мадам. Принцесса прощалась с братом? Обвиняла в своей смерти мужа, Месье?
– Я хочу показать королю ваши планы моего нового дома, – объявила герцогиня Орлеанская. Ее голос опять зазвучал бодро и жизнерадостно. – Принесите их мне завтра утром, мы с ним вместе посмотрим на чертежи, а если у нас возникнут вопросы, вы на них ответите.
– Но, позвольте заметить, – вмешалась мадам де Борд, – завтра ведь среда. У его величества другие планы.
Принцесса и камеристка посмотрели друг на друга с пониманием. Затем Мадам снова обратила взгляд на Кэт:
– Госпожа Хэксби, придется нам изучить ваши чертежи в другой раз. Точную дату я вам сообщу.
– Разумеется, Мадам.
Кэт сделала еще один реверанс, и на этом встреча завершилась.
Когда она спешила обратно в дом, хлынул дождь. Погода соответствовала ее настроению. Принцесса была само очарование, но эта короткая встреча напомнила Кэтрин о собственной незначительности. Теперь ей оставалось лишь дожидаться, когда ее позовет Мадам. Вполне возможно, что этого не произойдет вовсе: и у короля, и у его сестры явно хватает дел поважнее.
В Сен-Жермене Кэт хотя бы могла работать. А в Дувре ей было совершенно нечем заняться. Жизнь в этом неприятном местечке лишена привычных удобств, да и вообще, она здесь точно заперта в ловушке и к тому же вынуждена маяться без дела. А на Генриетта-стрит Бреннан сейчас, должно быть, с ног сбивается. Как только перед мысленным взором Кэтрин возникло обшарпанное чертежное бюро, тоска острой иглой пронзила ее сердце.
Госпоже Хэксби выделили угол в здании, которое французы назвали бы baraque, – это было деревянное строение, изначально предназначенное для размещения солдат. Оно стояло на мысу, немного не доходя до медленно разрушающегося маяка и обветшалой церкви. Барак строили как временное пристанище, но ни у кого руки так и не дошли снести его.
