спокойно помыть посуду. Весь этот балаган затевался ради тебя, так не заставляй же их ждать. Иди.
– Даже не подумаю, – раздался ледяной ответ, будто только что сказанные слова ничего не значили. Совсем. Так… пустое сотрясание воздуха. И от этой мысли вдруг стало настолько погано, что Джиллиан швырнула губку в раковину.
– Тогда уйду я.
Она дёрнулась было прочь, но длинные руки Бена упёрлись по обеим сторонам от неё, и Джил резко остановилась.
– Тоже маловероятно.
Тихий угрожающий голос Бена собрался нервными импульсами вдоль позвоночника, и вынудил настороженно замереть. Если прямо сейчас он вонзит ей меж рёбер нож, Джил поймёт. Она вообще готова оправдать каждый поступок Бена, принять любое выбранное им наказание. Джиллиан прошла через многое… Но вместо этого Бен наклонился и зло процедил:
– Ты эгоистичная маленькая дрянь! Я искал тебя все эти месяцы! Слышишь? Искал! Перерыл каждый камень в этом проклятом городе. Ты не отвечала на звонки, ни с кем не общалась, исчезла, словно… Словно тебя никогда не было! Словно мне всё приснилось! Почему?! Почему ты сделала это со мной?
– О чём ты…
– О правде, Джил, – прошептал Бен, и она увидела, как сжались его кулаки. Но он не тронул её, даже не прикоснулся. Просто стоял рядом, не давая сбежать. – О том, что ты предпочла трусливо от меня прятаться. Почему, чёрт побери? И почему это волнует меня больше, чем всё, что ты натворила? Я стоял над гробом Алиши и не знал для чего. Кому это нужно? Почему прямо сейчас я хороню женщину, которой уже ничем не помочь, пока ты где-то там, как всегда, решила справляться со всем в одиночку? Но потом осознал, что это не я… Это ты оставила меня, Джил! Бросила со всем дерьмом в тот момент, когда я нуждался в тебе больше всего. Это было так эгоистично…
О боже! Горло сдавило спазмом.
«Уйди…»
– Я всего лишь хотел, чтобы ты ушла из той чёртовой комнаты, – словно прочитав её мысли, едва слышно прошептал Бен. – Из комнаты! А ты решила уйти из моей жизни.
Джиллиан спрятала лицо в мокрых ладонях.
– Мартышка… – Внезапно тёплые пальцы коснулись стиснутых рук, но Джил затрясла головой. Не надо! Не так! – Моя маленькая, неугомонная мартышка… Я знаю, что виноват если не во всём, то очень во многом…
– Нет! – выдавила из себя Джиллиан, отчаянно пытаясь сказать, что это неправда! Нет-нет-нет! Только не Бен! Но виска коснулся лёгкий поцелуй, и она замерла.
– Тихо, – пробормотал Бен. – Я действительно виноват. Это были мои поступки, мои решения и моя ответственность, которую я не удержал. Мой выбор, за который почему-то заплатили вы, а не я. Вы обе.
Джил не могла слушать дальше. Просто не выдержала и, отчаянно всхлипнув, она рывком схватила сладко пахнувшие сигаретами руки.
– Прости меня! Пожалуйста, прости! – пробормотала она, уткнувшись носом в твёрдые костяшки, и вдохнула такой родной запах.
– Глупая, я же говорю…– начал Бен, но она перебила. О, ей было за что оправдываться.
– Прости меня за всё. За грубость, за глупость, за решения, за ошибки. За холодность, за вредность… За шрамы, за боль. За то, что сделала, за то, что не сделала. За то, что бросила, оставила одного. Прости меня за эту уродливую, никчёмную, неправильную любовь. Я пока не умею иначе, но обязательно научусь. Я сделаю для тебя всё! Ты только скажи… – Губы безостановочно целовали пальцы и лихорадочно ловили почему-то всё время ускользавшие из рук ладони. – Я вывернусь наизнанку, отрежу ненужное, выращу новое, стану другой! Скажи, ты только, пожалуйста, скажи!
Но тут Бен наконец-то смог вырвать свои руки из почти звериной хватки, и Джиллиан застыла на мгновение от ощущения пустоты. Но в следующую секунду её прижали к груди так сильно, что она могла расслышать лихорадочный стук чужого сердца. Звонкий, чёткий, прекрасный. И захлебнулась вырвавшимися изнутри чувствами, жадно глотнув лакричный воздух, когда Бен тихо и настойчиво пробормотал:
– Сядь.
Сдвинув в раковину загремевшую колонну тарелок и наверняка перебив несколько из них, он легко подхватил Джил за талию и устроил на краю свободной столешницы. Бен смотрел на неё, казалось, целую вечность, пока она впервые покорно ждала неизбежного. Наконец, взлохматив нервной рукой волосы в тщетной попытке успокоиться, Рид заговорил.
– Господи… знала бы ты, как я на тебя злюсь. – Он покачал головой и чуть заметно усмехнулся. – Но вовсе не за то, что следовало бы. Я злюсь на твою глупую упёртость, на скрытность и ненужную стойкость. На больную, затравленную гордость… И люблю за всё это. Ты подарила мне три самых счастливых дня, три жутких месяца и уже почти семь лет безумия. И знаешь… я не хочу его заканчивать. Никогда. Я хочу и впредь терять рассудок от твоей взбалмошности и непредсказуемости.
– Нет, – прервала его Джил. Она провела рукой по чуть колкой щеке и поймала подушечками пальцев едва наметившиеся ямочки, по которым, оказывается, так скучала. – Ты ошибаешься. Это неправильно, и я вовсе не такая.
– Именно такая, и никакая иначе.
– Меня нет, Бен. – Она покачала головой и вымученно улыбнулась. – Возможно, когда-нибудь во мне появится толика того, чем я могла бы стать. Пару пинт смелости или хоть унция человечности. Но сейчас есть лишь пустота и ты, заполнивший её до краёв. Я ничто без тебя, Бен, но это не повод тратить свою жизнь на почти свихнувшуюся женщину. Мне никогда уже не быть здоровой настолько, чтобы ты был счастлив.
Лёгкий поцелуй неожиданно накрыл холодную маленькую ладонь, пока Рид надёжно удерживал Джил на месте, и она прервалась. Руки вокруг неё обвились крепче, будто Бен боялся, что она снова сбежит и бросит его одного со всеми признаниями, как поступала всё это время. А потом Джил услышала его шёпот:
– Будь любой. Слышишь? Просто любой… Слабой, сильной, смелой, глупой, будь такой, какой хочешь. Только будь со мной. Джил, пойми… потому что без тебя я быть не смогу.
И в этот момент Джиллиан вдруг поняла, что плачет. Бесшумно. Впервые в своей жизни выплёскивая в слезах копившиеся годами боль и разочарования. И Бен, конечно же, это понял. Ему вообще не нужны были слова, чтобы понять любую связанную с Джиллиан мелочь.
– Ну, наконец-то… Плачь! Плачь, моя мартышка, – нежно пробормотал он и прижал сильнее, уткнувшись чрезмерно длинным носом ей в шею. А потом вдохнул её запах, пока она цеплялась за него подобно мартышке, и едва слышно договорил: – В твоей жизни больше нет тупиков. Пускай ты пока не знаешь себя и куда надо идти, но я знаю. Джил… Пойдём домой.
Наверное, ей следовало бы разозлиться на хитрую Ван Берг, которая достала из мусора тот злосчастный блокнот. Или на Бена, который его прочитал. А может, ещё на какие-нибудь совершенно ненужные мелочи. Но вместо этого Джиллиан рассмеялась. Сквозь непривычно
