что «имел честь быть знакомым» с некоторыми из членов комитета, пригласившими его, как только узнали о возвращении в Лондон. Его, без сомнения, знал Грэнвилл Шарп, хотя и не состоявший в комитете. Среди прочих, кому он мог быть известен, были евангелический англиканин и член палаты общин Генри Торнтон, а также управляющий Банком Англии Джордж Питерс, занявший в июле председательский пост в комитете. Оба подписались в 1789 году на первое издание «Удивительного повествования» Эквиано. Мог его знать и Сэмюэл Хор, сменивший Питерса на посту председателя. 14 июля 1787 года Эквиано писал о нем в Public Advertiser как о том, «кто прежде называл себя другом мистера Васы» (328).
Комитет мог остановиться на кандидатуре Эквиано также благодаря его связям с квакерским сообществом и общепризнанной роли представителя лондонских чернокожих. Квакеры давно вызывали жгучий интерес у Эквиано. Квакером был его самый добрый хозяин, Роберт Кинг, они были единственными честными белыми торговцами в Северной Америке. Из любопытства он посещал квакерские богослужения, а однажды и церемонию бракосочетания. Оказавшись в 1785 году в Филадельфии, он побывал в созданной Энтони Бенезетом школе: «Я был счастлив увидеть давно любимый город, и удовольствие еще умножилось встречей с благочестивыми квакерами, кои немало моих угнетенных африканских собратьев освободили из оков рабства, а для многих ослабили их тяжесть. Сердце мое возрадовалось, когда один из этих добродетельных людей взялся показать бесплатную школу, устроенную ими для чернокожих всех званий, где умы их воспитываются и направляются к истине, благодаря чему они становятся полезными членами общества (318).
В октябре 1785 года, уже вернувшись в Лондон, Эквиано «вместе с еще несколькими африканцами преподнес благодарственный адрес джентльменам, называющим себя Друзьями или квакерами, в Уайтхарт-корт[354] на Ломбард-стрит:
ДЖЕНТЛЬМЕНЫ,
Прочитав вашу книгу «Предупреждение Великобритании и ее колониям»[355], посвященную бедственному положению порабощенных негров, мы, представляющие несчастных, угнетенных, нуждающихся и обездоленных негров, желаем поднести вам сей благодарственный адрес с выражением искренней любви и сердечной признательности и с глубоким осознанием значения ваших благодеяний, неустанных трудов и великодушного посредничества во имя того, чтобы уничтожено было ярмо рабства и даровано хотя бы немного утешения и отрады тысячам и десяткам тысяч негров, подвергающихся чудовищным мучениям и страдающих от непосильной работы.
Джентльмены, если бы позволено было наконец развернуться в полную силу вашей упорной деятельности, дабы с Божьей помощью облегчить лежащее на угнетенных тяжкое бремя, нет сомнения, что в равной мере и по Божьему соизволению послужила бы она и ко спасению душ многих угнетателей; и коли так, мы верим, что Господь, пристально следящий за своими созданиями, вознаграждающий всякий достойный поступок и отвечающий на молитвы угнетенных, пошлет вам и вашим друзьям и близким благословения, кои мы не в силах выразить или постичь, но коих мы как часть порабощенного, притесняемого и терзаемого народа искренне желаем и за кои возносим молитвы.[356]
Квакеры обещали «продолжить свои труды на благо угнетенных африканцев» (319).
Как бы ни был он хорошо знаком с некоторыми членами комитета, первоначально Эквиано испытывал сомнения относительно благоразумности своего участия в проекте: «Я выдвинул ряд возражений, в частности, обрисовал ожидаемые со стороны работорговцев препятствия, поскольку мне определенно придется выступить против торговли людьми с применением всей предоставленной мне власти». Однако вскоре он изменил мнение: «джентльмены из комитета переубедили меня и склонили к согласию, рекомендовав достопочтенным заседателям Адмиралтейства Его Величества как подходящего человека на роль правительственного комиссара в намеченной экспедиции. В ноябре 1786 года состоялось мое назначение на должность, дававшую достаточные полномочия для действия от имени правительства при осуществлении данной комиссии, в чем я получил соответствующий мандат» (321). По-видимому, Эквиано нетрудно было получить одобрение комиссионеров, поскольку он был лично знаком с сэром Чарльзом Миддлтоном, главой Военно-морского комитета. Одним из ближайших друзей Миддлтона был духовный наставник Эквиано – преподобный Джеймс Рэмси, когда-то служивший под его началом в Королевском флоте, а незадолго до описываемых событий выступавший в печати против работорговли и вест-индского рабства. С чудовищными условиями существования на невольничьих кораблях Рэмси познакомился во время флотской службы. На протяжении восемнадцати лет служения священником на острове Сент-Кристофер, где он и познакомился с Эквиано, он пытался улучшать условия содержания рабов. Его усилия вызвали сопротивление и противодействие со стороны местных плантаторов, и в 1781 году ему пришлось вернуться в Англию[357], где Миддлтон сделал его викарием Тестона и ректором[358] Неттлстеда в графстве Кент. Вероятно, Эквиано впервые встретил Рэмси в одно из посещений Сент-Кристофера еще в бытность рабом. В письме в Public Advertiser от 5 февраля 1788 года Эквиано отмечал, что «хорошо знал его и здесь [в Лондоне], и в Вест-Индии много лет тому назад» (333).[359]
Эквиано был единственным человеком африканского происхождения, официально участвовавшим в проекте переселения черных бедняков в Сьерра-Леоне. Для предложенного поста он обладал очевидной квалификацией, поскольку получил богатый опыт на Королевском флоте и вне его, выполняя обязанности стюарда, а также занимая другие ответственные должности. Именно первоначальное опасение Эквиано – озабоченность близостью планируемого поселения к рабовладельческим факториям – могло стать одной из причин, почему комитет пригласил его участвовать в проекте. Возможно, его роль состояла в том, чтобы, будучи черным, рассеять сомнения поселенцев в мотивах плана эмиграции, задуманного и осуществляемого белыми. А кроме того, предполагалось, что чернокожий эмиссар британского правительства встретит у африканских правителей более теплый прием, чем европеец.
Карл Фредерик фон Бреда. Джеймс Рэмси.
National Portrait Gallery, London
Рэмси, англиканский священник-аболиционист, служил в Королевском флоте, в 1780-х начал борьбу в прессе против дурного обращения с рабами в Вест-Индии. Находясь в дружеских отношениях с Эквиано с 1760-х годов, Рэмси подписался на два экземпляра «Удивительного повествования».
Как отметил его друг Кугоано, у черных бедняков имелись основания с подозрением относиться к мотивам правительства: «Ибо нелегко постичь, зачем правительство ни с того ни с сего устраивает свободную колонию для одних людей и в то же самое время содержит форты и гарнизоны, чтобы пленять, продавать и порабощать других.[360] Сторонники проекта были вынуждены реагировать на высказанное недоумение. 1 января 1787 года комментатор в Public Advertiser успокаивал:
Те, кто упорно стремятся заронить в умах этих несчастных людей подозрение, будто в затеянном поселении на побережье Сьерра-Леоне их ждет рабство, должны быть врагами и общественного спокойствия, и его блюстителей, а также и самих черных. Никакое правительство и помыслить не могло, чтобы обмануть общественное доверие в отношении этих людей, какими бы ни были они убогими и безответными: доверие гарантируется нацией, и не потому, что лица, им облеченные, столь значительны и влиятельны, но потому,
