пушистый, — Я, знаешь ли, Бабу… Алёнушку свою на мискас не променяю. Посмотри, какая краса стала, — крутился кот вокруг меня.
В бальном зале нас ждал сюрприз: Вари и Милы там не было. Илай, кстати, тоже куда-то исчез. Зато на царском троне, распрямив плечи, сидел незнакомый мужчина, точнее, знакомый, но не всем.
— Это Серый, — шепнула Забава, — Он в себя обернулся.
Я с любопытством рассматривала его. Широкие плечи, каштановые волосы, карие глаза, высокие скулы. Одет он был весьма просто: белая рубаха, черные брюки из грубой ткани, заправленные в высокие сапоги. Перед ним, почтительно опустив голову, стояли бояре.
— Не погуби, ваше высочество.
— Высочество? — переглянулись мы с Машей.
— Лесной Владыка, — подсказал нам Дамир.
— Ты знал? — Маша удивлённо смотрела на Русала.
— Ага, — широко улыбался он девушке.
— Почему не сказал?
— А какая разница? — пожал тот плечами.
— Это что, меня по лесу на спине высочество катал? — охнула она, прижимая руки к щекам, на что Дамир весело рассмеялся.
Тем временем бояре кланялись в пол сидящему на троне.
— Благодарствуем Ваше Величество!
— Уже величество? — удивилась я.
— Пока вы болтали, бояре его упросили государство в свои руки взять, — подсказал Иван, — Оно, знаешь ли, жёсткой руки требует. А он, между прочим, Владыка лесной.
— Ваше Величество, — первым склонил голову Елисей перед Хортом, — От лица тридевятого королевства… — начал он приветственную речь.
— Брось, Елисей, — Хорт спустился с возвышения, на котором стоял трон, подошёл и пожал обалдевшему Царевичу руку, — Оставь эти церемонии. Нам они ни к чему.
— Дамир, Кощей, — и те кивнули в ответ, — Друзья, — обратился он к нам, — Отныне мой дом — ваш дом, — он махнул рукой в приглашающем жесте, — Прошу быть моими гостями.
Кланяясь, бояре отступали назад к дверям, и с заметным облегчением выдохнув, исчезли за массивными дверями. Не успели они закрыться, как двери распахнулись вновь, и в зал ввалилась Милолика, подгоняемая в спину Вельмой, на плече которой буквально висела Василиса.
— Что ты с ней сделала?! — Ник в одно мгновение оказался рядом и практически вырвал её из рук рыжей.
— Я сама, — попыталась улыбнуться любимому Василиса, но силы окончательно покинули её, и она, закрыв глаза, обмякла в его руках.
— Лекаря. Живо! — крикнула Вельма, распахивая двери.
В проёме появился один из стражников и вопросительно уставился на Хорта.
— Выполнять! — приказал он, — Что с ней?
— Милолика ранила её зачарованным кинжалом, — пояснила рыжая.
— В темницу, — распорядился Серый, глядя на Милолику брезгливым взглядом.
— Ааа, любимый, — скривила губы Милолика, взглянув на Волка.
Её внешность начала меняться, кожа приобрела зеленоватый оттенок, нос стал длиннее, а глаза поменяли свой цвет с небесно-голубого на болотно-зелёный.
— Что, не нравлюсь такая? А помнишь, как мне в любви клялся… Эх, жаль, не смогла с тобой до конца разделаться. Выбрался, надо же…
Хорт с равнодушным видом смотрел, как поднимают и уводят его бывшую возлюбленную. Сейчас, глядя на ещё узнаваемые черты лица, что оставались от Милолики в кикиморе, он был уверен, что никакой любви не было, всё то был приворот, морок, и не более. Вместе с лекарем в зал рука об руку вошли Катя и Алекс. Ахнув, девушка подскочила к Нику, держащему в объятиях Василису. Вокруг них столпились все друзья, глядя с волнением на подругу.
— Не мешайте, — попросил лекарь, — А вы, голубчик, положите её вот сюда, — он указал Нику на кушетку, стоящую у окна, а затем долго водил над ней руками и всё сильнее хмурился.
— Боюсь, что уже слишком поздно, — наконец, изрёк он, глядя на Волка, — Я бессилен ей помочь.
— Ну что-то же можно сделать?! — не желала сдаваться Катя.
Никто из нас не хотел верить в то, что помочь уже невозможно. Пока лекарь стоял, задумавшись, кто-то протиснулся между Катей и Машей, тронул их за плечи, привлекая внимание. Повернувшись, Катя узнала служанку, которую видела в покоях Илая. «Кажется, Иветта», — припомнила имя.
— Илай зовёт вас, — тихо шепнула она подругам.
— А попозже нельзя? У нас тут подруга при смерти, — уточнила Катя, но служанка лишь помотала головой, отступая назад.
— Идём, раз зовёт, — Маша взяла за руку Катю, — Вдруг, он сможет нам чем-то помочь, — и они, покинув зал, направились за Иветтой.
— Я не уверен, — наконец, произнёс лекарь, — Но если бы жар-птица согласилась добровольно отдать весь свой дар, это могло бы помочь… Но я ещё раз повторяю, что не уверен в этом.
— Идём, я покажу, где жар-птица, — первым направился к выходу Хорт, за ним Ник с Василисой на руках, а затем все остальные.
— Должно сработать, — доверительно шепнул мне Баюн, — Только ни одна жар-птица добровольно со своим даром не расстанется.
— Ты забываешь, что Мила не просто жар-птица, она наша подруга. Думаешь, этот дар для неё дороже жизни Васи? — удивлённо спросила я у кота.
— Как знать, как знать, — многозначительно протянул Баюн.
— Даже не сомневаюсь в её решении!
Ник уложил Василису на другой край огромной кровати, на которой лежала Варя. В изголовье уселась Мила.
— Мне надо спеть? — посмотрела она на лекаря, но тот лишь помотал головой.
— Я не знаю, на моей памяти ещё ни одна птица добровольно от своего дара не отказывалась.
— Тогда, — обвела всех взглядом Мила, — Вы можете оставить нас?
Все послушно вышли, прикрыв за собой двери.
— Ну, что девчонки, поговорим?
Мила смотрела на закрытые глаза своих подруг. Ей так хотелось, чтобы они сейчас очнулись, сели рядышком, улыбаясь…
— Какая у нас с вами сказка получилась странная, — начала она разговор, — Невесёлая. Варюша, моя дорогая подружка, даже в образе маленькой лягушки ты была такая смелая, защитила своего Волка. А ты, — обратилась она к Василисе, — Подумать страшно, не побоялась с кикиморой сразиться. Мой дар… Зачем он мне нужен, если вас не будет рядом? Вы — самое дорогое, что есть у меня.
Она раскрыла крылья над подругами:
— Пусть этот мой дар исчезнет, возвращая вас к жизни.
Крылья озарились яркой вспышкой, заставляя Милу зажмуриться, а когда она открыла глаза, то обнаружила, что её оперенье потускнело. Зато обе подруги открыли глаза и удивлённо озирались по сторонам. Они явно не понимали, как попали сюда. Первой на кровати села Варя — она рассматривала свои руки.
— Я вернулась, девчонки, — она посмотрела на подруг, — А мой Волк? — она вдруг резко вскочила с кровати.
— С ним всё хорошо, — поспешила успокоить подругу Мила, — Вася, как ты?
— Ты знаешь, неплохо… — медленно села на кровати Василиса, — Я бы даже сказала, отлично, — она внимательно осмотрела свою ногу, где недавно был глубокий порез, но от него не осталось и следа.
— Твои перья… Они
