Он был таким ярким и внезапным, что она не посмела обернуться. Он пронизал прижавшийся к воде туман, натянул его, словно струны — и они лопнули одна за другой. Солнце выстрелило в горизонт радугой, мир раскрылся. Девушка посмотрела вдаль: река распадалась на два рукава, затянутых в пожелтевшую осоку и рогоз. Оба скрывались из вида, убегая за кособокий холм. Ей захотелось оказаться за этим холмом; взглянуть, куда прячется река. Она вспомнила, что когда-то видела ее, и каждый изгиб отчетливо нарисовался перед глазами, но это было слишком давно. С тех пор она только и делала, что обмирала на скале, напрасно вглядываясь вдаль; и вот сегодня впервые солнце, впервые темное взгорье проступило так отчетливо и близко.
— Хочу увидеть, — громко говорит она. Прижимает руки к груди, разбегается и прыгает.
Тело послушно несется вниз, отталкивается от самой воды и перемахивает через подъем холма. Босые ноги скользят на мокрых камнях, девушка испуганно вскрикивает — по обе стороны рушится эхо. Наконец она останавливается, поднимает лицо…
Правый рукав обвивает пологий берег, бежит дальше, мятой лентой цепляясь за горизонт. Левый закручен в узел: ниже по течению сошел оползень — теперь там пусто, осталось лишь небольшое болотце, размеренное корягами и случайными кувшинками. В дельте вьются остатки тумана, переливаясь, как породистый змей.
— Не узнаю это место, — шепчет Джулия — и просыпается от звука собственного голоса.
* * *
Астоун
18 августа, 05:28
Дэн, зевая и кутаясь в плащ, слевитировал в колодец винтовой лестницы и грузно приземлился возле сидевшего на ступеньках Рональда; тот оторвался от книги и рассеянно кивнул ему аккуратно причесанной головой.
— А что Райн? Неужто проспал?
— Не думаю. — Тэйси перевернул страницу. — Эшби тоже пока нет.
— Мог бы и предупредить. Мне в кое-то веки снился приятный сон.
Тэйси пожал плечами и снова уткнулся в книгу.
Дэн помялся, затем осторожно присел рядом. Обычно Райн спускался не позже половины шестого — между шестью и восьмью было самое удачное время для его занятий. За четыре месяца каждодневных побудок и до одури выматывающей работы он не пропустил ни единого утра, и Байронс неохотно признавался себе, что не ждал от него столь неистовой целеустремленности. Какой бы ни была причина, это многого стоило. Особенно после всего, что было сказано.
Не сговариваясь, они больше не затевали разговоров об ОС, но никто не забыл о Тэа или о том, что полгода назад они помогли выследить и довести до гибели Элинор Уэйнфорд. Пожалуй, Тэйси и Байронс хотели разобраться в этом не меньше Райна…
Рональд захлопнул книгу. Минутная стрелка скользнула на вторую половину часа. На лестнице было тихо. Спустя пару минут они всё-таки услышали шаги — но не Алекса, а Эшби, медленно спускавшегося вниз в модных, длинноносых туфлях. Когда он проковылял через последний пролет и опустил на ступени привычную корзинку с завтраком, Дэн перестал беспокоиться: стало ясно, что мажордом знает о местонахождении хозяина.
— Должно быть, господин Райн заснул, — вежливо склонив голову, прошебуршал Эшби. — Я видел, как он поднимался полчаса назад. Сегодня он провел внизу всю ночь.
Рональд нахмурился, Дэн в ответ развел руками. Несколько дней назад они оба заметили признаки надвигающейся «финишной» лихорадки — чем ближе Райн подходил к завершению реконструкции, тем яростней гнал себя вперед. Гонка могла закончиться срывом, и он понимал это так же хорошо, как его помощники, но притормозить не посчитал нужным. Сегодня, судя по всему, его безотказно работающий организм всё-таки ткнул ему в спину белым флагом.
Дэн не успел ощутить постороннего присутствия, как Райн выскользнул из темноты над их головами и бесшумно спрыгнул на ступеньку рядом с Тэйси. Эшби тут же засуетился, подал Дэну корзинку и, раскланявшись, налегке умчался восвояси. Они буднично помолчали. Никто не стал читать Райну нравоучений: нечего было тратить его силы на совершенно бессмысленное занятие. Рональд поднялся с облюбованного насеста, и они двинулись вниз — к лазу, ведущему в почти восстановленный Колодец. Иногда Алекса начинало шатать, но он без труда перелетал через разгоняющееся падение. Его силы возросли настолько, что Байронс уже не мог их измерить.
Коридор сузился, из него знакомо потянуло озоном и терпкой влагой. Впереди раскрылся свинцово-синий зев Колодца.
Портал всё еще оставался мертвым телом — собранным по кускам и заново сшитым заклинаниями Райна, уже целостным, но без каких-либо признаков жизни. Парализованное сердце, которое только предстояло разработать, вернув Астоуну былую мощь. Ни у кого из них не было сомнений в том, что Алексу удастся и это.
Райн перемахнул через несколько последних ступеней и направился под арку. Внезапно Тэйси метнулся следом и крепко схватил его за рукав. Перед самым носом Алекса — там, где начиналась невидимая граница им же установленных заклинаний, беззвучно заискрил прозрачный барьер. Чем дольше они стояли рядом, тем ярче тот наливался: расцветал хрупкими узорами, вытягивался наружу блестящими усиками. Маги тихо отступили назад.
— Когда ты его закончил? — прошептал Дэн.
— Час назад… Рифмы были совсем сырыми, он не мог… не должен был сформироваться так быстро.
— Хе-хе, весь в папочку. Сегодня его трогать нельзя — нужно дождаться, пока он окрепнет.
— Знаю. — Алекс устало прислонился к стене.
— Шел бы ты спать. Мы покараулим — и позовем, если что. Честно.
Алекс кивнул, но вместо того чтобы направиться к выходу, сел на скамью и в изнеможении облокотился о колени. Через секунду он спал.
— Что будем делать? — буркнул Дэн.
— Что-что? Караулить.
* * *
…Он провалился в сон, словно в холодную воду. Его потянуло глубже, сквозь толщу разнообразных чувств — сперва растерянности, затем опустошенности и страха; вскоре они осели на кромке сознания, как взбаламученный песок. И он упал в понимание того, что спит. Ощутил свое тело, грузно сидящее на каменной скамье; онемевшие руки, подпирающие голову. К нему вернулись мысли. Алекс вывесил несколько слов красивой гирляндой, но ее не за что было зацепить, и всё с шорохом осыпалось на пол. «Я сплю», — подумал, что произнес он. Вымышленные слова цокнули о радужную мембрану народившегося вокруг Колодца барьера, вызвав бурю на его поверхности.
Из сине-желтого водоворота распустился стеклянный цветок. Вытянулся дудочкой и порскнул в Алекса тонкими лозами. Те суетливо оплели его ладони, плечи, потянули к барьеру — нежно, словно рука маленького ребенка. Он не видел смысла сопротивляться.
Райн упал в барьер, как в холодную воду. Его потянуло глубже, сквозь толщу разнообразных чувств — сперва удивления, затем опустошенности и страха. Алекс мягко ударился о дно каменного коридора; вокруг разошлись сверкающие свинцовые стены. Он мог идти куда угодно. Где-то тихо звенел колокольчик.
Алекс пошел вперед.
Время не тянулось ни в одну сторону. Спустя сто восемнадцать поворотов пришлось остановиться. Он не знал, сколько было пройдено — ничто не менялось вокруг. Стены-близнецы молчали.
«Вот беда». Алекс подумал, что произнес это, но звук опять свернулся на губах. Уже какое-то время усталость мучила его наподобие жажды.
«Заблудился-таки?»
Он посмотрел в сторону и обнаружил у левой стены сидящего белого волка. Тот блестел из полумглы яркими глазами.
«Я звенел тебе. Это крайне нелегко».
«Я слышал». Алекс подошел к волку чуть ближе. «Ты Фэй?»
Волк весело оскалился: «Нет».
«А похож».
«Я пришел показать дорогу».
Алекс кивнул. Волк поднялся и затрусил в один из боковых коридоров.
Время не тянулось ни в одну сторону. Они ни разу не свернули. Потом вдалеке что-то мягко засветилось, и волк остановился, пропуская его вперед.
«Иди».
Алекс кивнул и пошел. «Что-то» превратилось в узкий дверной проем, завешенный грязной тафтой. Райн осторожно приподнял ее, выглянул наружу.
Кругом был лес: поднебесный, хвойный, с едва заметными стежками берез. Вечерело. Впереди меж деревьев матово белела высокая стена. Алекс спрыгнул на мох и осторожно, стараясь не хрустеть сосновыми иголками, двинулся к ограде.
Стена оказалась очень старой. Прямо из кладки торчали куски бронзовой отделки — покрытые вспенившейся коркой, позеленевшие. Алекс пошел вдоль покалеченного узора и через десяток метров обнаружил пролом. Кое-как протиснувшись внутрь, очутиться в огромном дворе. Чуть дальше громоздилось полуразрушенное здание: из его выбитых окон не доносилось ни звука.
Алекс пошел в обход особняка, перебираясь через завалы из вздыбившихся плит. Временами утыкался в тупики — тогда приходилось на цыпочках подниматься на открытую анфиладу и петлять по мясистому слою сопревших листьев. Он бродил достаточно долго, но на его счастье, темнее не становилось.
