— Не надо…
Байронс с трудом выпрямился. Попытался открыть глаза, но тело слушалось не лучше, чем испорченная марионетка. Алекс тоже ожил — не мигая, уставился в белое лицо Дэна. Рональд внимательно следил за обоими.
— Ты не ОС, — пробормотал полицейский, и Рональд приподнял брови, начиная догадываться, что произошло.
— Тогда, вероятно, и она…
— У тебя шесть.
Тэйси аж подпрыгнул. Алекс ответил невнятным жестом. Дэн перестал изображать маятник и вновь сипло закашлялся. Через некоторое время ему удалось разлепить веки, но лучше он себя от этого не почувствовал. Райн нетерпеливо ждал разъяснений. Байронс собрался с силами — взгляд у него был на удивление осмысленный, никак не вяжущийся с речью, звучавшей так, будто он был пьян и вот-вот свалится под каменную лавку.
— Это надо же… Первое, что делают маги… любопытствуют, сколько у них «крыльев». Как тебя угораздило, Райн? Профукать такую… важную главу. Шесть…
— Я объясню? — споро предложил Рональд, и Дэн благодарно кивнул. Через секунду на его лице отразилась отчаянная паника, но было поздно.
— Надеюсь, что такое «крылья», ты все-таки знаешь?
— Знаю, — буркнул Алекс. — Меня интересует классификация.
— Не так быстро. — Тэйси жизнерадостно улыбнулся. Впрочем, у него всегда были свои взгляды на методы поднятия боевого духа. — Не держись, как пришедшая на гадания деревенская барышня. Почему Связь называют «крылом»?
— Почему простое объяснение внезапно превращается в тест на профпригодность? Это магия?
— Да проще ответить… — тоскливо просипел Байронс.
Райн замотал головой. — Боже… «Для невооруженного человеческого — прошу заметить! — глаза Связь невидима. При использовании некоторых заклинаний она представляется набором ярких лучей, исходящих от позвоночника со скоплением в районе большого шейного позвонка во внешнее пространство. Количество лучей определяется уровнем синхронизации с Океаном». Я прошел?
— Браво. И чем больше лучей, тем выше вероятность, что индивидуальность сохранится в «спектре»» после распада плотного тела. А индивидуальностью мы дорожим.
— Что-то мне не попадались люди, «хорошо сохранившиеся» после смерти.
— Тебе так только кажется. Воспоминания всё равно утрачиваются — чтобы не накапливался лишний эмоциональный балласт.
— Сомнительно мне, что индивидуальность может уцелеть без воспоминаний, — парировал Райн.
— В забвении есть свой резон. Я знаком с людьми, помнящими отдельные эпизоды из предыдущих воплощений. Таких личностей немного, но, что гораздо важнее, все их воспоминания на удивление печальны. — Рональд облокотился о стену, задумчиво потыкал пальцем в забившегося в щель «светлячка». — Налицо очевидная параллель с амнезией: даже лишившись памяти, люди часто следуют за старыми привычками и принципами. Не зная, кто они, чем занимались, потихоньку восстанавливают свою былую суть. Умения, эмоциональные качества… Главная информация сохранена. Возможно, действует тот же механизм, только на более примитивном уровне. — Тэйси лукаво скосился на Райна: — Но иногда забвение позволяет измениться к лучшему, тогда как память может стать тюрьмой. Понимаешь?
— Я бы посоветовал вернуться к теме, — пробурчал нахохлившийся от изнеможения и холода Дэн. Алекс косо взглянул на него, снова вызвал радужные огоньки, бурно облепившие плечи и спину Байронса. — Спасибо…
Рональд кхекнул. — Всенепременно. Визуально лучи формируются наподобие птичьего крыла. Деструктивные процессы — ар-фаре или ар-дор, складываются с гармоничными действиями, как плюс на минус, и в итоге мы получаем силу Связи между Океаном и существом. Здесь начинается классификация: в среднем у человека только одно крыло. Праведники всегда в фаворе — количество «нитей» у них растет, но по какой-то причине они не остаются в первозданном виде, а начинают делиться на самостоятельные «крылья».
— Об этом я тоже в курсе, — сообщил Райн. — Более-менее.
— Никогда не грех убедиться.
— Рон, ты его раньше проверял? — вклинился Байронс.
— Да. Практически в первый же день знакомства. Ему было четырнадцать. И дважды повторял: в восемнадцать и в двадцать пять. Всегда было одно «крыло» — с некоторыми вариациями плотности.
— Значит, шесть лет назад у Алекса было всего одно «крыло»…
— Предвосхищу твой вопрос: он не менялся за эти годы. По крайней мере, не столь драматично, чтобы заиметь еще пять. И он впервые рожденный.
— Уж об этом-то мы оба в курсе, — откликнулся Дэн.
Алекс отвел глаза. Байронс поймал в ладонь «светлячка», его пальцы тихо задрожали, впитывая тепло:
— Впервые созданный «спектр» исключает возможность скрытых резервов. А также случайно уцелевших воспоминаний, — с нажимом добавил он. Райн проигнорировал его в лучших традициях недавнего спора. — Фактор наличия магической силы не влияет на количество «крыльев». Хотя, бесспорно, у мага больше шансов понять движения Океана, но чаще всего у нас по два или три «крыла»; у особо… чутких — четыре. У Рональда как раз столько.
— А у тебя?
— Пока Ключ не инициировал меня в качестве Скриптора, с трудом набиралось на три. А теперь… теперь я под колпаком. — Дэн поймал еще одного «светлячка». — Шесть крыльев — без преувеличения «божественная благодать». Это может объяснять твои воскрешения.
— Хочешь сказать, Океан целенаправленно прикрывал меня?
— Да. — Байронс пожал плечами. — Меня же Он сделал Скриптором… Знаешь, иногда Он позволяет себе всякие странные штуки. Но это исключения, подтверждающие правила. Могу предположить вот что: ты — экспериментально сформированный сосуд для реализации уникального магического Дара. Что и обусловило опеку над тобой — ради выполнения замыслов ОС.
— Раз я искусственно выращенный маг, тогда почему опека продолжается, если «конфликт разрешен», а «ОС развеялась»?
— На этот вопрос тебе никто не ответит. Ты и так знаешь почти всё, что нам известно… Ни на одного из предыдущих избранных не накладывали «Крыла» после исчезновения ОС.
— Странно.
— Увы, нет. Последний случай был четыреста лет назад. У магов был иной менталитет, мы вообще были другими — понимали меньше, преклонялись больше. Избранников ОС лелеяли до конца их дней как живую реликвию. Не говоря уж о том, что те и сами были магами, к которым на кривой козе не подъедешь… Из желающих нашелся только Кавано, но его и близко не подпустили.
Рональд со стуком положил на скамью книгу, ненароком унесенную из библиотеки. Алекс вздрогнул; его взгляд снова начало затягивать поволокой. Байронс со стариком настороженно переглянулись.
— Через какое-то время всё может измениться, — подытожил Дэн.
— Возможно, — одними губами откликнулся Райн.
Не похоже, что бы он в это верил.
— Если хочешь, — подал голос Тэйси, — я соберу всё, что у нас есть по ОС.
— Не надо. Не сейчас. Мне нужно лишь то, о чём мы говорили утром.
— Ты по-прежнему хочешь восстанавливать Колодец?
Алекс кивнул.
— Хорошо. Я как раз освоился с ролью библиотекаря.
— Я тоже помогу, — внезапно объявил Байронс. Райн удивленно посмотрел на него, но тот лишь усмехнулся в ответ и пожал плечами: — Хочу знать наверняка.
* * *
Рано утром, пока еще было темно, Алекс выбирался из медленного сна и шел к Колодцу. У спуска под Северную башню его ждал Эшби — вытянувшись оловянным солдатиком. Райн молча принимал из его рук тяжелую корзину с завтраком.
На полдороге его нагонял Рональд, со стопкой переведенных записок Дариуса и парой любопытных книг, которые он читал вслух Алексу и Дэну во время перерывов. Байронс появлялся последним: через одну из потайных дверей в крепостной стене, чтобы не смущать неосведомленных домочадцев. В корзинке Эшби всегда было три чашки.
Глава восемнадцатая
Туман плавно скатывался с ее плеч, обдавая ароматом мокрой травы. На потрепанном шерстяном платье блестела роса. Девушка запрокинула голову, но взгляд провалился в смутное небо. Она стояла голыми коленями на влажных камнях — те ласково холодили в ответ. Должно быть, скоро рассвет. Туман спускался всё ниже, и она решила, что сможет оглядеться, если поднимется на ноги.
Солнца не было, но потихоньку в сиреневой мгле набиралось всё больше прорех — пока они не стянули тени в каменистое плато, убегавшее во все стороны, насколько позволял видеть туман. Девушка удивленно застыла на холодном взгорке, не зная, куда податься. Казалось, скалы и туман то и дело меняют очертания. А еще этот пряный, травный запах среди камней и одиноких луж. Откуда он? Дорогу указал шум воды.
Идти пришлось недолго. Вскоре камни слились в щербатый базальт, и девушка оказалась на самом краю обрыва; из пещеры внизу вытекала река. Быстрая, темная посередине и прозрачная ближе к берегам. Туман вился над ней змейками, кроме тихого контральто воды не было слышно ни звука. Девушка протянула вниз руки. Туман поднялся к ее ладоням, снова обдал травами. Сзади хлынул солнечный свет.
