утеса, нависшего над Нейссе. После артподготовки самолеты авиационной армии Красовского начали бомбардировку на фронте шириной в 390 километров – лучшее прикрытие для десанта, который начал свой крестный путь под огнем. Немцы почти не комментировали происходящее. Немецкий лейтенант: «Террор сделал нас безмолвными».
Успеть пробиться на высокий берег в тумане! Понтоны, бочки, годились все виды плавсредств. Для защиты переправы генерал Иванов использовал батареи, которые с коневского берега били по правому прямой наводкой. Некоторые орудия переволокли по дну Нейссе. Две сотни пулеметов прикрывали эту операцию. Поразительно, но переход Нейссе состоялся в 150 (!) местах. За первой волной шла вторая волна, за нею – третья. На западном берегу взвилось красное знамя.
Снаряды зажгли леса, и танки, уворачиваясь от пламени, поспешили к долине реки Шпрее. На минных полях лихорадочно работали саперы. Танковые колоны остановилась у берега Шпрее, и, казалось, надолго. Впереди широкая гладь реки. Но Конев приказал переднему танку идти вперед, и оказалось, что река здесь мелка. Неожиданная большая удача. И вот уже первая бригада пересекла Шпрее, сокрушив слабую в этом месте германскую оборону. В полдень на позициях 5-й гвардейской армии Жадова заработал 60-тонный понтонный мост, что позволило пройти и тяжелым танкам. Три танковые армии уже пересекли Нейссе. Танкистам дан был уже приведенный выше приказ «забыть о пехоте и рваться вперед, полагаясь на моторы». Моторы взревели, и танки помчались в лихой атаке. Здесь было то, что любят танкисты, – оперативный простор.
К вечеру войска Конева сражались уже на второй линии германской обороны. Конев был удовлетворен результатами первого дня своего наступления. Следующими целями он наметил города Штремберг и Котбус. Далее был Люббен – последний пункт сталинской разделительной линии между Первым Белорусским и Первым Украинским фронтами. После Люббена – при благоприятном стечении обстоятельств – Конев мог повернуть к северу на Берлин.
Направленность части его войск на Дрезден была хороша и к месту – немцы не знали предела его амбиций, воспринимали его действия как побочную операцию. Наступала ночь, но Конев вовсе не желал своему фронту спокойной ночи, он, напротив, приказал продолжать наступление и в темноте. При этом одной из главных черт его плана было прикрыть две танковые армии, не измотать их преждевременно. Сталин одобрил действия Конева и попросил обратить особое внимание на Целендорф. В этом городке находился Далем – центр ядерных исследований рейха.
* * *
В этой гонке на Берлин 19 апреля появился еще один участник. Маршал Рокоссовский доложил Сталину, что 2-й Белорусский фронт готов к штурму Берлина с севера. Пока маршал говорил с Верховным, фронт полыхал огнем. Ночью авиация дальнего действия нанесла удар по противостоящим силам генерала Мантейфеля, и три германские армии (65, 70-я и 49-я) в 7 утра 20 апреля 1945 г. покинули свои позиции на сорокакилометровой полосе от Альтдама до Шведта. Рокоссовский был сторонником применения дымовых завес и отвлекающих диверсионных мероприятий – ему было важно, чтобы противник не знал реальной цели его наступательных усилий.
Именно поэтому 2-я ударная армия начала наступление в районе Штеттина (хотя собственно Штеттин в данный момент Рокоссовского не интересовал). Стоявший во главе атакующих колонн Батов (65-я армия) настоял на раннем начале атаки – в 6 часов 30 минут утра. В предрассветном тумане его 107-й гвардейский стрелковый полк переправился через Западный Одер на самых разнообразных плавсредствах. Несколько легких орудий уже перевезли, но нужны были танки и большая артиллерия, иначе был риск того, что немцы сбросят плацдарм в весенние воды.
Задача была очень сложной – быстро пройти между двумя рукавами Одера, не застрять в весенней распутице и выйти к дорогам, ведущим к германской столице, – на знаменитые германские автобаны. К вечеру здесь были уже 15 самоходок и 31 батальон с 50 орудиями. В телескопический прицел Рокоссовский мог видеть бой за расширение плацдарма. Теперь командующий фронтом был уверен, что генерал Батов открывает ему двери к Берлину. В прорыв следовало ввести основную массу войск. Рокоссовский потребовал вгрызться в берег и ждать подкреплений. В течение ночи с 20 на 21 апреля Батов отбил не менее тридцати германских попыток скинуть его в Западный Одер. Плацдарм держался, но его глубина была недостаточна для того, чтобы служить стартовой площадкой большого броска. Ситуация улучшилась, когда 49-я армия Гришина укрепила плацдарм, обеспечила перелом и открыла поток переправляющихся людей и техники в Центральную Германию.
Рокоссовский отрезал 3-ю танковую армию генерала Мантейфеля от остальных боевых частей группы армий «Висла». Мощный плацдарм по западную сторону Одера позволил ему успешно двигаться на Пренцлау.
* * *
На ближайшей к Берлину дистанции танки Катукова первоначально не произвели ожидаемого эффекта. Полевой телефон сообщал страшные вещи: «Мы стоим на каблуках пехоты и не можем двинуться дальше». Катуков вышел к своему штабу: «На протяжении всей войны я никогда не видел подобного сопротивления». Он обязан своими глазами увидеть, что мешает его гвардейцам. Что бы там ни было, он берется взять Зееловские высоты к утру 20 апреля.
Сила силу ломит. Гигантская мощь и абсолютное самоотвержение советских воинов не могли не принести результата. Обильно политые кровью, наконец-то, позади остались злосчастные Зееловские высоты.
Чуйков и Катуков продолжали бои за Зеелов, где столько наших могил разверзлись в апреле 1945 г. Фланги Чуйкова были опасно открыты, и его удачей было то, что силы генерала Бюссе, его 9-й армии, оказались скованными. Чуйков достиг Зеелова в полдень того же дня. Сопротивление было столь отчаянным, что Чуйков потребовал еще один день, чтобы погасить очаги сопротивления между Одером и Берлином.
Войска 1-го Белорусского фронта ворвались в ключевой пункт германской обороны – Мюншеберг. Было 19 апреля 1945 г., 9 часов вечера, когда 82-я гвардейская стрелковая дивизия ворвалась в этот город с востока. Чуть севернее был взят городок Вризен. Это были решающие вехи. Находясь на пределе своих физических возможностей, Жуков увидел пресловутый свет в конце туннеля. Именно поздним вечером в четверг, 19 апреля, маршал увидел реальные признаки того, что противник слабеет и поддается. Взята третья линия германской обороны на фронте шириной в 70 километров, от Альт-Одера до Кунерсдорфа.
После нескольких дней кромешного ада удача пришла к войскам Красной армии. Это поняли по обеим сторонам фронта. Штаб армейской группы вермахта «Висла»
