еще один критик централизованного директивного миротворчества. Она начинала в Косово, потом побывала в Афганистане, Восточном Конго, Южном Судане, Палестине и Восточном Тиморе, Сначала она участвовала в урегулировании конфликтов в составе различных гуманитарных миссий, а затем занялась изучением кризисов. Всюду, где она побывала, она видела одинаково замкнутое общество. Вспоминая начало своей работы, она говорит: «Я по наивности думала, что отношение и поведение моих коллег должны быть такими же разнообразными, как страны, из которых они приехали, и организации, которые они представляют». Однако оказалось, что у них «одинаковый набор приемов, привычек и паттернов, которые определяют все их действия и решения». Научившись применять их, Отессер могла работать в Юго-Восточной или Центральной Азии, в Центральной Африке и никогда не чувствовать себя «не на месте». Это все одна страна,
Peaceland — Страна мира.
В некоторых аспектах обитатели Страны мира весьма полезны. Они отовсюду приносят деньги, хорошие идеи, редкие знания и умения. К тому же, как мы уже видели, их присутствие и программы облегчают заключение и выполнение договоренностей. Но заодно они несут с собой порочные привычки и нежелательные последствия. Они ценят навыки, которыми обладают (технические знания), выше тех, которых у них нет (понимание местного контекста и политики). Как все планировщики, они предпочитают упрощенные нарративы о конфликте и отвергают сложные, Все они – антиполитические машины. Взаимодействуя с ними и изучая их, Отессер поняла, что в работу планировщиков жестко впечатан целый ряд мелких повседневных ошибок: процедуры безопасности не дают им возможности жить среди местных, посещать магазины, даже просто ходить по улицам; их организации распределяют иностранцев на должности руководства, а местных – на места подчиненных, усиливая неравенство во власти; они планируют свои проекты с минимальным участием местных, с внешним финансированием и иностранным исполнением. «Они много работают, терпят лишения, порой рискуют жизнью, – писала Отессер, – и очень расстраиваются, когда ситуация, к их удивлению, ухудшается». Их миопия – производное сотен мелких слепых пятен и препятствий [9].
В этих примерах действуют иностранцы, вмешивающиеся в дела других стран. Но не только они склонны вести себя как антиполитические машины. В некоторых местах есть те, кто выглядит еще сильнее вырванным из естественной политической среды обитания, чем экспатрианты, – местные элиты, особенно в наиболее неравноправных обществах. Когда городской чиновник в Чикаго продумывает планы для Саут-Сайда, когда государственный чиновник в НьюДели думает, как улучшить жизнь в деревнях, или когда начальник полиции Медельина пытается понять, как взять под контроль банды, – все эти планировщики отделены от объектов своего внимания классовыми, образовательными, а зачастую еще и расовыми и религиозными барьерами.
Есть мнение, что посторонние и элиты вообще не должны вмешиваться. Вполне понятная реакция. Но я не согласен. Бюрократы не обречены становиться антиполитическими машинами или обитателями Страны мира. Многие из них способны проявить сдержанность при подходе к каждой проблеме. Они выдерживают паузу, глубоко задумываются, в чьих интересах это будет сделано. Они сосредотачиваются на немногих задачах и проводят больше времени в немногих местах. Они приводят местных на руководящие должности в своих организациях. Многие из них инстинктивно следуют другим заповедям мироустроителя, о которых речь пойдет ниже. Инженеры-мироустроители такого типа – главная причина того, что у нас сейчас более надежный мир и более благополучные общества, чем когда-либо.
IV. Смотри по сторонам
Поппер был не первым, кто предложил инкрементальный подход к управлению. Две тысячи лет назад в трактате «Дао Дэ-цзин» Лао Цзы писал, что обществом надо управлять так, как повар жарит мелкую рыбу. Коллега, который рассказал мне об этом, так расшифровал совет: мелкая рыба нежная и, если ее постоянно переворачивать, легко разваливается на части. А если добавить слишком много приправ, вкус получится слишком резким. Поэтому, когда готовишь мелкую рыбу, будь осторожен, не спеши и каждый раз добавляй лишь по щепотке пряностей.
Лао Цзы не только советует действовать поэтапно. Он учит быть маржиналистами. Это разные вещи. Одна идея – двигаться шаг за шагом; другая – фокусироваться на результате. Вы можете совершать пошаговые изменения, которые ничего не добавляют в плане влияния. Самое главное – пристально следить, приносят ли ваши действия желаемый результат и какой ценой. Как объяснял Поппер, инженер-мироустроитель прокладывает свой путь «шаг за шагом, тщательно сопоставляя достигнутые результаты с ожидаемыми», активно избегая реформ, сложность и масштаб которых не позволяют или даже мешают отделить причину от следствия. Маржинализм требует склада ума мастера: открытого многим альтернативам; стремящегося получить максимальную прибыль за минимальную цену; умеющего быть самокритичным, стремящегося понять, что работает, а что нет, и всегда готового к намеренным и непреднамеренным последствиям [10].
Чтобы понять, что инкрементальные вмешательства не всегда улучшают ситуацию в стороне от основных событий, подумайте, как много американских городов имеют дело с вооруженным насилием. Откройте газету, послушайте выступление мэра, поговорите с активистами, и вы скорее всего услышите какие-то из вполне разумных приоритетов: сокращение оттока учеников из средней школы, снижение уровня безработицы, лечение наркозависимости, увеличение численности социальных работников, увеличение или сокращение полицейских патрулей на улицах. Оснований считать, что все это разумные действия, достаточно, но «экономически эффективные способы сокращения убийств» не входят в их число. Это пошаговые изменения, но ни одно из них не направлено в нужную сторону. У нас нет оснований думать, что их осуществление приведет к заметному снижению преступности. Слишком незначительная часть бросивших школу, безработных и наркоманов берутся за оружие. Поэтому даже самые эффективные школьные или социальные программы, программы занятости и борьбы с наркотиками не затронут тех немногих, кто убивает. Тот, кто думает широко и смотрит по сторонам, не может не заметить, что даже после десятка лет работы подобных программ, связанных с огромными усилиями и расходами, они не приносят существенного результата [11].
Соответственно, не все маржинальные вмешательства инкрементальны. Возьмем миротворческие миссии. Направление в страну вооруженных сил в виде пятнадцати тысяч голубых касок не очень похоже на мироустроительство, как любой элемент комплекса несостоятельного государства. В некотором смысле это отражение величины и самой природы проблемы в сочетании с тем, что требуется для достижения результата. Что касается гражданских войн, сильнейшим препятствием для достижения договоренностей часто становится проблема обязательств: какая группа повстанцев сложит оружие без гарантий того, что государство не уничтожит их? Добавим к этому неопределенность, предвзятость и прочие барьеры для сделки. Сотня миротворцев здесь или там – совершенно неочевидно, достаточно ли этого прироста для решения проблемы обязательств. Возможно, некоторые проблемы требуют более крупных шагов или не требуют никаких вообще [12].
То, что миротворческие миссии не инкрементальны, объясняет некоторые случаи их умеренных достижений.
