которую мы с тобой выбрали, всегда будет сложно, мартышка. Однако я хочу, чтобы ты подумала. – Он на секунду прервался, чтобы осторожно коснуться линии скул и не смазать лёгкий оттенок румян. – Чудесным образом нам с тобой повезло найти друг друга. Но ты помнишь те годы? Когда вокруг жила пустота и одиночество…
– Но Эми не одна…
– Мы уйдём. – Бен улыбнулся едва заметно и ласково щёлкнул её по кончику носа. – Когда-нибудь это всё равно случится. Но они останутся. Вместе.
Она помолчала, внимательно разглядывая потемневшую медь в глазах мужа, а потом тихо рассмеялась.
– Ты стареешь. – Джил аккуратно провела по седым вискам, а Бен перехватил её руку и мягко поцеловал кончики пальцев. – И становишься жутко сентиментальным.
– Нет. Но за те три недели я внезапно слишком остро осознал, что если тебя не станет, меня снова ждёт то самое одиночество. А без тебя, милая моя мартышка, я жить просто не умею.
Джиллиан улыбнулась, окунаясь в очередное признание, что так легко давались её мужу. Сама она, наверное, уже никогда не научится говорить о своих чувствах. Будет молоть в себе каждое, пока не совершит очередную глупость.
– Я подумаю, – наконец прошептала она. Однако они оба знали, что Джил согласна. Но, уже открыв дверь, она внезапно добавила: – Кстати, я отвратительно играю на пианино.
– Ну, должны же у тебя быть хоть какие-нибудь недостатки, – машинально процитировал Бен, который уже вовсю сосредоточился на своих мыслях.
На этот раз утреннее чаепитие в Белом доме, которое традиционно проходило с отправляющимся на покой президентом, сложно было назвать протокольным мероприятием. В формальных разговорах, что предшествовали торжественному кортежу по Пенсильвания-авеню, сегодня не хватало самого хозяина Овального кабинета.
Тихие похороны Грегори Ван Берга состоялись месяц назад, когда на землю только лёг первый снег. На Рождество. Поэтому в небольшой светлой гостиной их приветствовали лишь, как всегда, скромно-изысканная Эмилия Ван Берг и слабо вилявшее хвостами престарелое семейство Буш. Время неожиданно оказалось убийственным к обитателям этого дома, будто разом вытянув из них силы.
Всё однажды заканчивается. Даже в этом, пропитанном вечной политикой городе, нет ничего постоянного и подходит к финалу, растворившись в сероватых водах Потомака. И жизнь, конечно, не исключение. А потому, выпив в уютном молчании положенный чай, они вместе вышли из Белого дома. Обратно сюда вернутся лишь трое.
Сделав первый шаг в сторону ожидавших на дорожке машин, Джиллиан почувствовала, как в ладонь крепкой хваткой вцепилась Эми. В карманах детского пальто шуршали обёртки от леденцов, синие сапожки звонко цокали по стёртым мраморным плитам, и не было сомнений – сегодня всё внимание достанется именно ей.
– Белый дом – удивительное место, – неожиданно проговорила Эмилия, пока торжественный кортеж медленно двигался в сторону Капитолия.
– Вы нашли волшебные комнаты? – тихо рассмеялась Джиллиан.
Даже сквозь бронированные стёкла слышался гул толпы, и она бросала тревожные взгляды на пока беззаботную Эми. В этом автомобиле их было трое, где-то чуть позади, согласно строгому протоколу, но в вынужденном одиночестве ехал Бен.
– Нет, – улыбнулась в ответ Ван Берг. – Кое-что получше. Я узнала, что как только вы входите в главные двери, у вас больше нет тайн. Сюда невозможно попасть, затаив в закромах парочку приятных скелетов. Вы обнажены. Друг перед другом и целым народом. Но только от вас зависит, нарастёт ли дальше новый ракушечник из интриг или же удастся сохранить данный жизнью второй шанс. Мы здесь словно младенцы, только взрослеем быстрее.
Миссис Ван Берг почесала прикорнувшего Буша-младшего и приветливо помахала в окно, когда кортеж проехал мимо очередной группы людей. Джиллиан стиснула сложенные на коленях перчатки и длинно выдохнула.
– Порой мне кажется, что я здесь из-за чудовищной ошибки. Неловкой случайности или происков какой-нибудь масонской ложи, которая, если верить нашему телевидению, управляет целой вселенной, – фыркнула она и машинально одёрнула задравшуюся полу на пальто Эми.
– Чушь, – неожиданно резко откликнулась Ван Берг и отнюдь не элегантно поморщилась. – В следующий раз, когда надумаете усомниться, взгляните на своего мужа и вспомните, что: «Королева была счастлива по очень серьёзной причине – потому, что счастлив был Король»10.
– Вы считаете, Бен счастлив?
– Детские сказки не лгут, – рассеянно откликнулась Ван Берг и улыбнулась группе патриотично размахивавших флагами школьниц. Послышались знакомые ноты «Hail, Columbia»11. До инаугурации Бена оставалось чуть больше четверти часа.
Джил медленно поднималась по западной лестнице Капитолия, ощущая, как хрустит под каблуками мелкая мёрзлая пыль. Из-за царящего шума и гвалта она не слышала скрипа, но точно знала, он есть. И это странным образом нервировало больше, чем окружавшие люди. А те стояли такой плотной стеной, что за ними едва виднелся шпиль Конгресса. Джиллиан ощутила почти непреодолимое желание сбежать. В ней зудела навязчивая потребность выхватить несуществующую пачку салфеток и броситься прочь в тёмный, глухой угол. Но вместо этого Джиллиан лишь вздёрнула выше голову, улыбнулась и прижала крепче к груди Конституцию и Библию Линкольна. Чёрт побери, она справится.
Словно уловив её сомнения, шагавший чуть впереди Бен внезапно оглянулся и совершенно нелепо, по-мальчишески подмигнул, а потом с хитрой улыбкой легко подхватил на руки идущую рядом с ним дочь. И Эми, что до этого сосредоточенно считала ступени, восторженно запищала, стоило её маленькому тельцу вознестись над сотней людей. Она не смотрела на серьёзных мужчин, не боялась всколыхнувшегося тёмного моря пальто и костюмов. Всё её внимание сейчас было приковано к надёжным и сильным рукам. А секундой спустя, стоило только черноволосой голове взмыть над окружавшей трибуну толпой, по улицам эхом прокатился многоголосый восторженный рёв. Он зазвенел стёклами в окнах Конгресса, обогнул пузатый купол и колыхнул флаг на шпиле Белого дома.
Господи! Они действительно это сделали…
Но, повинуясь движению руки председателя Верховного суда, волна гула схлынула так же быстро, как навалилась, а вместе с ней ушёл отчаянный страх. Осторожно поставив Эми на каменную площадку, Бен подхватил маленькую ладошку, подошёл к трибуне и спокойно оглядел собравшихся ради него людей. Их было много. Джиллиан не знала точного числа, сбившись где-то на втором миллионе, но масштаб потрясал. Нервно вздохнув, Джил ступила в яркий свет софитов и встала по левую руку от мужа, держа перед собой книги. Отныне это её место – рядом и на шаг позади. Вторая тень, второй голос, второй разум и второе сердце. Подняв тяжёлые книги, Джиллиан впервые мысленно обратилась к Всевышнему. Она никогда не верила в Бога, но прямо сейчас отчаянно просила у него счастья для единственного мужчины, который мог сделать счастливой её саму.
И неожиданно, как бывает в самый тревожный момент, на ум пришли совершенно неуместные мысли. Слушая речь председателя, Джиллиан зачем-то считала складки на его тёмной мантии и вспоминала этот же день шесть лет назад. Тогда они ещё не подозревали, как всё изменится. Их было четверо, а не
