— Ты видел лекарства в моей ванной. Килограммы медикаментов, которых хватило бы на небольшой госпиталь. Как бы я ни пытался перехитрить природу, она возьмет свое, ты и сам это говорил. Мне осталось недолго, и я отдаю себе в этом отчет. Я ищу наследника.
— У вас есть сыновья.
Гектор брезгливо поморщился.
— Они хорошие солдаты. Хорошие командиры. Умеют думать, действовать. Но когда придет время, они вцепятся друг другу в глотки, деля власть, и разрушат все, что я строил так долго. Они хотят денег и готовы убивать за них. Готовы пролить даже родную кровь. Тебе плевать на деньги, и ты готов умереть ради парней, которые не приходятся тебе братьями. Ты умен, неплохо знаешь этот бизнес. Опыта у тебя маловато, равно как и сдержанности, но это вопрос времени. — Он поднял указательный палец, привлекая внимание. — Несколько лет мы будем править вдвоем. Я — и ты, мой помощник, правая рука. Я научу тебя всему, что ты должен знать. А потом, когда я уйду, все это будет твоим. С таким парнем, как ты, за несколько лет я переверну весь мир.
— Искушение Христа в пустыне, — рассмеялся Ливий.
— Что? — поднял бровь румын.
— Библейская история. Иисус бродит по пустыне, мучимый голодом, жаждой и палящим солнцем, к нему приходит Дьявол. И говорит: твой Бог тебя забыл, бросил здесь умирать. Пойдем со мной. Поклонись мне — и получишь все, что душе угодно. Мешки с золотом. Самых красивых женщин. Власть. Иисус отказался, сказав, что у Бога другие планы, и он ему верит. А Дьявол ответил: ты еще вспомнишь меня, когда твой Бог в очередной раз тебя оставит. Именно это он и сказал, когда его распяли. «Почему ты меня оставил, отче?».
Широко улыбнувшись, Гектор потер подбородок.
— На месте Иисуса я бы пошел с Дьяволом, но тогда христиане лишились бы красивой истории.
— Иисус следовал чужому плану, и его оставили в дураках. Вы хотите оставить меня в дураках, мистер Минц? Превратить в пешку на шахматной доске, где разворачивается сражение между вами и Аднаном? Можете забирать свои деньги. Я заработаю в десять раз больше.
— Бегая за восточным королем работорговцев и заглядывая ему в рот?
Ливий встал.
— Что изменится, если я соглашусь? Я буду заглядывать в рот вам? Сменю одного господина на другого?
— Вокруг меня достаточно прихвостней, которые заглядывают мне в рот. Ты будешь моим наследником.
— Я сказал, что вы можете забирать свои деньги. И ваше предложение меня не интересует. Большое спасибо за завтрак и за приятную компанию. Когда я смогу вернуться домой?
Румын окинул его оценивающим взглядом и вновь взял чашку с уже остывшим кофе.
— Пришлю машину завтра утром, — сказал он, помедлив. — Не руби с плеча, малыш. У тебя есть время подумать.
***
За несколько минут до обеда Ринальдо заглянул в библиотеку — в доме Гектора гостей к столу звали лично, и эта традиция еще ни разу не нарушалась — но Ливий сказал, что хочет перекусить в одиночестве. Еда, принесенная в маленькую столовую, пахла восхитительно, но он к ней не прикоснулся. То ли потому, что опасался еще одной выходки с ядом, то ли потому, что беседа с румыном подпортила ему настроение. Хотя с чего бы? Сделка прошла успешно, он свободен и волен идти на все четыре стороны. Но вместо удовлетворения Халиф испытывал разочарование. Он ждал большего от человека, чье имя приводит в ужас представителей криминальных структур по обе стороны океана? Нет, конечно, нет. Все дело в праздном образе жизни. В чрезмерном спокойствии, которое наполняло этот дом, в режиме, делавшем дни похожими друг на друга. В вежливых слугах, выполняющих любой каприз. Во вкусной еде и удобствах, которые хороши в малых дозах, но на постоянной основе расслабляют. Ливий любил комфорт только в том случае, если знал, что за парой-тройкой дней такой жизни последует приключение. Желательно, опасное и совершенно непредсказуемое. А потом, когда все будет позади, он вернется с заработанными деньгами и с наслаждением окунется в пучину обжорства, безделья и разврата. Прелесть бытия заключается в возможности выбора. Или, если говорить точнее, в возможности бросить все ко всем чертям. Даже женщины кажутся в тысячу раз красивее, если ты осознаешь, что они рядом не навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гектор поднялся к себе для того, чтобы воздать должное дневному сну. Ливий сделал несколько кругов в бассейне, посидел в саду, вдыхая ароматы цветущих деревьев, и вернулся в библиотеку. Он выпил принесенный Исидорой кофе, побродил вдоль полок и обнаружил несколько томов трактата о великих полководцах. Рукопись вышла из-под пера Августа Летописца, одного из самых знаменитых историков древности. С тех пор трактат, разумеется, был переписан хранителями знаний из Темной библиотеки тысячу раз, но биографии Халиф любил, особенно если речь шла о биографиях военачальников. Он успел прочитать все книги по темной медицине, которые собрал румын, залпом проглотил два тома истории современных культов в вампирских кланах и даже замахнулся на учебник древнего эльфийского наречия, но решил, что знания темного языка ему хватит. Ливий устроился на бархатном диване и открыл первый том трактата в предвкушении увлекательного чтения, но в этот момент дверь библиотеки приоткрылась, и в комнату скользнула Грация. Ее волосы были собраны в высокий хвост, лицо чуть тронуто косметикой. В строгом деловом костюме из кремового шелка Халиф дочь Гектора признал не сразу.
— А, миледи, — сказал он, одарив девушку улыбкой. — Не могу поверить, что наконец-то вижу вас. Я расспрашивал слуг, но они вышколены что надо и не сказали мне ни слова.
Грация неспешно подошла к столу, стуча по паркету каблучками босоножек, бросила взгляд на лежавшие на столе книги и вновь посмотрела на Ливия.
— Вы объявили мне бойкот? — продолжил он. — Обиделись на то, что я так и не попытался вас завоевать? Не люблю оправдываться, но я был…
— … занят, — закончила девушка. Халиф уловил странные нотки в ее голосе, но не стал задумываться о таких глупостях. Он смотрел на собеседницу и пытался решить, что нравится ему больше — третья сверху пуговица на блузке, которую приличная дама оставила бы застегнутой, или несколько выбившихся из прически прядей, прилипших к влажной шее. — Скажи уже это. Ты был занят. Говорил с отцом о делах и о бизнесе.
— Верно. Мы даже пофилософствовали вчера за ужином. Меня всегда тянет на философию после пары бокалов вина. Сегодня утром мы повздорили, но, признаться честно, я об этом ни капли не жалею. Не родился еще тот человек, у которого получится меня отыметь. — Ливий одарил ее очередной улыбкой. — В таких ситуациях я занимаю активную позицию. И инстинкт подсказывает мне, что ты не против включиться в игру. Не понимаю, зачем тебе понадобился спектакль с монологами о завоевании. Что бы ни говорила твоя матушка, во взрослой жизни все просто. Мужчина встречает женщину, которая не прочь с ним перепихнуться, и оба делают то, для чего их создала природа.
— Уверена, Исидора была не прочь.
Ответить Халиф не успел: Грация размахнулась и влепила ему звонкую пощечину.
— Я слышала ваш сегодняшний разговор с отцом! Значит, не любишь тратить время впустую?! Взбираешься на каждую женщину, которую видишь на своем пути?! Как ты посмел прикоснуться к этой потаскухе?! Все мужчины на вилле отца успели с ней переспать, да не по одному разу! Стоило мне уехать на несколько дней — и ты забыл мое имя?!
Ливий, шокированный внезапной сменой настроения девушки, не нашелся с ответом. Он рассеянно потирал лицо, опасаясь, что пощечины на сегодня не закончились.
— Сукин сын! — топнула ногой Грация. — Как ты мог смотреть на нее? Она же уродливая шлюха! Вот на кого ты меня променял?! Или это твоя стратегия? Так ты решил меня завоевать?!
— Не грубите, миледи, — обрел дар речи Ливий. — Что я должен был делать? Собрать войско и штурмом взять вашу спальню? Накупить гору алых роз? Если хотите совет на будущее, вот он: хуже неприступных женщин только женщины, которые не знают, чего хотят.
Грация сгребла в охапку лежавшие на столе книги и ухе хотела швырнуть их на пол, но Халиф встал и поднял руку в предостерегающем жесте.
