на де Грассо дубинкой.
— Там моя знакомая, сеньора Лацио, я должен с ней поговорить!
Сильный удар по загривку мгновенно свалил Джулиано на жёсткий туф.
— Назад, кому говорю! — окрик надзирателя стальным прутом хлестнул по ушам.
Джулиано с трудом поднялся и вернулся в толпу пасмурных узников.
Лица сеньоры Лацио в окне башни уже не было.
— Всё ещё надеешься на чудо? — гадливо щерясь, поинтересовался Тито.
— А ты разве нет? — спросил юноша, болезненно морщась.
— Я слишком беден, чтобы рассчитывать на деньги или влиятельных заступников. Остаётся только одно — уповать на бога, — сивобородый кисло улыбнулся.
— Тито Брасо! — негромкий голос секретаря заставил Тито нервно моргнуть и вышагнуть вперёд.
Стражники с дубинками подтолкнули его в спину, и сивобородый сосед Джулиано поднялся к краснеющей наверху кафедре судий.
— Управляющий сеньора Буонарроти, — голос секретаря тем временем продолжал зачитывать материалы дела, — обвиняется в убийстве куртизанки, известной под именем Марти́ны Беленькой, позировавшей в доме маэстро Микеля.
— Признаёте ли вы свою вину, обвиняемый? — спросил судья, занося что-то в толстую кожаную книгу.
— Клянусь богом и всеми святыми, я не убивал эту женщину! — сеньор Тито бухнулся на колени.
— Сеньору нашли зарезанной в вашей постели.
— Я… Я не знаю, как она там оказалась, — промямлил мужчина.
Из толпы арестантов посыпались глумливые смешки.
— Клянусь, в тот день я лёг спать один, а когда проснулся, Мартина лежала рядом мертвее мёртвой.
— Почему вы убили сеньору Мартину?
— Я не убивал, — продолжал гнуть своё Тито.
— Кто тогда, по-вашему, убил сеньору Мартину?
— Не знаю, — тихо прошептал Тито.
— Ваш помощник, сеньор Паскуалле, утверждает, что вы имели желание воспользоваться услугами куртизанки, но сеньора Мартина категорически вам отказала, и поэтому вы убили её.
— Я любил Мартину, хотел жениться на ней и сделать честной женщиной, — Тито нервно теребил сивую бороду, — я ни за что не причинил бы ей зла. Да и не отказывала мне Мартина, с чего это Паскуалле так решил?
Сеньор Игнацио склонился к служителю забытой богини правосудия и опять что-то зашептал ему на ухо. Судья устало потёр горбатую переносицу большим и указательным пальцами:
— Заседание по делу Тито Брасо, обвиняемого в убийстве куртизанки Мартины, переносится на следующую неделю из-за расхождения в свидетельских показаниях.
Ещё до конца не верящий своему счастью, Тито, глупо улыбаясь, сошёл вниз и подмигнул Джулиано.
— Джулиано Хосе де Грассо, — имя нашего героя упало, точно капля воды в раскалённое масло, обжигая грудь и лицо юноши волной накатившего жара. — Сеньор де Грассо обвиняется в убийстве благородных сеньоров Теодоро и Нино Кьяпетта, а также трёх их слуг на дуэли в запрещённые папским эдиктом дни. Вина подсудимого полностью доказана.
Джулиано поспешно взбежал по лестнице и в нерешительности замер перед строем стражников.
— Что вы можете сказать в своё оправдание, сеньор де Грассо? — спросил судья, просматривая материалы дела.
— Сеньоры Кьяпетта вынудили меня защищаться! — горячо возразил Джулиано, пытаясь поймать взгляд служителя забытой богини правосудия. — Не хотите же вы сказать, что я добровольно должен был насадиться на их шпаги?
Сеньор Игнацио глумливо хихикнул, жеманно прикрывая ладонью накрашенный рот.
— Попрошу не паясничать, подсудимый, — холодно заметил секретарь.
— Вы признаёте, что убили сеньоров Кьяпетта и их слуг? — спросил судья.
— Да, — Джулиано провёл грязной пятернёй по немытым сальным прядям.
— Вы знали, что Папа запретил дуэли в Конте в последнюю неделю октября?
— Да, — юноша опустил голову на грудь.
— Суд городского магистрата приговаривает сеньора де Грассо к смерти через повешенье, — равнодушные слова судьи придавили каменными глыбами сердце Джулиано.
Юноша поморщился, оттягивая заношенный ворот рубахи:
— Сеньор судья, я требую, чтобы меня казнили согласно моему положению в обществе — через отрубание головы.
— Папа Иоанн в своём эдикте недвусмысленно намекает на то, что любые преступники, нарушившие закон в обозначенные дни, будут лишены всех титулов и званий, — сухо объявил секретарь, громко шмыгая сизым носом.
Стиснув зубы и сжав кулаки, Джулиано яростно набросился на ближайшего надзирателя, решив, что вынудит стражу утыкать его железом. Но стражники, как люди тёртые и много всего повидавшие за время службы в стенах Тулианы, ловко угостили прыткого арестанта тяжёлым дубьём. После чего они пинками и тычками прогнали Джулиано с лестницы до самого помоста и крепко связали руки ему за спиной. Оглушённый ударами тяжёлых палок, юноша просидел какое-то время на камнях двора, изредка встряхивая кучерявой головой и сплёвывая кровь из разбитой губы.
Часы на ближайшей колокольне пробили без четверти три. Грубые руки схватили Джулиано за плечи и поставили на ноги. Худой священник с острым лицом приблизился к юноше и произнёс короткую молитву. Потом спросил его о чём-то, но Джулиано не расслышал вопроса, а только кивнул, словно живая марионетка. Служитель божий перекрестил де Грассо и перешёл к следующему приговорённому.
Палач взял Джулиано за локоть и, выведя на шаткие мостки, поставил перед высокой скамеечкой в серых разводах. Юношу грубо толкнули в спину. Джулиано сделал шаг наверх, и его шею с подрагивающим кадыком зажала толстая пеньковая верёвка.
Де Грассо поводил головой из стороны в сторону. Кроме него на помосте стояло ещё восемь человек. Кто-то тихо шептал молитвы, кто-то сыпал проклятиями, но большинство молчало. Юноша сглотнул противный сухой комок, застрявший под горлом. Покачиваясь на шаткой лесенке, он поднял глаза к небу.
Вольный ястреб величественно и спокойно парил в лазоревой вышине, поблёскивая пёстрым опереньем в последних солнечных лучах.
Юный Джулиано не боялся смерти, но не хотел умирать.
— Тра-тра-тра, — загремела барабанная дробь.
Палач прошёлся вдоль ряда висельников, подтягивая петли верёвок и проверяя надёжность узлов.
Хрясь.
Перекладина вздрогнула, затряслась под тяжестью повисшего на ней тела.
Хрясь. Хрусть. Хряп.
Ещё три тела задёргались на виселице, извиваясь в последней мучительной агонии.
Джулиано со свистом втянул воздух в лёгкие.
Толчок в спину и пустота под ногами.
Он отчаянно забарахтался в воздухе, ища ускользнувшую опору. Жёсткая петля больно врезалась в жилистое горло. Грудь разрывало от нестерпимого желания сделать ещё один, последний вздох. Грязная ткань штанов позорно намокла. Сознание начало гаснуть. Де Грассо увидел впереди чёрный колодец, а на дне его крошечную белую точку, которая манила и звала к себе. Он стремительно рванулся на зов, более не задумываясь ни о чём на свете.
Глава 49. Жизнь после смерти
— Стойте, стойте! Остановите казнь!
Краснощёкий пожилой монах, дыша, точно загнанная лошадь, подлетел к подножью тюремной лестницы, по которой спускался низенький судья. Держась за сердце и отдуваясь, старик протянул служителю забытой богини правосудия хрустящий пергамент с распустившимися лентами гербовых печатей. Судья быстро
