Паже обратил внимание, как внезапно понурился Джозеф Дуарте; казалось, он мысленно представляет себя в роли бедняги Рики.
Кэролайн тряхнула головой.
— Проклятье, — буркнула она. — Почему бы нам просто не провести здесь спиритический сеанс?
Паже догадался, о чем она: посредством медиума — то есть Лесли Уорнер — Салинас хотел воскресить образ Рикардо Ариаса.
— Вы помните, что еще сказал Рики?
Уорнер решительно кивнула.
— Он хотел немедленно встретиться со мной. Когда мы увиделись, то он буквально засыпал вопросами о странностях поведения Елены, делая заметки по ходу моего рассказа. — Она удрученно покачала головой. — Прежде он всегда был такой бодрый, жизнерадостный и оптимистичный. В тот же момент Ариас показался мне настолько расстроенным, что я даже испугалась, как бы он не разрыдался. Тревога за дочь буквально убивала его. — Уорнер закрыла ладонью рот, словно ужаснувшись собственных слов.
Салинас понимающе потупил взор.
— Пощадите, — пробормотала Кэролайн с отвращением.
Однако Паже не мог не заметить выражения скорби на лицах присяжных.
— Что еще вы помните об этом разговоре? — прервал Виктор Салинас тягостное молчание.
— Несмотря на его впечатлительность, у меня сложилось мнение о нем как о человеке ответственном и рассудительном, — продолжила учительница. — Он сказал — и я согласилась с ним, — что этих подозрений недостаточно и что он не хочет расстраивать Елену, докучая ей вопросами. Ариас попросил меня подготовить ему список литературы, посвященной проблеме сексуального злоупотребления в отношении несовершеннолетних. А еще он попросил немедленно звонить ему, если с Еленой хоть что-нибудь случится. — Она на мгновение задумалась. — Да и еще, он спросил, сообщила ли я миссис Перальте. Я ответила «да», и он сказал, что я правильно сделала, поскольку его жена должна знать об этом.
Паже поморщился при мысли о подлинном Рики, каким его знала Терри и о котором присяжные не имели никакого представления. Салинас сделал шаг вперед.
— Мисс Уорнер, когда это было?
— В начале учебного года. Голос ее дрогнул. — Недель за пять до кончины мистера Ариаса.
— А после этой встречи мистер Ариас давал о себе знать?
— Как я уже отмечала, по крайней мере раз в неделю. Несколько раз он заезжал ко мне в школу.
— И о чем вы говорили с ним?
Паже показалось, что Лесли внезапно насторожилась.
— О Елене. Он хотел знать, как идут ее дела в школе.
— Как он себя вел во время этих посещений?
— Он внимательно слушал и всегда с готовностью выражал свою признательность. — Уорнер улыбнулась краешком рта. — В душе он был веселый человек. Как-то я сказала ему, что была в опере и что мне особенно нравится «Богема»; в другой раз он подарил мне книгу о Пуччини.
Подойдя к ней еще ближе, Салинас отчетливо произнес:
— Мисс Уорнер, вы помните, когда мистер Ариас поднял вопрос о собственных подозрениях, что Елену пытались растлить?
Лесли с вызовом посмотрела в сторону Паже.
— Да, — изрекла она, сдерживая гнев. — Недели через три он позвонил мне, голос у него был чрезвычайно взволнованный, он спросил, можем ли мы встретиться. Когда мистер Ариас приехал в школу, у него был такой вид, что я сразу поняла — что-то случилось. — Она попыталась совладать с дрожью в голосе. — У него есть подозрение — доверительно сообщил он мне, — что сын мистера Паже покушался на растление Елены.
От внимания Криса не ускользнули косые взгляды в его сторону со скамьи присяжных. Но теперь его глаза горели яростью, которую ему удавалось скрывать. После того как Салинас публично выдвинул это обвинение, Паже целый вечер провел с Карло, призывая его сохранять достоинство перед толпой репортеров вокруг их дома или слушая голоса комментаторов в программах новостей, для которых он представлял интерес лишь в качестве очередной сенсации. Теперь Паже было мучительно наблюдать, как Салинас, чтобы добраться до него самого, поливает грязью его сына.
— И что же поведал вам мистер Ариас? — продолжал Виктор.
В серых глазах учительницы было открытое осуждение.
— Что его жена разрешает Елене проводить время в обществе сына мистера Паже, кажется, его зовут Карло. Рики сказал, что с тех самых пор, как я высказала ему свои опасения, ему не дает покоя это обстоятельство. Однако до сих пор он воздерживался от каких-либо безответственных, безрассудных шагов, которые могли бы навредить мальчику. Но потом Елена призналась, что Карло купал ее в ванне. Когда же Рики, по его словам, попробовал расспросить ее об этом случае, девочка замкнулась в себе — и это напугало его. — Лесли покачала головой. — Должна признаться: меня это тоже напугало. Ведь именно такой я видела Елену в тот день, когда пыталась расспросить ее. По собственному опыту мне известно, что это симптомы сексуального злоупотребления.
Кэролайн, как заметил Паже, порывалась подняться, но передумала. Он понял, что она права: возражать сейчас значило бы лишь подбрасывать дров в огонь.
— Мистер Ариас говорил вам, что он намерен предпринять в этой связи?
— Да. — Уорнер, похоже, наконец оправилась от потрясения. — Мистер Ариас собирался сказать жене, чтобы она держала Елену подальше от Карло и мистера Паже. В случае ее отказа он намеревался обратиться в суд.
— Когда он сказал вам об этом своем намерении?
Уорнер не сводила с Паже пронзительного взгляда.
— Менее чем за две недели до смерти.
— В каком он был настроении, когда сообщал вам об этом?
Уорнер кивнула, казалось, ей приятны эти воспоминания.
— Он был настойчив и уверен. Я бы даже сказала, в нем чувствовалось сознание собственной правоты.
Кэролайн решительно поднялась.
— Ваша честь, я хочу — пусть и запоздало — заявить протест. Мисс Уорнер не специалист по телепатии и не психиатр. Мне представляется — то, что мы вынуждены сейчас выслушивать из ее уст, — это не более чем ее личное восприятие душевного состояния мистера Ариаса. Хотелось бы мне знать, на чем оно основано.
Смерив Кэролайн взглядом, Салинас обратился к Лернеру:
— Ваша честь, сторона защиты утверждает, что мистер Ариас покончил с собой. Мы вынуждены доказывать, что это не так. И если мисс Мастерс удастся найти хотя бы одного очевидца, который видел мистера Ариаса где-нибудь в парке в состоянии угрюмой отрешенности, я гарантирую, что мы охотно выслушаем его показания.
Создавалось впечатление, что у Салинаса есть готовая отговорка на каждое возражение Кэролайн. Вопреки своей воле Паже начинал побаиваться способности Виктора предвосхищать события. Словно в подтверждение его опасений прозвучал голос Лернера:
— Протест отклоняю.
— Благодарю, Ваша честь, — произнес обвинитель и обратился к Уорнер: — Приходилось ли вам видеть, чтобы мистер Ариас когда-либо выказывал признаки отчаяния?
— Никогда. Как я уже отмечала, если бы не тревога за Елену, этот человек был настроен весьма оптимистично. Я бы не хотела казаться напыщенной, но Рики любил жизнь — любил свою дочь, свое новое дело, ждал, когда разрешится бракоразводная тяжба, и с надеждой смотрел в будущее.
Салинас слушал ее с выражением глубокой скорби на лице.
— Мисс Уорнер, когда же вы в последний раз видели мистера Ариаса? — спросил он.
— Накануне того дня, когда его жена и мистер Паже отправились в Италию, — потупившись, ответила Лесли.
— О чем вы говорили в тот день?
— К тому времени Рики уже написал заявление в суд. Он был крайне разочарован тем, что миссис Перальта предпочла уехать за границу с дружком, бросив дочь в критический для нее момент. Мы немного поговорили, а потом он предложил мне встретиться с ним на следующее утро, в субботу, в ресторанчике «Кофейное зерно» — это в Ной-Вэлли. Он хотел серьезно поговорить о Елене.
— И что же вы?
— Я согласилась. — Она пожала плечами, по-прежнему не поднимая глаз. — Я живу неподалеку, как и он.
— Во время последней встречи с ним не бросилась ли вам в глаза какая-нибудь странность в его речи или поведении?
— Он выглядел совершенно нормально. Разве что был чуть больше обычного встревожен за дочь.
Салинас удовлетворенно кивнул.
— Когда вы должны были встретиться с ним?
Уорнер задумалась, вспоминая.
— Я сказала, что часов в одиннадцать меня вполне устроит.
— И вы поехали туда?
— Да, — срывающимся голосом изрекла Уорнер. — Но Рики так и не появился.
— И что же вы предприняли? — спросил Салинас.
— Подождала около часа, потом уехала.
— Вы пытались позвонить ему?
Уорнер едва заметно качнула головой.
— Мне было как-то неловко. Я подумала, что Рики забыл. — Когда она посмотрела на Салинаса, в ее глазах было затравленное выражение. — Вы не можете себе представить, как я жалела, что не позвонила ему.
