– А куда тогда?
– Пойду я на восток.
– Я на запад, ты на восток. Жаль. Ты мне только-только начала нравиться, и вот придётся нам расстаться, похоже, навсегда.
– Быть может это к лучшему. Ведь знаешь ты, какими силами наделена я, и быть тебе в опасности, пока я рядом, – как-то печально сказала ведьма.
– Похоже, наш путь с тобой подойдёт к концу, когда мы выйдем на…
– … Императорский путь, – закончила за него ведьма.
– Ты слышала о нём? – удивился Стен.
– На западе, от дома моего, в лесу проложена подобная дорога. Бывала я на ней.
– Да, всё верно. Такие дороги проложены по всей империи, а та, южная, идёт до Балк-Харды, а далее теряется в лесах.
Из моря травы показалась великая дорога. Ведьма ступила на выложенную камнем землю и посмотрела на восток. Стен шагнул следом, и устремил взгляд на запад.
– Ну, что, давай прощаться?
Шайла подошла к нему и обняла. Так по-человечески, что Стенли забыл, что обнимается с могущественной колдуньей, обладающей такой силой, которая не была описана ни в одной из прочитанных им книг. Затем она залезла в свою сумку, покопалась там немного и вытащила маленький мешочек. Внутри оказались звонкие монеты: золотые и серебряные. Она поделила их поровну и отдала Стену три золотых и восемнадцать серебряков. Пожелала ему удачи и, развернувшись, зашагала прочь, на восток, так ни разу и не оглянувшись. Стен стоял и смотрел ей вслед, пока она не отошла настолько далеко, что превратилась в чёрточку, а потом и он отвернулся и зашагал на запад.
4. Задира
– На-а-аш легион свободу несё-ё-ёт, помним мы славные го-о-оды! Наша империя весь мир спасё-ё-ёт, преодолев все невзго-о-оды! – напевал Стен старую строевую, ступая по камням.
Непосвящённому человеку дорога могла показаться бесконечной, но Стенли обошёл почти все Пути и знал, что рано или поздно эта дорога упрётся в Ларгос. Ларгос – это слово вселяло в него надежду. Надо только дойти, объяснить своё чудесное спасение, забрать золото и послать ко всем чертям службу с её командирами. Денег, накопившихся у него за годы службы, с лихвой хватит на небольшой домик и на хозяйство ещё останется. «Вот, поставлю дом, найду себе бабу и заживу! – мечтал он. – Никакой службы, никакого риска, никаких убийств, только жена, дети и хозяйство. Да-а-а!»
Погрузившись в свои мечтания, Стенли не сразу заметил, что на дороге лежало мёртвое тело. Он осторожно подошёл к мертвецу, нагнулся и перевернул его. Труп ещё не окоченел, а это значило, что убили его не так давно. Он осмотрелся, стараясь не делать резких движений, дабы не спровоцировать возможное нападение. Но, похоже, живых в округе не было. Тогда Стен поднялся и увидел, что стоит на краю небольшого побоища. Около трёх десятков человек лежали мёртвыми в притоптанной траве, залитой кровью. Здесь же были туши трёх убитых лошадей. Похоже, люди, бившиеся здесь, люто ненавидели друг друга. Стенли прошёлся по карманам нескольких погибших, но не удивился, так ничего и не найдя. «Похоже, кто-то схлестнулся с разбойниками, и проиграл, – решил он. – А победители обчистили карманы всех убитых, после победы». Он ещё побродил по месту боя и заметил, что у половины погибших лицо украшало клеймо в виде собачьей головы. «Глупо, – заметил он. – Зачем себя клеймить? Чтобы на тебя охотились везде, куда бы ты ни пришёл?» Но на этот вопрос он не нашёл ответа. Какая бы ни была у них причина, у мертвецов о ней не спросить. Осмотревшись ещё раз, Стен решил двинуться дальше на запад, идя вдоль дороги на приличном расстоянии от неё. Он взял севернее Пути и пошёл, размышляя, кто мог схватиться с разбойниками в этих местах.
За два десятилетия службы в легионе, Стенли много где побывал. В основном восток страны, но и на юг он частенько захаживал. «Я сейчас недалеко от Южного Креста, – размышлял он. – Но, и не настолько близко, чтобы они послали сюда своих солдат. Значит, есть здесь кто-то ещё. Но кто? Вроде, где-то рядом должен быть замок, если не ошибаюсь». Так он и шёл до самого вечера, постоянно оглядываясь и всматриваясь вдаль, боясь быть застигнутым врасплох возможными врагами. Ночь настигла его в поле, и он, собрав траву в большой ком, зарылся с головой в получившееся укрытие. Костёр разжечь было не из чего, да если и было бы, он не стал бы привлекать к себе излишнего внимания. Его спальное место и так получилось тёплым, и он заснул, утомлённый длинным дневным переходом.
Проснувшись, Стен вылез из своего укрытия и осмотрелся. Не найдя в округе ни души, он сел на кучу травы и перекусил оставшимся мясом. Затем он собрался и побрёл дальше на запад, надеясь сегодня дойти хоть до какой-нибудь деревеньки. И ближе к полудню, перед ним вырос холм, увенчанный огромным замком. «Вот это крепость! – восхитился он. – Небось, какой-нибудь лордёныш себе отстроил». Замок, действительно, был огромен: высокие стены, усеянные бойницами и четыре башни, одна из которых имела воистину огромный размер. На ней, как раз, и был поднят алый флаг империи, с расшитым золотыми нитями сфинксом. А под ним, стелясь по стенам, висели гобелены, видимо, принадлежащие лорду-хозяину замка. Синие справа и белые слева, а в центре было вышито что-то, чего Стен не мог разглядеть с такого расстояния. «Червяк там что ли?» – подумал он, пытаясь разглядеть геральдику. Под стенами замка, на склонах холма, был раскинут целый городок. «Вот здесь я сегодня и заночую», – обрадовался он и прибавил шагу.
Дойдя до первого дома, Стен, наконец, смог разглядеть чёрно-зелёного дракона, изображённого на сине-белом полотне. «Вот это да! Кто ж здесь живёт, что у него дракон на гербе вышит? – удивился он. – А я его червяком обозвал…» Он шёл по деревенским улочкам, ступая по размытой брущатке, и местные жители искоса посматривали на него. Стенли не обращал на них внимания, он и так знал, как сейчас выглядит. Заросший, вонючий, в ржавой кольчуге и с молотом на поясе – да такого, как он, в крупный город даже не впустили бы. Дорога петляла, взбираясь на холм, и Стенли всё ближе подходил к замку. Стучаться в ворота он не собирался, а вот попадись на его пути трактир, он с радостью зашёл бы под его крышу. И вот, на его пути возникло здание, появление которого он просто жаждал. «Пойло и харчи», – прочитал он коряво вырезанные буквы на покосившейся вывеске. «Ну и название, – подумал он. – Ну и ладно, лишь бы кормили хорошо». Стен поднялся по двум высоким ступенькам, заметив, что хорошенько подвыпивший человек полетит с них носом прямо в грязь. Отворив дверь и зайдя внутрь трактира, перед ним открылся зал, заставленный столами и лавками. На другой стороне от входа находилась стойка, на которую хозяин положил свои ноги и, похоже, дремал, ожидая прихода посетителей. Стен подошёл к нему поближе и услышал равномерное сопение. Трактирщик, мужчина средних лет, гладко выбритый и с длинными волосами, перетянутыми на затылке верёвкой, был погружён в крепкий здоровый сон.
– Уважаемый! – бестактно разбудил его Стен, смахнув со стола ноги хозяина.
От неожиданности трактирщик подскочил и разинул рот.
– О, а вот и вы! Скажите, есть ли у вас комната до утра? – спросил он трактирщика.
– Э… Ах, да, комната… – промямлил растерявшийся хозяин, осматривая своего нового постояльца. – Комната есть, но…
– Отлично! – перебил его Стен. – Вот, подай еды, да посытнее, а ещё мне надо помыться и постираться, – он положил на стол пару серебряков.
– Да, да, конечно, – обрадовался хозяин, переведя взгляд с клевца на серебро. – Лизи! Лизи! У нас новый постоялец! Проводи его в комнату и покажи, где помыться!
К ним подбежала девушка. Или девочка. На вид ей было от двенадцати до шестнадцати, точнее Стен не мог сказать. Худая и костлявая, Лизи проводила Стена в маленькую каморку, подождала, пока он закинет туда свои вещи, кольчугу и оружие и провела его на задний двор, где стояла широкая бочка, а рядом находился колодец.
– Вот здесь мы моемся, – пропищала она тоненьким голоском. – Воду возьмёте из колодца, только наполняйте бочку быстро, а то она худая, подтекает.
Девочка ушла, а Стен начал набирать воду, черпая её ведром, не менее худым, чем бочка. Работа заняла его минут на двадцать, и когда он, наконец, погрузился в воду, то почувствовал, как волна облегчения вперемежку с холодом прокатилась по его телу. Тем временем Лизи принесла кувшин с кипятком, как раз во время, так как у Стенли начало сводить ноги от холода. Он плеснул кипятка и принялся скоблить своё тело ногтями, счищая засохшую грязь. Когда же он, наконец, вылез из бочки то вода, в которой он мылся, приобрела бурый цвет. Он обернулся тканью, оставленной девочкой, и принялся полоскать одежду в оставшейся воде. Постиравшись, Стенли вернулся в свою комнату. Он развесил вещи на просушку, а сам отправился за едой. Забрав чугунок, он вернулся к себе, и после месяца блуждания, наконец, смог насладиться домашней едой. Стен просидел в своей комнатке до вечера, а затем напялил на себя не до конца высохшую одежду и вышел в зал. Народу прибавилось и он, взяв кружку густого эля, сел за один из столиков. Отхлёбывая пенный напиток Стен слушал, о чём беседуют его соседи. Большинство говорили о новой войне с мертвецами, о разбитом четвёртом легионе и о гибели Талии.
