работа.
— А там — наш любимый сын! Которого мы с тобой вживую не видели больше пяти лет!
Шатен вздрогнул, но не обернулся. Стоявшая рядом с ним жена, миниатюрная тоненькая брюнетка с прозрачно-серыми глазами, потянулась было погладить мужа по плечу, но неуверенно опустила пальцы, скользнув по воздуху мимо. Лишь спросила:
— Стефан, ты уверен? Если бы он хотел, давно уже или письмо тебе прислал, или…
— Уверен, — отрезал мужчина, прикладывая палец к окошечку последней биометрической подписи и уступая место парочке позади. — Хорош, нагулялся. Заберу и привезу назад.
— Стефан, у ребенка должно быть свое собственное мнение. Да и не ребенок он уже…
— Мнение ребенка заканчивается там, где родители знают, что для него лучше. Если у сына до сих пор ветер в голове и иллюзорная корона от собственных способностей, то пора уже возвращаться с небес на землю. И гипотетическую, и настоящую. И хватит об этом. Не скучайте, — шатен скупо улыбнулся жене и высокому подростку, что болтался рядом, неловко витая в облаках. Как и все дети в его возрасте. Правда, старший сын так из подросткового мечтательства, похоже, и не вышел. — Скоро прилетим.
Не стремясь лишний раз разводить сантименты, отец семейства одобрительно сам себе кивнул и ушел в зону посадки, не увидев, как гибкой веточкой потянулась за ним жена, прижав руки к груди. Только бы лишнего опять не наворотил, он же сына любит, она точно знает. Но там, глубоко-глубоко внутри, боится себе признаться в том, что мальчик вырос в один момент, и принятое сыном пять с лишним лет назад решение было поступком не дурного юноши, но взрослого мужчины. Наверное, так будет лучше всего, пусть сын сам докажет отцу свою самостоятельность. А для матери ребенок всегда остается ребенком, сколько бы лет ему ни было.
Рядом с ней седеющий, но по-прежнему крепкий и подтянутый черноволосый мужчина заключил в объятия, надежные и теплые, вторую половину. Она, положив голову ему на грудь, тяжело вздохнула и, встретившись взглядом светло-каштановых искристых глаз с невольной подругой по отлету, печально улыбнулась. Мужчина нежно погладил жену по щеке, чуть приподнял за подбородок, от души поцеловал.
— Не грусти, родная. Все будет хорошо.
Он тоже проследовал в зону посадки, но руку от ее тонкого запястья отнял лишь в самый последний момент, когда еще шаг — и касаться друг друга уже будет невозможно и кончиками пальцев, и беспрестанно оглядывался. Она вздохнула еще раз, прогоняя грусть, тряхнула головой, заплетенной на эльфийский манер — с двумя пепельными косичками, забирающими длинные каштановые волосы назад, и двумя пепельными прядками вдоль шеи — и задорно ухмыльнулась хрупкой брюнетке.
— А твой, смотрю неразговорчив. Как его, Стеф?
— Откуда вы…
— Ты. Я — Софья, можно Софи или Соня, как тебе хочется. Я же не слепая, да и не глухая. Если держать нос по ветру, можно много интересного увидеть и услышать. Тоже сыночку улетел повидать, да?
— Да, — сдалась брюнетка. — Ох, не знаю, что из этого выйдет.
— Пойдем, попьем кофе? — И Софья подмигнула новой знакомой. — И младшенького бери. Эх, жаль у нас второй не получился!
— Да куда ж я его дену, — понурилась брюнетка, но тут же приободрилась и похвасталась: — У меня две старшеньких еще. Меня зовут Хельга.
— Ух ты, красиво! — восхитилась Софи. — А если коротко, то как?
— Я не знаю… — растерялась Хельга. — Как-то не принято у нас в семье сокращать имена.
— Да у вас, я смотрю, и чувства проявлять не принято. А зря, — покачала головой Софи. — Человеку ласка нужна, как воздух — большинству всего живого. Пойдем.
И женщины ушли, прихватив за компанию все так же считающего ворон подростка.
* * *
Пройдя сквозь шлюз в шаттл и усевшись в соседние кресла, мужчины переглянулись. До инъекции анабиотика и старта оставалось не меньше получаса, о чем извещала голопроекция часов на стене напротив рядов пассажирских сидений. Ремни фиксации тоже пока не активировались, и молчать было неудобно и неуютно. Вернее, шатен с удовольствием бы помолчал, а вот его спутник по внутригалактическому перелету промолчать физически не мог.
— К кому летите? — поинтересовался черноволосый.
— Да так, — неопределенно отозвался шатен. — Сына повидать хочу, а то как усвистал, дурень, новый мир покорять, так до сих пор и весточки от него нет.
— Что, и сообщения не приходили? Наш каждую неделю присылает, хоть часы сверяй. Недавно вот только… А, что это я, вам точно не будет интересно.
— Приходили. Я не читал. — шатен отвел глаза. Хотя его принципиальной позицией было полное неприятие сведений о жизни сына после памятной ссоры, он украдкой не отказывал себе в том, чтобы стоя под запертой дверью собственного кабинета, подслушивать, как его маленький котенок Хельга читает остальным детям короткие сухие строки вслух.
— Понятно, — черноволосый кивнул, а шатен чуть не вспыхнул от досады. Что ему может быть понятно, от него сын не уходил, наплевав на отца и демонстративно хлопнув дверью, в космическую неизвестность.
Отцы помолчали. Черноволосому сказать было особо нечего, а шатен поймал себя на мысли о том, что, может быть, не так уж он и прав. Может, сначала надо посмотреть, как и чем живет сын. И точно надо
