переживу. Господи, и как он только справляется? Поседел, бедняга, а ведь ему едва за сорок».
-Не буду, - слабо улыбнулся Аарон, - оно уже порвано, и не срастется. Как тебе Моше? - он
испытующе посмотрел на Иосифа.
-Отличный юноша, - тот помялся: «Аарон, как ты думаешь,…Они с Пьетро…»
-Об этом Господь только знает, - развел руками рав Горовиц, - даже Ева покойная и то, наверное,
понятия не имела. Они очень похожи. Конечно, они братья троюродные…»
-Или единокровные братья, - мрачно заметил Иосиф. «За Рахиль свою не беспокойся - в Яффо
сейчас есть португальские корабли. Они соблюдают нейтралитет, никто их не тронет. Моше потом
из Лиссабона до Амстердама доберется, французский язык у него хороший.
Он помолчали и мужчина добавил:
-Я бы на твоем месте написал Горовицам насчет Малки. Можно было бы ее, конечно, за моего
Давида выдать, но, боюсь, - Иосиф рассмеялся, - у нас невестка из-за океана приедет. Слишком
часто он из Америки письма получает и отправляет - тоже. Хаиму сейчас, - Иосиф задумался, -
семнадцать. Как раз, пока они спишутся, пока понравятся друг другу… - они задержались на углу
площади. Иосиф присвистнул: «Да это просто дворец!»
-Да, - Аарон усмехнулся, - рава Судакова хозяином Иерусалима называют, и не зря. Все, - он пожал
Иосифу руку, - вечером встретимся.
Аарон скрылся во дворе ешивы. Иосиф, постучав медным молотком в калитку, стал ждать. Засов
поднялся. Очень красивая, высокая, черноволосая девушка, в простом сером платье, ахнула:
«Дядя Иосиф!»
-Ханеле, - ласково начал он, и увидел тревогу в ее глазах.
-Вы очень вовремя, - сказала Ханеле, оглядываясь. Поманив его к себе, девушка что-то зашептала.
«Она в спальне, - закончила Ханеле, - лежит. Я как раз хотела за акушеркой сбегать…»
-А давно кровотечение? - деловито спросил Иосиф, заходя вслед за ней в красивую прихожую, с
мозаичным полом, и кедровыми сундуками. «Это папа в Венеции заказал, - рассеянно сказала
Ханеле, показывая на плитку.
-Он здесь, - поняла девушка, положив руку на теплый медальон. «Здесь, совсем рядом. Я скоро
его увижу. Да кто же это? - она поморщилась и услышала испуганное ржание лошадей, свист ядер,
вдохнула теплый, металлический запах крови. «Не надо, - велела себе Ханеле и вздохнула: «С утра
еще. Она хотела на рынок пойти, но я ее не пустила».
-Очень правильно, - ворчливо сказал Иосиф, вымыв руки в отделанной мрамором умывальне. Он
взял стопку шелковых салфеток и велел Ханеле: «Пойдем. Твоя мачеха, наверняка, будет говорить,
что это нескромно. Я же мужчина, не могу с ней оставаться наедине».
-Будет, - согласилась Ханеле. Иосиф, искоса посмотрел на белую, играющую румянцем щеку: «А
ведь она все знает. Я бы так не смог, конечно».
-Не все, - внезапно сказала девушка, поднимаясь по каменной лестнице наверх. «Господь не
посылает людям того, чего они не могут вынести, дядя Иосиф. А у дочки вашей, - девушка широко
улыбнулась, - все хорошо будет».
-Спасибо и на этом, - пробурчал мужчина, входя в спальню. Внутри пахло какими-то травами. Лея,
что лежала на кровати, свернувшись в клубочек, ахнула и покраснела: «Ханеле! Ты с ним одна
разговаривала, одна была в комнате!»
-И вам здравствуйте, госпожа Судакова, - смешливо поклонился Иосиф, присаживаясь у изголовья.
«Давно не виделись. Сара вам привет передает. У нас двое детей уже, впрочем, вы знаете,
наверное».
Красивое лицо женщины посуровело: «Моше пошел против желаний своего отца, это запрещено
Торой».
-Я сейчас к вам прикоснусь, - предупредил ее Иосиф, - мне надо пульс посчитать. А Моше ваш -
давно совершеннолетний. Тора не запрещает думать своей головой. А что Ханеле со мной
разговаривала, - так это во дворе было, с открытой калиткой. Ничего нескромного. Пульс хороший,
- он посмотрел на скрытый просторным платьем живот: «Семь месяцев, госпожа Судакова?»
-Почти, - шепнула та, чуть не плача. «Господин Кардозо, но ведь еще рано…»
-А вы и не рожаете пока, - усмехнулся Иосиф, - а что кровотечение было - ничего страшного. Идет
оно еще?
-Закончилось, - едва слышно ответила Лея.
-Все равно, - он кивнул Ханеле, - я вас осмотрю. Очень аккуратно, просто немного приподнимите
платье.
-Господи, стыд какой, - подумала Лея. Она мучительно покраснела. «Он ведь то место трогает…, А
если это из-за Авраама? Нельзя отказывать мужу, но ведь я слышала, такое может быть опасно. С
Моше он до последнего настаивал…, Хотя тогда он не настаивал, а просил. А сейчас он просто
делает то, что ему хочется, и уходит на свою кровать. Может, Иосиф ему скажет, чтобы оставил
меня ненадолго. Тем более, у меня кровотечение было. Иосиф врач, Авраам его послушает…»
Иосиф вытер руки и улыбнулся: «Просто надо полежать, госпожа Судакова. Отдохнуть. Все будет
хорошо».
Она посмотрела на него большими, темными глазами: «Ребенок…, С ним все в порядке?»
-В полном порядке, - уверил ее Иосиф и попросил: «Ханеле, принеси госпоже Судаковой чаю,
пожалуйста».
Он спустился вниз. Ханеле, что стояла над очагом, распрямилась: «Маме Лее…Ей ведь еще нельзя
вставать?»
-Нет, - Иосиф посмотрел в окно, на чистый, выложенный камнем, без единой травинки, двор и
решил: «Дождусь его. Он муж, он должен знать. Я о таком только читал, думал - ни разу в жизни
не увижу».
-Тогда поднимитесь ко мне в спальню, - велела Ханеле, заваривая чай. «Я хочу, чтобы вы меня
тоже осмотрели».
-Но мы будем одни…- растерянно сказал мужчина. Ханеле закатила серые глаза: «Я приоткрою
дверь, дядя Иосиф, так можно». Она улыбнулась и вышла.
В ее скромной спальне стояла только узкая кровать и простой, деревянный стол. Полки с книгами
были задернуты холщовыми занавесками. Иосиф наклонился над раскрытой тетрадью и
зажмурился: «Каббала самого сложного толка. Она скрытые смыслы в Торе ищет, я видел такие
таблицы».
Дверь скрипнула и Ханеле сказала: «Она заснула. Я готова, дядя Иосиф».
Потом Иосиф посмотрел на ее спокойное, красивое лицо и откашлялся: «Я могу дать тебе трав.
Хотя, судя по всему, уже четвертый месяц…, Но еще можно…»
-Я не хочу, - девушка подошла к столу и захлопнула тетрадь. «И в Европу не хочу, - она повернулась
и ласково сказала, глядя на изумленное лицо Иосифа: «Вы мне собирались предложить уехать.
Вместе с Рахели, Пьетро и Моше».
-Откуда ты…, -пробормотал Иосиф, но потом махнул рукой: «Неважно».
Ханеле все стояла, гладя длинными пальцами переплет тетради. За окном, на чистом, голубом
небе, Иосиф заметил тучи.
-Почему? - удивился он. «Май месяц, Шавуот две недели назад отпраздновали. Не бывает дождей
в это время».
Где-то вдалеке, еле слышно, загрохотал гром. «Я собиралась отправиться в Одессу, - спокойно
заметила Ханеле, - но пока мне надо остаться здесь. Я что-нибудь придумаю». Она посмотрела на
сосновые часы с гирьками: «Надо обед разогревать, папа сейчас придет».
-Зачем тебе? - спросил Иосиф. «Оставаться?»
-Потому что Моше должен уехать, - Ханеле оправила холщовый передник, - у него свой путь. Кто-то
должен быть здесь, чтобы ухаживать за ней, - девушка показала рукой в сторону коридора.
Иосиф похолодел и прошептал: «Ты все знала?»
-С самого начала, - горько сказала девушка. «Но нельзя, нельзя говорить дурное. А теперь, - она
вздохнула, - теперь и вы знаете».
Она вышла. Иосиф увидел темные капли дождя на каменных плитах двора.
Степан снял влажную капоту, и бросил ее на сундук. Дома было тихо, только в гостиной тикали
часы. Он остановился на пороге и неприязненно подумал: «Он что тут делает? К другу своему, раву
Горовицу приехал, не иначе».
Иосиф поднялся и протянул ему руку, - Степан неохотно ее пожал: «Здравствуйте, рав Судаков. Я
здесь совершенно случайно оказался, приехал со своим армейским приятелем, показать ему
Иерусалим».
Степан сел за покрытый кружевной скатертью, ореховый стол. Иосиф понял: «Он изменился.
Красавец, конечно, но эти глаза…., Словно лед. У Моше они другие, как и у Ханеле. Говори уже, -
он рассердился на себя.
-Вашей жене сегодня с утра было плохо, - собрался с силами Иосиф, - у нее было кровотечение. Я
ее осмотрел.
-С беременностью все в порядке? - озабоченно спросил Степан.
-Ваша жена не беременна, - спокойно ответил Иосиф. Они оба услышали раскат грома - совсем
близко. Серые потоки дождя за окном осветились мертвенным, ярким разрядом молнии. Иосиф
поежился: «Вот какие у него глаза. Как у трупа».
Иосиф осторожно зашел в спальню и тихо позвал: «Госпожа Судакова!». Женщина подняла голову
и улыбнулась: «Я себя уже лучше чувствую, господин Кардозо. Мне надо встать..., - Лея оглянулась,
- рав Судаков должно быть, уже пришел на обед. Надо накрывать на стол...»
