могла оставаться дома? Тогда я тоже разыскивала Ангелоса, но все скрывали от меня, где он. Хотели уберечь его… Я бы только спросила: «Скажи, что мне делать? Я не выдержу этой муки, я умру здесь». Но я не нашла его и легкомысленно вышла замуж за первого встречного… Как я буду дальше жить с ним?
— А что бы ты спросила Ангелоса теперь?
— Что мне делать. Кто еще может мне посоветовать? Он отчасти виноват во всем… На мое горе, родные считали, что я поврежу ему, и прятали его от меня. Трудно поверить, что никто из них с ним не виделся. Отец встречается с ним, и даже часто, недавно он прямо заявил нам об этом. Измини тоже ходит к нему на свидания.
— Нет, — возразила Вангелия. — Я уверена, что она сейчас не видится с ним.
— Она врет, я знаю, она врет.
— Не говори так. Она просила меня подыскать для него какое-нибудь жилье на случай необходимости. Я нашла подходящую квартиру, но она не знает, как сообщить ему… Только раз, в дождливую ночь они были вместе.
Лукия задумалась. По черепице продолжали стучать. Кто-то ходил там, нет, скорее, ползал.
Андонис залил цементом все трещины над внутренней стеной. Вскоре раздались тяжелые удары лома. Это пришли приятели Евтихиса и принялись разбирать стену. Андонис весь сжался. Он стал удивительно легким, и даже черепица теперь не раскалывалась под ним. Ясно слышались указания Евтихиса:
— Начинайте отсюда. Поторапливайтесь, чтобы к вечеру закончить.
К чему вносить столько пыла в дело разрушения? И Андонис, словно его ничего не касалось, стал работать с еще большим рвением. Удары лома доносились все чаще и чаще, глухие, безжалостные, неумолимые, они болью отдавались в его сердце. Цемент заполнял трещины в черепице.
Но вдруг Андонис понял, каким бессмысленным делом он занят. Нелепо изводиться ради тухлого мяса, и еще нелепей вводить в заблуждение других. Как тщательно ни храни эти консервы, их непригодность все равно обнаружится. Станет очевидным, что он ни на что не способен, ведь он сам приобрел бракованный товар. На него падет ответственность за неизбежные последствия.
Он изо всех сил ударил мастерком по черепице. Пусть протекает крыша и ржавеют банки. Так по крайней мере будет казаться, что он тут ни при чем, что катастрофа произошла стихийно. «Банки проржавели!» Кто может отвечать за случайные последствия? И для него это будет неожиданным, блестящим оправданием, возможно, позже он и сам поверит: «Что мне оставалось делать? Я купил консервы, а они испортились из-за сырости… Несчастный случай… Если вы считаете, что я того заслуживаю, посадите меня в тюрьму…» Он приподнял черепицу — пусть зияет дыра, — раздвинул две другие плитки и недрогнувшей рукой расколол весь ряд над стеной, где были сложены коробки.
— Андонис, где ты?
— Я здесь. Чиню крышу.
— Одна стена уже рухнула… Порядок…
— Я сейчас спущусь.
— Подойди к краю, тебя ищет господин судья…
Андонис на коленях подполз к краю крыши. Господин Харилаос, задрав голову, стоял посреди двора, глаза его были словно промыты дождем.
— Нет ли у вас чего нового?
— К сожалению, мне еще не удалось разыскать его. Он точно сквозь землю провалился, — громко оправдывался Андонис.
— А я его нашел, — с гордостью сообщил судья.
— Где? Что он сказал вам?
— Ничего. Давайте как-нибудь сходим к нему вместе…
— Что вы говорите? Я не слышу…
— Сходим вместе… Лучше объясниться с ним нам обоим — вам и мне… — с ударением произнес господин Харилаос.
— Конечно, но только не сегодня. Я занят… В другой день.
— Если вы намерены помочь, — строго продолжал судья, — нужно действовать безотлагательно. Его поведение кажется мне подозрительным. Если вы все еще колеблетесь, скажите мне, я извещу тогда вашего друга, чтобы он не ждал…
— Я поговорю с ним. Сходим, когда хотите…
— А что вы делаете на крыше?
Андонис ответил мысленно: «Обманываю самого себя, очень трудная и мучительная работа…» А потом крикнул:
— Чиню крышу, течет в комнате…
— Мы еще вернемся к нашей беседе, — сказал судья.
Господин Харилаос медленно поднялся по лестнице. Андонис продолжал свое дело. Разбивал одну плитку за другой. «Лучше катастрофа, чем неудача», — подумал он. Затем он пополз к лестнице, замазывая цементом черепицу, случайно разбитую им в другом месте.
Он осторожно спустился на землю и виновато заглянул в окно своей комнаты. Вангелия по-прежнему лежала в постели, дверь была закрыта. За стеной Евтихис яростно орудовал ломом. Андонис понес на стройку лестницу и мастерок.
— Спасибо вам, вы меня выручили… — поблагодарил он с любезной улыбкой.
Когда Андонис вернулся домой, его кухня и комната были уже объединены с комнатой Евтихиса. Симос и Иорданис разбирали кирпичи, а Фанис отгребал мусор. Евтихис, белый от пыли, с удовлетворением наблюдал за ними.
— К вечеру закончим.
Андонис сделал вид, что он тоже доволен. Он дал немало полезных советов: как подпереть балкой потолок, как лучше разбирать кирпичи. Отведя Андониса в сторону, Евтихис сделал ему строгое внушение:
— Ну и шляпа же ты! Чего только ни наобещал судье. Тодорос нам нужен позарез… Смотри, не натвори глупостей. Если ты не решаешься сам, я потолкую с судьей. Не губить же нам все дело. Только не теряй головы… Ты должен выбрать что-нибудь одно: или цацкайся со своим судьей, или мы открываем мастерскую.
Андонис молчал. Он считал удары лома и думал с тоской, как быстро дом может превратиться в развалины. Симос и Иорданис работали слаженно, Фанис не поднимал головы, а Евтихис задумчиво жевал спичку.
— Ловко тебе удалось навязать нам дармовую работу, — сказал Симос.
— Если тебе не по вкусу, брось, передай свой лом Фанису…
Симос нехотя продолжал работать, а Иорданис трудился в поте лица, чтобы угодить Евтихису. Он даже обернулся и посмотрел, замечает ли тот его усердие. Андонис едва открыл свою дверь, заваленную щебенкой. У Вангелии, как и прежде, был пустой, застывший взгляд.
— Что принести тебе поесть?
— Ничего.
В комнате невозможно было повернуться, кавардак был страшный. Умытый дождем двор сверкал. «Опять пойдет дождь», — подумал Андонис, глядя на коробки. Он попытался хоть немного прибрать в комнате, освободить себе место для занятий. Подвинул стул к шкафу и разложил на столе свои бумаги. Теперь он сидел так, что Вангелию не было видно, и поэтому чувствовал себя спокойней. С чего начать? Чтобы не терять времени, он достал из портфеля прейскуранты и составил по ним ведомость. Потом он вспомнил о своей статье… Его преследовали тяжелые удары лома. И пустой взгляд Вангелии. А глаза мозолили коробки с консервами. «Я обдумаю все при первой же возможности,
