Дверь не открывалась. Тогда я подошел и сам открыл ее, готовый выплеснуть на Джоуи Линча всю скопившуюся злость, но в этот момент сзади послышался голос Шаннон.
— Джоуи? — сонно спросила она, показавшись в дверях гостиной.
Я заспешил к ней, чтобы сказать: «Иди в мою комнату и оставайся там», но брат перехватил ее раньше.
— Шан, пора ехать, — сказал он.
— Уже? — Ее глаза расширились в панике на мгновение, но тут же на лице появилось выражение обреченной покорности. — Ладно.
— Да. — Джоуи тяжело вздохнул. — Маме нужно помочь с мелкими.
— Она может остаться, — торопливо предложил я. — Шаннон, ты можешь остаться.
— Нет, нам надо ехать, — возразил Джоуи. Он обнял сестру за плечо и вывел из моего дома. — Спасибо за помощь, Кавана.
Взвинченный, я вышел за ними.
— Спасибо, Джонни, — прошептала Шаннон, грустно посмотрев на меня. — За все.
Брат неумолимо вел ее к машине.
— Шаннон, ты вовсе не должна…
— Идем, Шан, — перебил меня Джоуи. — Нам надо ехать домой.
— Как мама? — спросила Шаннон, подходя к пассажирской дверце.
— Она оправится, — ответил Джоуи. — Но нам надо ехать домой.
Сам не знаю, почему ноги понесли меня к пассажирской дверце, однако так оно и было.
Я мог лишь беспомощно смотреть, как брат усадил ее в машину, захлопнул дверцу, а затем обогнул капот, чтобы сесть самому.
— Пока, Джонни, — прошептала Шаннон.
Джоуи завел мотор.
Шаннон потянулась к ручке, чтобы закрыть дверцу, но я удержал дверцу с внешней стороны.
Шаннон посмотрела на меня своими большими синими глазами.
Останься.
Останься со мной, Шаннон.
Я позабочусь о твоей безопасности…
— Пока, Шаннон, — сказал я вместо этого и с величайшей неохотой, к которой примешивалось сожаление, захлопнул дверцу.
Джоуи резко рванул с места. Машина завихляла на мокром гравии и понеслась к воротам.
Я стоял под проливным дождем и смотрел, как он увозит ее от меня.
39. Две новости: плохая и ужасная
Шаннон
— Ты тоже это чувствуешь? — отрывисто спросил Джоуи.
Брат сжимал руль так, что у него побелели костяшки пальцев, когда мы миновали въездные ворота дома Джонни Каваны.
— Чувствую что? — сдавленно спросила я.
Джоуи посмотрел мне в глаза и дал понять, что я не одинока в своих нечестивых мыслях.
— Облегчение, — произнес он.
Я кивнула, ненавидя себя, но я правда чувствовала облегчение.
И брат тоже.
— С ней все нормально? — спросила я, когда вновь смогла говорить.
— Да вроде бы.
— Неужели все так и было? — прошептала я, чувствуя подступившие слезы отвращения и ненависти к себе. — Она провела в больнице все выходные, а мы и не знали?
И вновь брат сухо кивнул.
— Джоуи, — всхлипнула я. — Она же была там одна.
— Она была с ним, — процедил сквозь зубы Джоуи. — Они были вместе, а сейчас он дома.
— Что нам делать? — спросила я. Мне хотелось, чтобы у брата нашлись ответы, которых не было у меня.
— Не знаю, — наконец ответил он, и у него дрогнул голос. — Шаннон, я уже не знаю, что нам делать.
— Все нормально, — заставила себя произнести я. — Ты и не должен знать. Тебе же всего восемнадцать.
— Шан, я не могу туда возвращаться, — наконец признался он. Судя по лицу, он чувствовал себя предельно виноватым. — Я больше не могу так жить.
— Знаю, — ответила я, боясь, что потеряю сознание от его слов.
Однажды я уже такое слышала.
От Даррена.
— Думаю, нам стоит подумать о том, что сказала Ифа, — продолжал Джоуи, голос которого был густо пропитан эмоциями.
— А что сказала Ифа? — Я замерла от ужаса.
— Обратиться в полицию.
— Ты, наверное, шутишь, — подытожила я.
Джоуи посмотрел на меня виноватым взглядом, но не ответил.
— Я не собираюсь ни в приют, ни в приемную семью, — выпалила я, чувствуя, что меня предали. — Тебе-то что? Ты можешь жить как пожелаешь. Ты можешь хлопнуть дверью и уйти. А меня отправят в интернат!
— Шаннон, вчера ночью Ифа говорила о моем будущем, и в ее словах было много здравого смысла.
— О твоем будущем, — сухо подчеркнула я.
— Не только о моем, Шаннон, — громко застонал Джоуи. — О будущем всех нас.
— После того, что случилось с Дарреном, как ты вообще можешь думать об этом? Я своим ушам не верю! — крикнула я, теряя контроль над своими чувствами. — Джоуи, как ты можешь думать о таком будущем для нас?
Отец терроризировал меня.
Избивал.
Я жила в постоянном страхе.
Но он никогда не трогал меня так.
Он ни разу не пытался меня изнасиловать.
А Даррена насиловали месяцами, снова и снова, пока чуть не убили его.
Спустя годы я читала записи о том, что с ним случилось.
Я знала все об операциях, которые ему пришлось пережить, чтобы восстановиться после всех издевательств, что творили с ним эти сволочи.
И теперь Джоуи был готов рискнуть мной и младшими братьями?
Возвращайся.
Требуй, чтобы Джоуи развернул машину и отвез тебя к Джонни.
Возвращайся к нему.
Расскажи ему.
Расскажи Джонни все, и пусть он тебе поможет.
Он говорил, что готов тебе помочь.
Нет, идиотка, он не сможет тебе помочь.
И никто не сможет.
Твой родной брат готов откреститься от тебя!
— Если хочешь уйти из дома, так уходи! — выкрикнула я, а по щекам потекли горячие слезы. — Собери вещи и оставь нас. Уходи к Ифе, и живите свою прекрасную жизнь, а я буду защищать мальчишек.
— Ты не можешь защитить даже себя! — заревел Джоуи. — Я тебя защищаю, Шаннон. Я. Это я пытаюсь смягчить гребаные удары, но они продолжают сыпаться.
— Тогда, может, вам с отцом повезет, ты уйдешь, а он в следующий раз прикончит меня, — сквозь рыдания прошипела я. — Тебя это избавит от беспокойства, а ему сэкономит силы.
— Не смей такое говорить, Шаннон! — рявкнул Джоуи, ударив кулаком по рулю.
— Почему? — выдавила я, задыхаясь. — Это правда.
— Шаннон, подыши, — уже мягче попросил Джоуи. Он помассировал мне спину. — Давай. Вдох, выдох.
Я не могла.
Я не могла сделать чертов вздох.
Наклонившись вперед, я отчаянно пыталась втянуть воздух в легкие.
— Вот и умница, — похвалил Джоуи. Он управлял машиной одной рукой, а другой продолжал гладить мне спину. — Медленно и плавно.
Когда мы подъехали к дому, я более или менее успокоилась и сумела восстановить дыхание.
Несколько минут мы сидели в машине и смотрели на отцовскую, припаркованную у дома.
Я не хотела идти в этот дом.
И Джоуи тоже не хотел.
Мы оба были в полной заднице.
«Нет, это ты в заднице, — мысленно поправила я себя. — А твой брат выпутается…»
— Шаннон.
Голос Джоуи отвлек меня от мыслей.
Я не повернулась к нему.
И не ответила.
— Ты меня слушаешь? — спросил брат.
Я вяло кивнула, продолжая смотреть на ненавистную машину.
— Когда он в следующий раз вздумает тебя бить, я хочу, чтобы ты дала отпор.
Я сжалась.
— Ты меня слышишь?
Я кивнула.
— Шаннон, если он снова дотронется до тебя, хватай самый острый нож, какой попадется, и вонзай ему прямо в сердце.
Шмыгая носом, я повернулась к брату:
— А ты не вернешься?
Джоуи молча смотрел на меня, и в глазах у него стояли слезы.
— Не могу, — прошептал он, и по щеке брата покатилась слезинка. — Если я вернусь в этот дом, я убью их обоих.
Он говорил правду, я читала это по его лицу, и тогда я отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.
— До свидания, Джоуи, — оцепенело прошептала я, вылезла из машины и пошла в дом.
40. Линии и бульдозеры
Джонни
В понедельник утром настроение у меня было ужасное, отчасти из-за адской боли, но в основном из-за бессонной ночи.
