Всю ночь я вертелся в кровати с мыслями о Шаннон.
Всю эту проклятую ночь я провел наедине с сожалениями и фотографией в газете.
Нужно было оставить Шаннон у себя.
Нужно было не позволить Джоуи увезти ее.
Почему? Я понятия не имел почему, но внутренний голос вопил, требуя, чтобы я ее защитил.
Я хотел это сделать.
Только не знал, от чего ее защищать.
Или от кого.
Дурацкая ситуация. Я был готов во всеоружии ринуться в бой за девчонку, которую толком не знал, и схватиться с неизвестным врагом.
Господи, у меня от нее крыша ехала.
Все выходило из-под контроля.
Шаннон ломала весь мой прекрасно выстроенный образ жизни, а я, блин, понятия не имел, как с этим справиться.
Да, эта девчонка сносила мне крышу; из-за нее я становился слабым и неуверенным.
Это было неправильно, и ей не следовало появляться в моей жизни сейчас, в переломный момент.
Она была торнадо, приближения которого я не заметил.
Единственная проблема, не учтенная мной при составлении планов.
Единственный человек, способный разрушить все плоды моих адских трудов.
Больше всего бесило то, что это мне нравилось.
Мне нравилось, что она сдвигала мою жизнь с привычной оси, вызывая мысли и чувства, которых прежде у меня вообще не было. И одновременно я ненавидел себя за то, что мне это нравилось.
Я целиком зависел от каждой мелочи, связанной с Шаннон, и речь не о внешности — притом что с ее внешностью все было зашибись как круто.
Самое важное: она не смотрела на меня как на пропуск к кормушке.
Она смотрела сквозь всю эту мишуру.
Она видела меня.
Только меня.
Из-за этого я хотел все поменять в своей жизни и поместить Шаннон в самый центр моего мира.
Я понимал, что мне нужно собраться.
Но я не мог.
Потому что она вызывала у меня зависимость.
Я был одержим ею.
Я уже сбился со счета, сколько парней, с которыми я играл в регби на протяжении нескольких сезонов, бросили регби или потеряли форму из-за девушки.
Я не мог позволить, чтобы такое случилось со мной.
Слишком многое было поставлено на карту.
На карту было поставлено всё.
До Шаннон у меня никогда не было проблем с концентрацией.
До нее я никогда ни в чем не сомневался.
Я точно знал, кто я, откуда и куда двигаюсь.
А теперь?
Абсолютный хаос.
Мне это все не нужно.
Мне не нужен такой чудовищный стресс.
Через три недели новый тест физической готовности, и вот об этом мне надо думать.
Если я его не пройду, все мое будущее будет под угрозой.
Вот на чем я должен сосредоточиться.
На карьере.
А не на девчонке.
Словом, в школу я приехал рассеянным, дерганым и просто тупо бесился.
Со мной явно было что-то не в порядке, требовалось срочное вмешательство извне.
— Сделай доброе дело. — Это были первые слова, с которыми я обратился к Гибси, встретив его перед первым уроком у двери столярной мастерской. — Без шуток. — Судорожно выдохнув, я потащил лучшего друга по коридору в зону отдыха пятигодков. — Ты должен мне помочь.
— Ладно, но у меня сейчас начнется урок труда, — посетовал Гибси, переминаясь с ноги на ногу.
— Гибс, у меня тоже, — резко бросил я, втаскивая его в гостиную, по счастью пустую. — Двойная бухгалтерия с Могги Даном. Но это важнее сведения баланса или кофейного столика, который ты выпиливаешь для мамы.
— Ладно, чел, расслабься, — сказал Гибси. Подойдя к ближайшему столу, он выдвинул стул и плюхнулся на него, бросив рюкзак на пол. — Я весь внимание.
Я закрыл дверь, подпер ее кожаным креслом и сел на другой стул.
— Ты был прав, Гибс, — простонал я. — Я облажался по полной.
— Признаёшь мою правоту? — удивился он. — В чем именно? — Раньше, чем я успел ответить, Гибси скорчил рожу и выпучил глаза в комическом озарении. — Что ты дрочер? — Ну то есть это было бы комично, если б не было так адски херово. — Боже мой, Джонни, ты не решился или не смог?
— Пытался, обломался, и с тех пор ни разу, поэтому более чем уверен, что не могу, — решил признаться я.
Не было смысла увиливать от ответа.
Гибси не будет про это трепать, а кроме того, у меня были проблемы посерьезнее, чем капризы тестостерона.
— Как давно ты пытался?
— Перед Рождеством, — ответил я и поспешил добавить: — Но проблема не в этом.
— Исусе, Кав, я был сказал, это очень большая проблема, — тихо присвистнул Гибси. — Ты пробовал лубрикант?
— Что? Нет! Хватит про мой член, — рявкнул я и сокрушенно запустил пальцы в волосы. — Проблема в ней. Ты был прав. Я совсем без мозга, и мне нужно, чтобы ты не дал мне наделать глупостей с этой девчонкой.
— Какой девчонкой?
— А как ты думаешь, придурок? — не выдержал я. — Я говорю про Шаннон.
— А-а, та самая девчонка, — усмехнулся Гибси. — Воскресаторка.
— Хватит ржать, это не смешно. Мне нужна твоя помощь, — раздраженно бросил ему я. — И нет слова «воскресаторка».
— Есть, — заявил Гибси. — Иисуса воскресили. Процесс, осуществленный Богом, называется воскресением. Следовательно, Бог — это воскресатор. Соответственно, Шаннон — воскресаторка твоих яиц. В тот день она совершила чудо. — Усмехаясь, он тихо добавил: — Она явится, и он восстанет.
— Воскресение Иисуса делает Бога воскресителем и/или воскрешающим. Ни в одном нормальном языке его не называют воскресатором.
— Я говорю о Библии, а не о словарях.
— Да ты чушь несешь, — возразил я.
— К твоему сведению, придурок: есть слово «терминатор», — парировал Гибси. — «Терминатор», а не какой-нибудь сраный «терминатель».
— «Терминатель», — повторил я. — Еще одно несуществующее слово.
— Ну, «воскресатор» точно существует.
— Говорю же, нет. — Я начал заводиться. — Это фонетически и грамматически неверное слово.
— Грамматически неверное? — Гибси уперся в меня взглядом. — Кто это у нас тут, мистер продвинутый курс языкознания? Думаешь, если прочитал «Великого Гэтсби» и Шекспира, то все знаешь? Не в этот раз. — Гибси постучал себе по виску. — В этот раз я тут самый умный.
— Это называется элементарное понимание, мистер базовый курс языкознания, и говорю тебе, ты ошибаешься.
Он почесал затылок.
— Гибс, сосредоточься, — потребовал я. — Старик, мне нужна твоя помощь.
— Не могу, — буркнул он, нахмурив лоб. — Джонни, я знаю, что прав, я каждое воскресенье хожу на службу.
— Рад за тебя, — насмешливо произнес я. — Может, ты помолишься Иисусу и попросишь у него немного здравого смысла? — Едва слова слетели у меня с языка, как Гибс встал, подошел к двери и отволок в сторону кресло. — Гибс, какого хрена! — рявкнул я. — Куда ты уходишь?
— В библиотеку, — ответил он, распахивая дверь. — Ты не прав. Я погуглю, найду ответ, распечатаю и развешу по всей этой сраной школе, — добавил он, выходя из гостиной. — Смотри, как я буду воскресать истину!
— Прекрасно, — покорно пробурчал я. — Вали.
Не прошло и десяти минут, как Гибси вернулся со смущенной физиономией.
— Такого слова нет, — объявил он, входя в гостиную.
— Знаю, — невозмутимо ответил я. — А теперь, когда ты это выяснил, можешь мне помочь?
— Просто не понимаю, — простонал Гибси, плюхаясь на стул рядом со мной. — Как может быть, что такого слова нет?
— Гибси, умоляю!
— Джонни, мне просто нужно это слово.
— Отлично, пусть будет, оно твое, — согласился я, теряя терпение. — Можешь его застолбить. Блин, напиши издателю Оксфордского словаря и потребуй, чтобы его туда вписали. Ради всего святого, просто помоги мне.
— Возможно, я так и сделаю, — просопел Гибси, ероша свои светло-каштановые волосы. — Ладно, выкладывай, что там у тебя.
— Она мне нравится, — сказал я, тяжело вздохнув.
— Та-а-а-ак, — протянул он. — И проблема заключается в том, что…
— В этом и дело, — бросил я. — Гибс, она мне нравится. В смысле, правда нравится, типа как… ну, очень. Сильнее, чем просто тупо нравится, господи…
