же.
– С самой первой встречи. Такое не бывает случайностью. Может, это знак, обреченный на вечность?
Остановившись на середине фразы, Джереми поцеловал меня. Я не сопротивлялась. Мне стоило отойти назад, на безопасное расстояние, но я этого не сделала. Мое тело податливо прижалось к нему. Его руки притянули меня настолько близко, насколько это было возможно. Я отвечала на его просьбы и слова поцелуями, покрывая ими его лицо. Горячее дыхание обжигало кожу, но и не позволяло потерять рассудок. Сбавив расстояние между нами, его руки укутали мои плечи, осторожно поглаживая их. Объятия Джереми были теплыми и внимательными.
Наконец он сбавил темп, отстранившись от меня меньше чем на метр.
На глаза навернулись слезы.
– Че-е-ерт, прости. Это было лишним, да?
– Я… я не знаю. Я запуталась, – нарастающая тревога била по ушам.
Я снова замерла. Оказалась там, где меня не должно было быть. Только я начала собирать себя по частям, как вновь стала рассыпаться. Меня пугала близость с Джереми, но в то же время приносила спокойствие, которого так давно не хватало.
Внезапное смятение захватило меня среди этих стен, сделав заложником своих же действий. Я плотно сжала губы, пытаясь перевести беспокойство с напряженного тела и тех мест, где все еще обжигали касания парня.
Мы молча стояли друг напротив друга некоторое время, пока очередной вопрос Джереми не застал меня врасплох:
– Эти слова из пьесы. Они же были посвящены кому-то другому?
Я боялась поднять глаза, поэтому молча кивнула.
– Мне жаль. Мне так жаль, что я тебя в это втянула.
– Посмотри на меня, – Джереми оплел мое лицо своими горячими ладонями. – Даже если это и так, тогда этот поцелуй ничего не значит.
– Ничего не значит, – повторила я за ним. – Все это так неправильно. Мне не нужно было участвовать в этом спектакле.
– Не нужно винить себя в том, чего ты не могла избежать. Такие, как ты выразилась, ошибки помогают нам лучше разобраться в себе и своих чувствах. – Он выждал небольшую паузу, прежде чем снова продолжил: – Я не знаю всего, что с тобой на самом деле произошло и через что тебе пришлось пройти, но знай, что я всегда буду рядом, если тебе понадобится моя помощь. Мы можем забыть об этом недоразумении, списать его на дружескую симпатию. Ты действительно прекрасна, Эмили, и достойна лучшего.
– Спасибо тебе, Джереми. За все. – Уголки моих губ приподнялись в улыбке.
Возможно, я пыталась заглушить возникшую много лет назад пустоту другим человеком. Но это было так безрассудно и глупо. Можно ли это было оправдать тем, что так я боролась, боролась со своим прошлым?
Колеса премьеры поспешно двигались, запустив безвозвратный механизм прошлого. Овации и аплодисменты заполняли весь зал своим ожиданием. Быстрый разогрев, затем вступительная речь Чарльза, пробег по сценарию, и…
Начало. Начало конца, к которому я так долго шла.
Лишние мысли не давали сосредоточиться на тексте, блуждали в отдаленных и закрытых уголках моей памяти.
Этим вечером я рассказывала свою историю, будто вся пьеса была написана для меня и него. Я проносила свою боль на сцену вместе с обидой, отчаянием, счастьем, влюбленностью и сокрушением.
Время разговоров приближалось к своему завершению, когда Джереми пересек расстояние между нами. Его руки резко скользнули к моим, создавая замок, из которого нельзя было вырваться. Беспомощные глаза, полные страха, метались по залу в неподдельной надежде увидеть Стэнли среди толпы. На секунду я остановилась, осторожно всматриваясь в средние ряды. Может, у меня была паранойя?
Джереми слегка ткнул меня в плечо, когда заметил, что я засмотрелась в зал.
«Перестань искать его везде, Эмили», – повторяла я себе, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться на спектакле.
Я развернулась к своему партнеру, встав на носочки, чтобы дотянуться до парня. При росте в метр восемьдесят он был выше меня на несколько сантиметров. Страсть, погасшая в этом моменте, застыла в памяти у Энджел, став последним хорошим, что было между ней и Эсми. Они долго наблюдали за тем, как у них отбирают последнюю возможность быть вместе.
Первый шаг сделал Джереми. Он отдалился первым, не обернувшись назад, чтобы проститься.
– Будь рядом с ней. Она не так слаба, как кажется, но ей не справиться в одиночку, – произнес Эсми Норе, после чего покинул пределы особняка.
В тот день он уехал, оставив после себя тишину.
Публика была в восторге. Никто и не догадывался о том, что я разбивалась по-настоящему. Здесь, стоя на этой сцене. Я сдавалась, снова выбирая не себя, а его.
– Она поняла. Поняла, что это конец ее личности, – произнес суфлер за кулисами.
Я понимала, что отдала лучшую часть себя в надежде спасти любимого от него самого. Но зачем? Зачем, если он даже не стал бороться за нас двоих?
Я стояла на этой сцене одна, в этой кромешной и непроглядной тьме. Часть меня ненавидела его, но прежняя любила до сих пор.
Глава 4. Стэнли
Снится, что я снова один в чертовой комнате. Вокруг пустота, белое пространство без единой души – только я и картина напротив. Не могу пошевелиться, тело будто не слушается меня. Где-то на краю сознания слышались голоса, но рядом никого не было. Воспоминания начали метаться из угла в угол, а знакомые лица превратились в призраков, время от времени мечущихся возле меня.
Внезапно свет погас, потух, как спичка, не успевшая догореть до конца, оставляя лишь небольшую видимость у белоснежного холста. Я почувствовал, как что-то начало душить меня.
Цикличный сценарий, повторяющийся на протяжении одного и того же дня каждого месяца, когда я пытался уснуть.
«Дыши, просто дыши, Стэн. Скоро это закончится», – успокаивал я себя в очередной раз.
Последние слова сопровождались яркими вспышками красок, похожими на брызги. Кисти, парящие в воздухе, снова начали свое выступление. Чтобы не сойти с ума, мне оставалось замереть в ожидании конца.
Мимо стали пролетать фразы. Казалось, что я где-то их видел, но не мог точно вспомнить где. Надвигающийся туман из слов заставил разум потонуть в этом круговороте. Испуганные глаза осматривались, словно пытались найти чертовы ответы.
Спустя каких-то пару минут стал проглядываться рисунок. Это были два сплетенных между собой запястья. Они жадно хватались друг за друга.
Но чего они опасались? Разлуки?
Новый цвет в кадре быстро разрушил мои догадки. Тонкая красная нить постепенно обволакивала надежно скрепленные руки. Казалось, что эти цепи означали только одно – доверие. Любовь, построенная на доверии, способна прожить вечность, не
