Материальный вред соизмеряется с имущественным ущербом. Он определяется стоимостью материальных объектов, при условии, что такая оценка доступна исчислению по каждому конкретному объекту. У каждой принадлежной вещи, предмета есть своя цена, которая может быть худо-бедно установлена. Оценка исчисляется в денежном выражении – стоимостью, ценой в российских рублях, даже если реальные посягательства или пост-преступные расходы (убытки) выражались какими-либо чучмекскими денежками, типа баксы или еврики, любыми ценными бумагами и имуществом. Значение имеет только Реальная (рыночная) стоимость – та цена в денежном эквиваленте, которой вещь или предмет обладали на время преступления. Здесь отрабатываются уже правила гражданского права, в чём уголовные судьи откровенно пробуксовывают. На практике мусора обычно принимают в расчёт только заявленную терпилами изначальную стоимость – ту цену, за которую имущество было приобретено как новое. Но мы-то немытые понимаем, что по прошествии времени, любое имущество, даже без его потребления, утрачивает свои первоначальные свойства, а вместе с тем и обесценивается, в том числе и потому, как пользователь этой вещи за период держания приобрёл какие-то благости от наличия её. И ко времени преступления стоимость вещи порой значительно понижается. Пусть даже этой вещью будет какая-либо безделушка, допустим, слоник фарфаровый на камоде бабушки твоей. Его не съесть, ни гвоздь им заколотить, ни рассчитаться им за автосервис. А вот ведь, слоник керамической глупостью своей радовал глаз и в том потребительское свойство своё излучал – расходовался, значит, он некую стоимость всё ж имеет.
Другой «например». Лет 10 назад (не уточняем: на чей зад) Василий приобрёл фалоиммитатор за тыщу рублей. А ныне спёрли прибор у него. С кем не бывает? Но со времени приобретения, ввиду повседневных терзаний Васькин прибор явно обесценился, ни за тыщу, ни даром его никому не впарить на ярмарке секс утех. То обстоятельство, что вибратор дорог Василию как память, как друг, в расчёт не принимаются. Это уже моральные издержки. Для указанного и равных случаев, когда речь идёт о стареющем, расходном имуществе, утрачивающем со временем качественные свойства вещах, их степень износа и остаточная стоимость выясняются только через специальную оценочную экспертизу. Исключением являются предметы роскоши, коллекционные и высокохудожественные вещи (изделия мастеров, редкости природного происхождения, марочное бухло и т. д.), цена которых со временем только растёт. Тот же Васькин "станок", будь он, например, точной и прижизненной копией члена Клеопадлы, мог бы считаться и артефактом, и произведением искусства с мега-стоимостью. Так же и некоторые объекты недвижимости в престижных поселениях, например, камеры владимирского равелина, подворье на Соловках, могут в цене неуклонно прибавлять. Поэтому ко времени хищения или повреждения таковых стоимость возрастает. И тогда требуется вмешательство профессиональных оценщиков для выяснения рыночной (коммерческой) стоимости на время взыскания. Эта цена и будет подлежать возмещению.
В уголовном Законе размер ущерба подразделяют, опять же, на три (священное число!) категории: значительный; крупный; особо крупный. Для двух последних категорий установлены строгие рублёвые ранжиры. А "значительность" оценивается, кроме минимального предела в 2.000 рублей ещё и имущественным положением терпилы (смотри Примечания к ст. 158 УК РФ). Оценка имущественного положения отнесена Законом к усмотрению мусоров. И при отсутствии чётких критериев для этого мусора оценивают своим произволом, по одному лишь заявлению потерпевшей стороны на встречный наводящий вопрос: Для вас ущерб является значительным? – Естественно, значительным. Потерпевшему при этом не спешат разъяснять смысл "значительности", и он свободен в своих оценочных разумениях. Соответственно и доказательств по этим заявкам от терпилы не просят и суду не представляют. Хотя следовало бы обсудить материальный уровень жизни терпилы по многим параметрам: его доходы, расходы, объём нажитого. Ведь разнится существенность утраты 3.000 рублей для одинокой бабуськи-пенсионерки и для навороченного комерса, у кого пуговка на кальсонах дороже стоит.
Неправильная оценка материального ущерба влечёт и ошибочное определение объёма вреда в данной части, а вместе с этим и неверную квалификацию состава преступления, когда с увеличением размеров ущерба состав обрастает дополнительными признаками, ужесточающими наказание.
Особенностью оценки имущественного вреда является тяготение, предпочтение к установлению того объёма имущества, на которое распространялся изначальный умысел преступника, вне зависимости от реальных утрат. Это касается случаев, когда намерением виновного было завладение или уничтожение большего размера имущества по массе и цене, чем это случилось в действительности. Если разбойник нагрел кассу, руководствуясь информацией о лимоне в ней, а там оказалась "кукла" и 20 рублей мелочью, и что же: гоп – не гоп(?). Фигушки. Действия похитителя должны оцениваться по умыслу как покушение на разбой в особо крупном размере (статьи 30 и 162 УК РФ). Мусора не могут разбежаться между двумя конкурирующими составами: оконченным разбоем в 20 рэ и неоконченным в лям, и стараются избрать состав с более жёсткой санкцией, более тяжёлой категории. Хотя очевидно, что похищение 20-ти рублей – это часть не доведённого по независящим от виновника обстоятельствам неоконченного разбоя в особо крупном размере. Обвиняемые и сами путаются мыслью, сваливают в кучу реальный ущерб, который параллельно заявляется в исках от терпил, и ущерб по умыслу, собственно и определяющий состав деяния. Нужно различать: исковыми требованиями обсуждается только размер возмещения (возврата) от утрат, включая моральные издержки, а квалификация размера "ущерба" зиждется на размере посягательного имущества по умыслу, то есть по аппетитам хищника.
Аналогичным образом оцениваются и действия, вредящие здоровью. Вот, паря Валера усталый вернулся с забоя домой и в супружеском ложе спалил жену Танечку с соседом Костиком. Ну, с кем не бывает. Осерчал до крайности Валерка зрелищам низменно-изме; нным и с молоточком да криками "Убью, зараза!" на Татьянку кинулся, получил по-встречной пня по яйкам от Коляна, только лоб жинке расшиб, и тут же ослаб от собственных болей паховых. Здесь действия нападавшего должны определяться как покушение на причинение тяжкого вреда здоровью (или же неоконченное убийство). А реальный вред – ушибы да царапины будут составной частью общего события преступления. Всего лишь.
Морал – порода могучих оленей таёжных. Вред, причинённый такому зверю, именуется «моральным». Шучу. Моральный вред – то нравственные и физические страдания человека от совершённых против него преступнических действий. Без шуток. Такие последствия, хотя и не имеют внешних материализованных атрибутов, могут быть много значительнее любых материальных потерь. Это так. Установление и оценка морального вреда вызывает объективные затруднения у правоприменителя, так как связаны с оценкой духовно-психических состояний человека и способностью самого оценщика проникнуться этим. Усугубляет все проблемы и отсутствие сколь-либо ясных критериев для оценки по суммам денежного удовлетворения вреда. Уже сам по себе формальный перенос моральных издержек только в денежное русло является несправедливостью. Многие потери, например, урон чести и здоровья, безнравственно уводить в финансовый эквивалент. Альтернатив Закон не предоставляет. Хотя можно было бы, как в некоторых дремучих "правовых" государствах, использовать иные формы возмещений по разумным соображениям самих терпил, например, покаянные действия, физические и работные участия в жизни семьи потерпевшего.
Всякие страдания связаны с возникновением отрицательных чувств, расстройств, болезненных ощущений. Состояния пострадавшего могут характеризоваться чувствами обиды, униженности, стыда, переживаниями и волнениями, депрессией при затронутых чести и достоинстве личности, при ошельмованной репутации. Расстройства психики имеют как кратковременный эффект (только в ходе преступления), так и быть необратимо длительными, вплоть до необходимости в помощи от специалистов, вплоть до полного с-ума-схождения и суицидного кризиса. Это зависит и от тяжести преступления против личности, и от внутренних иммунных установок самой личности, в зависимости от сформировавшихся в ней морально-нравственных ориентирах – от собственного восприятия происшедшего. Безусловно, разнятся по объёму психические травмы от изнасилований у проститутки, которая профессионально способна переступать через стыд, и у монашки, для которой это – высший грех, запретный орех и нравственная катастрофа (Но в примере с монашкой только, если случилось впервые. Быть может с третьего-четвёртого раза и войдёт во вкус, вредом не посчитает, а напротив…).
