день рождения!
Слушавшая его Чэнхуань застыла и посмотрела на отца так, будто впервые его видела.
– Он правда может убить тигра? – недоверчиво прошептала она.
Я пристально взглянула на нее. По выражению моего лица Чэнхуань поняла, что по-настоящему разозлила меня, и тут же замолчала. Но что толку злиться, вздохнула я про себя. Она видела лишь нынешнего тринадцатого господина и не знает, каким он был десять лет назад, будучи еще тринадцатым принцем. Я улыбнулась Чэнхуань, и она, мгновенно улыбнувшись в ответ, подошла и, потолкавшись, села рядом, после чего без промедления принялась за еду, жалуясь:
– Чуть не умерла с голоду. Не хочу больше плести такие тонкие косички по всей голове!
Затем она повернулась к Хунли и серьезно сказала:
– Четвертый принц, я терпела все эти муки только ради тебя. Это ты тоже должен запомнить!
Мы трое тут же расхохотались. Подцепив палочками кусок из стоящего перед ним блюда, Иньчжэнь положил его в тарелку тринадцатого господина и с улыбкой произнес:
– Эту дурную привычку к чрезмерной расчетливости она точно подцепила у Жоси, истинной мастерицы.
– Я лишь надеюсь, что она хотя бы делает это осознанно, а не просто обезьянничает, – улыбнулся в ответ тринадцатый.
– Вы, два брата, обменивайтесь шуточками, если хотите, но не смейтесь надо мной: за сегодняшний вечер я ничем не вызвала неудовольствие двух господ, – сказала я.
Тринадцатый взглянул на меня и воскликнул, изобразив крайнее удивление:
– Разве ты можешь вызывать неудовольствие четвертого брата? Еще двадцать лет назад ты вызнала у меня все о его предпочтениях, а потом еще и, можно сказать, изловила его и вновь допросила о том, что ему по душе, а что нет.
Я тут же надулась и, притворившись, что ничего не слышала, отвернулась, начав разговор с Чэнхуань. Иньчжэнь, который в этот момент пил вино, едва не выплюнул его. Торопливо опустив чашу на стол, он прижал ко рту кулак и закашлялся. Не знаю, от вина или от смеха, но его щеки вмиг порозовели.
Услышав, что тринадцатый господин, шутя надо мной, нечаянно назвал его четвертым братом, Иньчжэнь был счастлив. Незаметно для себя он выпил много вина и стал более разговорчивым. Кроме того, он перестал говорить лишь о придворных делах и завел с тринадцатым господином беседу на отвлеченные темы. В свое время тринадцатый немало водил дружбу за вином с разным сбродом вроде певичек и торговцев, а потому не было таких городских легенд и простонародных историй, которых бы он не знал. Истории так и сыпались из его уст, он заливался соловьем, а Иньчжэнь, будучи изрядно под хмельком, смеялся не переставая.
Хунли переводил глаза с Иньчжэня на тринадцатого господина и обратно, после чего украдкой внимательно взглянул на меня. Похоже, он ни разу в жизни не видел Иньчжэня таким. В его взгляде недоумение мешалось с любопытством, а уголки губ невольно ползли вверх. Чэнхуань же оторопело смотрела на собственного отца точно таким же взглядом, недоумевающим и любопытным одновременно.
Я тихонько вздохнула, глядя на них. Возможно, когда-нибудь Чэнхуань захочет познакомиться со своим отцом поближе и поймет, что когда-то мы все были такими же, как они.
Иньчжэнь крепко сжал мою руку, и я обернулась к нему. Продолжая беседовать с братом, он тепло улыбался мне, и я, не удержавшись, улыбнулась ему в ответ. Подняв глаза, я увидела, что тринадцатый господин тоже смотрит на нас и мягко улыбается.
Глава 14
Почему бы нам не быть вдвоем, согревая холодные тени друг друга?
Я вышла из внутренних покоев. В сентябре пекинское небо было таким светлым и прозрачным, словно омытым водой, и от одного взгляда на него на душе становилось легко и радостно. Улыбаясь уголками губ, я прислонилась спиной к одной из колонн и замерла, в тишине глядя в небесную высь. потерла виски и, отложив книгу, медленным шагом
Сзади раздались торопливые шаги, и какой-то евнух, подбежав к входу во внутренние покои, просунул голову в дверь и крикнул ожидающим внутри евнухам и придворным дамам:
– Его Величество скоро будет здесь, и сейчас всем стоит быть осторожными!
Я мысленно изумилась. Слова этого евнуха… Неужели случилось нечто, что испортило Иньчжэню настроение?
Немного поразмыслив, я так ни до чего и не додумалась. Сейчас я знала лишь о самых громких событиях при дворе, а о другом мне было лень беспокоиться, да и узнать хоть что-то было неоткуда. Пока я размышляла, вернулся Иньчжэнь, сопровождаемый тринадцатым господином. Выйдя из-за колонны, я с поклоном поприветствовала их обоих. Лицо Иньчжэня было, как обычно, холодным и непроницаемым – и не догадаешься, что произошло нечто плохое. На лице тринадцатого также застыло самое невозмутимое выражение. Мельком взглянув на меня, он тут же отвел глаза.
Когда они друг за другом вошли в главный зал, я медленно покинула павильон Янсиньдянь, нашла укромный уголок, из которого хорошо просматривался вход в павильон, и села там, ожидая.
Увидев выходящего из дверей тринадцатого, я позвала:
– Тринадцатый господин!
Он повернул голову на голос и, увидев меня, с улыбкой сказал:
– Сейчас у меня есть срочные дела, из-за которых я должен немедленно покинуть дворец. Давай поговорим позже.
С этими словами он незамедлительно двинулся вперед, но я обогнала его и встала перед ним, преградив дорогу.
– Что произошло? – спросила я, в упор глядя на него.
– Чем больше тебе станет известно, тем больше будет неприятностей, – ответил тринадцатый после короткой паузы, глядя на меня из-под нахмуренных бровей. – Лучше уж пребывать в блаженном неведении.
Я продолжала упрямо смотреть на него. В конце концов он тихо вздохнул, опустил глаза и, глядя в землю, сказал:
– Сегодня царственный брат бранил восьмого брата.
Я недоумевала. Разве Юньсы будет заключен под стражу и скончается в тюрьме не на четвертом году эпохи Юнчжэна? То событие, о котором я всегда избегала даже думать, сегодня все же наконец всплыло из недр памяти.
Тринадцатый господин долго ждал моего ответа, но, увидев, что я застыла, глядя перед собой, с тихим вздохом добавил:
– Жоси, не думай об этом. Ты все равно ничего не сможешь сделать.
– Почему Его Величество выбранил восьмого господина? – спросила я.
– Сегодня царственный брат возложил табличку с посмертным именем царственного отца в храме предков. Когда он решил передохнуть в шатре, поставленном у боковых ворот, ему стало очень душно от множества горящих масляных ламп. За эти дела отвечает Министерство
