Итоговая часть Протоколов на самом деле никаких итогов не поводит, как это бы выразилось в решении, но лишь подводит черту под осуществлёнными мероприятиями, повествует о последних штрихах действа. В этой части содержатся сведения о полученных сопутствующих материалах, если таковые выявлены (обнаружены) и о дальнейшей судьбе всего изымаемого, в том числе посредством планового применения тех. средств (например, об изъятом вещдоке, полученном фото/видео-материале или образце), о направлении этого добра эксперту, о приложении к Протоколу, и всё такое. Отмечается факт ознакомления всех участников с содержанием только что состряпанного Протокола (оглашение или личное прочтение) под их расписку. Следующая строка отведена сведениям о наличии или отсутствии Замечаний участников по содержанию Протокола. В этом разделе каждый участник может указать о своём несогласии с текстом Протокола, исходя из собственных знаний о существе и порядке произведённых действий и закреплённых результатах; может указать о необходимости конкретных исправлений или дополнений по уже включённым или подлежащим включению сведениям; а также может указать о тех процессуальных нарушениях и несоответствиях, которые им обнаружились. И в этом разделе изымаются подписи всех участников сл. действия, даже если замечания и отсутствуют. Последним, ниже всех, подписывается лицо, производившее сл. действие и руководившее им. Своей подписью он также выражает ответственное подтверждение о реальности всего под его дуду сплясанного.
Кроме всего, понятые, обвиняемый (подозреваемый) и защитники, потерпевший с представителем, если таковые участвовали, вносят свои подписи ещё и на каждой странице Протокола, тем самым заверяя и правильность содержания, и своё участие.
Каждое сл. действие имеет свои особенности. Поэтому и Протоколы по наличию и содержанию разделов в них различаются. Многие их Протокольцев по форме рекомендованы в последнем разделе УПК. Рекомендованы – значит, не обязательны, а предложены к подражанию. Делать тебе будет не хрен – ознакомься. Прелюбопытные экземпляры предложил законодатель. Во многих образцах встречаются параграфы, до смешного противоречащие правилам самого УПК. В связи с возникающими нюансами в фарватере действий и по связанными с ними обстоятельствами, реальные Протоколы много шире по содержанию от обязательных пунктов, как они предписаны и в правилах проведения сл. действий, и в образцовых вариантах, отступать от которых мусора не вправе.
Протоколы могут изготавливаться рукописно или с помощью печатных средств. Использование рекомендованных бланков, в общем-то, не обязательно, хотя их использование очень удобно, а наличие готовых разделов позволяет мусорам не забыть об основных процедурах. Рукописный текст должен быть разборчив и читаем, иначе сведения не могут быть восприняты или воспринимаются не однозначно. Случалось так, что невнятность содержания, неразборчивость текстов по Протоколам влекли исключение такого источника, а последовательно – и самих протокольных доказательств. Но и печатающие средства не достаточно мобильны, чтобы ими во всех условиях можно было адекватно пользоваться. Следаки поскуливают о трудностях в работе с оргтехникой в полевых условиях (на болотах, на склонах крыш). Ну да, мудрено запитаться электричеством от пня.
Протокол составляется в ходе следственного действия или непосредственно после его завершения и на месте проведения сл. действия. Составление в режиме «после» действия, то есть с отсрочкой, и тем более в другом месте допускается правилами, но только при наличии объективных препятствий для соблюдения непосредственности с объяснением этих причин. Можно понять ситуации (хотя не очень хочется понимать), когда следак физически не может одновременно шарить одной ручонкой по телу и одежде трупа, и каждое из этих действий тут же фиксировать в протокол другой конечностью. Или когда по окончанию сл. действия на открытой местности грянул лихой шторм, а вечером сумеречным в помещении вырубило электроэнергетику, и «дежурные» факела скисли в запасниках. Но и в этих случаях полная достоверность утрачивается, так как все события будут воспроизводиться уже по памяти.
Как бы то ни было, непосредственно после завершения означает сразу, в течение ближайших минут после действия, но никак не спустя часы или дни. Все случаи переносов должны оговариваться. Как крайняя мера и если этому нет препятствий, действие должны повторить сызнова или полностью перенести на иное подходящее время или место. Вдруг, что во время работы следак (или другой важный и незаменимый участник) захворал – ну, радикулит сломал его или поносом изошёлся? С кем не бывает? Конечно, понос оправдает любой перенос действия и составление протокола даже через сутки, но при прежнем составе участников. Другое дело, если перед нами протокол, составленный, якобы в ходе следственного действия в лесном массиве окажется изготовленным в электронном виде с распечаткой. Ослу понятно, что не могла быть в чащобе использована оргтехника. Это верный признак изготовления документа «задним числом».
Применённые в ходе следственного действия технические средства указываются все без исключения и с пометками о цели их использования. Как правило следаки сообщают о всяких там фотоаппаратах да диктофонах, а вот данные об использованных компьютерах и принтерах, в помощью которых изготавливался сам документ, вносить забывают. Как-будто это оборудование не является тех. средствами, а стройный и печатный текст на выходе – результат собственноручной каллиграфии мусоров. Наименование тех. средств должно указываться достаточно подробно, чтобы в последствие их можно было идентифицировать. Это всё незряшные требования. Сопоставление данных о техсредствах позволяет выявить и случаи подлога, подделок, фальсификации документов и причины тех. искажений. Такое бывает, если возникает спор о законности и достоверности полученных доказательств, когда необходимо выявить нарушения. Здесь могут важны быть и другие подробности, допустим о марке красителя в принтере, о типе использованной бумаги и т. д.
Любые исправления, которые вносятся в текст Протокола, все редакционные изменения по ходу составления документа или после его подписания, сопровождаются оговорками о их верности и удостоверяются подписями участников на полях по месту самих коррекций. Не удостоверенные изменения вызывают сомнения в правильности и доброкачественности этих мен, в соответствие содержания Протокола в целом. Подозрительны подобные поправки без специальных объяснений: мало ли кто и зачем внёс подправочки. Это равно касается и печатного способа составления Протоколов. Следаки, обнаружив недочёты по тексту уже изготовленного документа, симпатизируют способу полной перепечатки текста путём изготовления нового Протокола. А с тем выходит, что изменений как бы не бывало. Ать, шалунишки. «Но позвольте, гады» – не сдержит возмущений наблюдатель, – «Единожды составленный документ с внесёнными в него подписями уже рождён, официально издан в процессе судопроизводства, и никто не вправе изничтожить таковой внепроцессуально». В крайности, в таких ситуациях, если очень чешется, первично составленный Протокол должен быть приложен к вновь изготовленному, природно являющемуся новым Протоколом. Те же изменения по неправильному тексту также могут быть внесены и путём внесения соответствующих уточнений в раздел «Замечания». Это может сделать и сам следак, Почему нет? Препятствия отсутствуют. Либо может быть составлено дополнение к Протоколу по тому же поводу.
Все сведения в Протоколе должны излагаться обычным, понятным языком. Применение специальных терминов, оборотов речи, а особенно заимствованных с чурбанских диалектов словечек, типа: гомеостаз, имманентно, пуберантный и прочих тявканий, допускается только в силу необходимой неизбежности, допустим, из-за отсутствия аналогов в русском языке или когда коренные сведения содержали такие пакости и само их наличие имеет значение для оценки обстоятельств. В силу своих научных, литературных, социальных и прочих качеств источник сведений или сам составитель документа могут быть склонны к своеобразным изъяснениям. Ну да, попадётся, например, свидетель, кто заявит, что он, бля поэт, и он нам скажет рифмой; другой, видите ли «по фене ботает»; следак окажется сторонником трагедийного жанра: «… на месте вакханалии нелюдей зримы кровавые месива тел нагих мужей…»; криминалист возжелает использовать узкотехнические рыки. Всякие такие, особенно иноязычные высказывания требуют перевода на современный, русский и общедоступный язык. С тем расчётом, чтобы последующим исследователям этих же сведений были понятны они без дополнительных пояснений. Естественно это всё осуществимо лишь при соответствующих консультациях и разъяснениях от самих источников информации. Иначе смысл той информации может быть искажён или утрачен.
