В отличии от порядка протоколирования в ходе предварительного следствия, при судебном протоколировании всем иным участникам производства, кроме секретаря и судьи, не предоставлено право на непосредственное удостоверение в самом ПСЗ своего участия и верности представленных этими участниками сведений посредством внесения подписей «тут же». Содержание ПСЗ в том виде, как он издан судом, заведомо считается правильным до тех пор, пока кто-либо из заинтересованных участников не заявит Замечания. Этот порядок также открывает путь подлогам и фальсификациям. Ведь Замечания на ПСЗ – своеобразное явление. Замечания вносятся отдельно и самостоятельно от ПСЗ, после ознакомления с ним, когда и такое ознакомление – только право участника, а не обязательное для него бремя. Замечания рассматривает единолично судья, и он же единорожно выносит решение об их удовлетворении (полном, частичном) либо об отказе в этом. Вот и представь, какое решение по твоим Замечаниям о вральности ПСЗ вынесет судья, фуфло в Протокол двинувший.
Если заседание фиксировалось судом дополнительно ещё какими средствами-способами (стенограмма, аудио-, видеозапись), то все эти материалы, а том числе и оригинальный Протокол-черновичок, замечания и решения по ним – вся эта дрисня должна прикладываться к «окончательному» ПСЗ. Казалось бы, вот где страховка от фальши. Хрен там! При том, что в ст. 259 УПК не указываются авторы-изготовители всех параллельных фиксаций, о которых должна делаться отметка в ПСЗ и материалы по которым подлежат приобщению, приложены будут только те материалы, которые изготовил сам суд, а он, шельма, такими способами дублежа не увлекается. Как раз к большей свободе своих ухищрений. А если стенографирование аудио-, видеконтроль вздумают осуществлять сами участники от сторон, особенно в безуведомительном порядке, то судом будут изысканы формальные причины для отказа в приобщении такого материала. На эти случаи есть приёмы борьбы, есть они. И всё-таки порядок рассмотрения Замечаний к ПСЗ более эффективен, чем порядок подачи и рассмотрения замечаний к протоколам сл. действий при предварительном расследовании, где Замечания вообще не рассматриваются.
При затяжном разбирательстве по делу, при перерывах в заседаниях и по усмотрению судьи Протокол может изготавливаться и частями. Полагаю это более надёжным и верным способом держать под контролем фиксацию процесса, так как в таком варианте можно вовремя эргировать на выкрутасы суда и стороны обвинения. Тогда, каждая из этих частей будет считаться составной одного ПСЗ, и на каждую из них, причём на время издания по времени возможно представлять Замечания. Хотя Закон такой порядок не обсуждает. Естественно эти части не должны быть произвольной выборкой процесса, а вмещать в себя цельные заседания по рабочим дням суда.
Ответ: Показания свидетеля и эксперта (1,4) будут являться результатов судебного следствия, так как они получены именно в ходе этого судебного следствия. Но только в части новых, оригинальных сведений. Любая информация дублирующего свойства – она фактически добыта ранее, а в суде лишь произошло подтверждение её наличия и содержания, проверка качества, представления участникам и суду. Оглашённые же показания свидетеля и сведения по Заключению (2, 3) результатом судебного следствия не являются, так как порождены не следственно-судебными действиями, а следственными действиями стадии предварительного расследования. А это значит, что зафиксированные в ПСЗ сведения по таким показаниям и Заключению самостоятельного доказательственного значения не имеют, и ПСЗ по отношению к ним не является источником, в смысле первоисточимости. В данном случае по отношению к таким сведениям ПСЗ выступает сугубо свидетельством исследования этих доказательств. Если твой ответ совпадает с моим мнением – поздравляю; если нет – не расстраивайся, твоё мнение тоже правильным может быть. Но не в этот раз…
4.7. Иные документы
Определение «иные документы» распространяется на любые другие документальные материалы за исключением рядышком в статье 74 УПК перечисленных видов, то есть кроме Заключений и Протоколов. Таким понятием перечень документов, допускаемых в качестве доказательств, фактически не лимитирован. Под «иным» документом предлагают подразумевать любой информационный массив по любым источникам-носителям. При всей такой безграничке, этот вид доказательств всё же нагружен рядом обязательных признаков по допустимости.
Такое доказательство должно иметь форму документа: официального или частного. В свою очередь официальные документы издаются органами власти и прочими юридическими лицами, для публичного (всеобщего), внутреннего (предприятия, организации, частн. предприниматели) и межорганизационного (между двумя и более юр. лицами) пользования. А если конкретно, к подобным документам относятся договоры, акты, решения (кроме судебных приговоров), квитанции, инструкции, сообщения, уставы, удостоверения, отчёты и любые другие виды информативов, связанных с деятельностью юр. лиц. Такие документы должны иметь специальные реквизиты: наименование и адрес этого лица, издавшего документ; данные о времени и месте его издания и подписания; сами подписи должностных лиц, уполномоченных на издание; оттиск удостоверительной печати или штампа; сведения о регистрации и учёте (не всегда). Надо бы оговориться, что по действительному смыслу документ является официальным только, если он исходит от органа власти. Но мусора с коих-то пор стали присовокуплять к этому виду и любые другие документы от всех прочих юр. лиц, включая частных предпринимателей. И это очень спорно.
К частным относятся информативные материалы, авторами которых выступают граждане лично, без прикрытия их должностными регалиями, а также исходящие от вольных сообществ граждан. Такая информация может быть связана только с деятельностью отдельных людишек и вне деятельности зарегистрированных союзов людей. Речь идёт о личных документах, частных договорах, доверенностях, заявлениях, обращениях, переписке. Вот если директор птицефермы Сурков издаст приказ по конторе – это официальный документ, а тот же Сурков напишет записку любовнице, пусть даже перед фамилией вточив «директор» – то будет частный документ. Весь вопрос в том, в каком качестве по документу данный мэн выступает реально.
Частные документы также должны иметь реквизитные отличия: данные об изготовителе и его подпись, если документ не рукописный. Без таких минимальных характеристик материал не может приниматься допустимым документом. И здесь загнездилось разночтение, когда, например в качестве «иного документа» документом пытаются впарить какую-нибудь частную корреспонденцию: письмо, записку, послание, в которых отсутствуют прямые и достаточные сведения об авторе (ф. и. о., место нахождения, дата), а вместо подписи обнаруживается «Целую, твой котёнок». И что теперь, котёнка вычислять прикажете. Иногда мусора впаривать пытаются письма без всякой инициализации в них, а авторство экспертным порядком по почерку вызнают. Да может и из под руки данного человека письмена те вышли, но какой эксперт следом его опровергнет, что не от собственного имени он выступал, а под диктовку другому пособничал либо художественно фантазировал высокого искусства ради.
Процессуальный кодекс не раскрывает значение понятия «документ». Не найдёшь расшифровки этому ни в УК РФ, ни в гражданском законодательстве. Следовать подачкам из комментариев да руководящих указаний – неблагодарная затея, так как силы закона эти пистопольства циркулярные не имеют, не источники они единого и окончательного мнения. В различных правовых ситуациях «документу» присваивают разношёрстные свойства и обличия. Это вынуждает выискивать значение по общепризнанным толкам. Словари и энциклопедии в небольших вариациях сообщают о том, что Документ пониматься может в двух смысловых значках: в широком смысле – это любой материальный, письменный носитель информации; в узком – юридический акт. Но и такие определители не совсем точны для процессуальных потреб. Мы-то не дурни распоследние, ага, мы помним, что доказательства – это сведения, а не источник сведений. Тогда доказательство Документ – это должен быть не носитель информации и не юридический акт гербовой бумажкой, а сама информация на этом носителе и в этом акте. Такое понимание, в общем-то, совпадает и с оригинальным значением слова «документ», происшедшего от латинского «свидетельство».
Судебная практика тяготеет к восприятию «документа» в широком смысле. Поэтому в качестве доказательства – «иного документа» используют любые информационные сведения, выраженные в письменном виде. Доказательственное внимание уделяют любому способу письма (буквы, цифры, все прочие знаки и символы) на любом носителе, сохраняющем эту писанину (электронные, бумажные, тканевые, прочие твёрдо-поверхностные тела).
