Протоколы судебных действий (они же – Протоколы судебных заседаний), как доказательства, из-за своих особенностей выделены в УПК. Такой вид Протоколов ощутимо отличается от Протоколов, плодимых мусорами на стадии предварительного следствия. Если так наименованную разновидность Протоколов считать Протоколами судебных заседаний (сокращённо – ПСЗ), то основные характеристики ПСЗ по форме, содержанию, порядку составления и издания с достаточной подробностью изложены правилами статей 245, 259 и 260 УПК РФ. Но странное дело, уже в разделе УПК о видах доказательств используются разные наименования судебного Протокола. В статье 74.2.5. указывается, что в качестве доказательств допускаются Протоколы судебных действий. А в последующих статьях того же УПК, где раскрывается суть всех видов доказательств, указанный тип Протоколов (Протоколы судебных действий) больше не упоминается, доказательством же обсуждается всегда ПСЗ (смотри ст. 83 и другие). Исходя из наименований можно считать, что речь идёт о разных видах и подвидах Протоколов, равнозначность и тождественность которых в Законе не оговорена. Тогда что же, следуя жёсткому формализму, в русле мусорских приёмчиков, возможно утверждать, что такое доказательство, как ПСЗ вообще не является допустимым доказательством в рамках законодательных допущений статьи 74.2 УПК. Разве нет? И по свойствам ПСЗ отличаться должен от Протоколов судебных действий, так как в первом фиксируют не только судебные действия, но и судебные решения, а ещё и судебные бездействия. Таким образом ПСЗ может включать в себя ПСД, но не наоборот. Я, по правде, ещё нигде не встречал обсуждений этих противоречий. Судебная практика, судя по всему, тихонечко следует пониманию равности существа этих Протоколов. Будем и мы исходить из такого же восприятия. До поры до времени. А то запутаемся на хрен.
В отличии от иных видов доказательств по ПСЗ не указывается в Законе, какая именно информация (сведения) такого источника является собственно доказательством. Это также создаёт неопределённость и путаницу. Очевидно, что не любая информация по ПСЗ в рамках задач конкретного судебного разбирательства может считаться и использована быть именно доказательством. Как минимум не употребимы в таком качестве зафиксированные в том же ПСЗ промежуточные решения суда, содержание прений и последнего слова, содержимое различных ходатайств, заявлений, возражений, реплик, обсуждений процедурных вопросов. Тогда что? Здесь важно идентифицировать и отчленить собственно доказательственную информацию из общей массы по тем признакам, как они определены в отношении различных видов доказательств.
По общим правилам доказательства рождаются в результате следственных действий, в нашем случае – следственно-судебных. В судебном рассмотрении получение и исследование доказательств происходит только на стадии судебного следствия. Так вот, только результаты этих следственно-судебных действий и являются доказательствами, только они одни, а именно: сведения из показаний допрашиваемых участников; сведения из различных других оглашённых протоколов; сведения по самостоятельным процессуальным действиям внутри заседания (осмотры, опознания, эксперименты, освидетельствования); сведения по заключениям экспертов, специалистов и по «иным» документам, сведения по вещдокам. Так? Не совсем…
Полагаю, в тебе уже должна просыпаться рассудительность правовая и ситуационная. А ну-ка, сам шевельни рогом и роди ответ.
Вопрос: Являются ли результатом следственно-судебных действий текущего судебного разбирательства 1) Показания, данные свидетелем в судебном заседании; 2) Показания этого же свидетеля, оглашённые по протоколу допроса; 3) Оглашённое в судебном следствии Заключение эксперта по исследованиям, проведённым в ходе предварительного следствия; 4) Судебные показания эксперта по данному им в ходе предварительного расследования Заключению??? (Ответ на следующем листике, не спеши подсматривать).
Вся прочая, не относящаяся к сути обвинения и обстоятельствам преступления информация по ПСЗ может расцениваться доказательствами лишь по спорам о правовых вопросах – нарушениях, не связанных с обвинением, как таковым, а обсуждаемых в процессе доказывания законности порядка судопроизводства на той стадии, где вёлся ПСЗ.
Например. Сторона защиты заявляет о процессуальном нарушении: до начала допроса свидетелей они не были удалены из зала заседания и присутствовали при допросе других участников, а потому могли сопоставлять свои показания с услышанными. Для проверки таких фактов обращаются к ПСЗ. Ну да, в ПСЗ отсутствуют сведения об удалении свидетелей до их допроса и о приглашении этих же свидетелей в зал поочерёдно. И такие сведения ПСЗ (отсутствие сведений о факте и обстоятельствах по удалению-приглашению) в данном случае подтверждают доводы стороны защиты, то есть являются доказательством в пользу позиции этой стороны об имевшем место нарушении. При этом сами такие доказательства не затрагивают существа обстоятельств обвинения.
Таким образом, ПСЗ должен рассматриваться как сводный источник – мусоросборник комплекса различных сведений, которые по виду принадлежности их могут служить доказательствами. И поэтому, когда мы называем, ссылаемся на доказательство, то всегда конкретизируем его собственным видовым качеством, а сам ПСЗ при этом принимаем только как второисточник сведений, если речь идёт о доказательствах по обстоятельствам обвинения, или как первоисточник, если речь идёт о доказательствах по обстоятельствам судебного производства. Например, перед нами доказательство – показания свидетеля Щеглова, данные им в судебном заседании 1 апреля 2006 года. По сложившейся практике ссылаться на него будут так: источник – ПСЗ, том 4, листы дела 33–36. А на самом деле: источник – свидетель Щеглов, а ПСЗ – второисточник. При этом по ПСЗ учитываются и все иные требования относимости конкретных видов доказательств. Так, не будут являться доказательствами ответы того же Щеглова на вопросы о понятности разъяснённых ему прав, обязанностей, ответственности, об его отношениях с другими участниками. Такие сведения показаниями не являются.
Читаем часть 1 ст. 259 УПК: В ходе судебного заседания ведётся протокол. Из этого понятно, что ПСЗ-ия является только тот протокол, который ведётся именно в ходе заседания. Поэтому, если ты видишь, что секретарь в заседании осуществлял протоколирование рукописным способом или же вовсе «балду гонял» при использовании диктофона, а в деле потом оказывается машинописный документ под названием «П… С… З..», то ясно, что в перед нами документ, который Протоколом судебного заседания не является, так как он не вёлся в ходе судебного заседания, издан за рамками заседания, вне текущего процесса. А даже, если и была видимость печати в суде, тот документ могли в корне и позднее подредактировать, переписать, так что от изначального ПСЗ кроме названия остался только запах метана. Здесь вся проблема в том, что в отличии от протоколов предварительного следствия ПСЗ не поддаётся непосредственному контролю всех участников, а нынешние суды с удовольствием используют возможность «рисовать» ПСЗ под приговор, а не наоборот (когда приговор составляют, опираясь на данные ПСЗ), – то есть элементарно фальсифицируют доказательства по ПСЗ и совершают подлог документа.
Смотри сюда. Если уголовное дело по обвинению рассматривает Суд, то и ПСЗ в широком смысле издаёт тот же СУД. Процессуальный Закон уполномочил секретарей судебных заседаний вести ПСЗ (ст. 245 УПК). Но подписывают, удостоверяют ПСЗ совместно секретарь и председательствующий судья (ст. 259.6 УПК). По этой норме они же оба уполномочены изготавливать ПСЗ, значит, на пару ответственны за рождение и качество этого дитяти (чем не родители?). Только вот не понятна до конца роль председательствующего судьи в процессе изготовления, когда он сам-то и не ведёт Протокол. Судья может только проверять правильность его. Из такого полномочия проскальзывает скрытая возможность судьи исправлять неправильности в ходе проверки по своему усмотрению, а значит, изменять содержание ПСЗ, составленного секретарём – то есть, фактически Законом допускается переиздание документа. А где переиздание, там и новое издание. В любом случае изменённый ПСЗ уже не будет оригиналом.
В отличии от порядка протоколирования в ходе предварительного следствия, при судебном протоколировании всем иным участникам производства, кроме секретаря и судьи, не предоставлено право на непосредственное удостоверение в самом ПСЗ своего участия и верности представленных этими участниками сведений посредством внесения подписей «тут же». Содержание ПСЗ в том виде, как он издан судом, заведомо считается правильным до тех пор, пока кто-либо из заинтересованных участников не заявит Замечания. Этот порядок также открывает путь подлогам и фальсификациям. Ведь Замечания на ПСЗ – своеобразное явление. Замечания вносятся отдельно и самостоятельно от ПСЗ, после ознакомления с ним, когда и такое ознакомление – только право участника, а не обязательное для него бремя. Замечания рассматривает единолично судья, и он же единорожно выносит решение об их удовлетворении (полном, частичном) либо об отказе в этом. Вот и представь, какое решение по твоим Замечаниям о вральности ПСЗ вынесет судья, фуфло в Протокол двинувший.
