«Научи меня дыханью…»
Научи меня дыханьюЛёгкому, как пенье птиц.Городское мирозданьеДышит ветром колесниц.
Символ города – одышка,Улиц лестницы круты.Не спасёт Амур-мальчишкаОт привычной суеты.
Бросив толчею-злодейку,С неким страхом беглецовТак и сядем на скамейкуОтдыхать в конце концов.
Что нам пыльная дорогаПеред волей облаков!Здравствуй, воздух – хатха-йога,Вдох и выдох – дар богов.
22.03.1983Письмо почти всерьёз
Говори мне о птицах и бедной траве,О приметах и тайнах растений,О цветочной пыльце, о пчелиной молве,О значениях переплетенийВсех ветвей на деревьях, которые ждутДуновения ветра и влаги,И о море, в котором качаясь плывутКорабли из небесной бумаги.
И о море другом, где белее, чем снег,Умирает холодная пена,Где скалой из базальта стал Ноев ковчегИ стоят над скалой неизменноВосемь звёзд, будто восемь медлительных дней,Будто восемь неярких соцветий,И в толпе суеверной прибрежных камнейБьётся зеркало тысячелетий.
Говори мне о камне и о зеркалах,Отражающих лица лукаво,Ибо в зеркале смехом становится страхИ нередко бесславием – слава,И не сводят с нас статуи каменных глаз,Неподвижных в безмерной печали,Ибо камень и зеркало видели насВ наши чёрные дни – и молчали.
Я умолкну. Но ты говори о веснеИ о бабочках золотокрылых,Говори мне о том, что ты видишь во сне,И о древних таинственных силах,И о правде тех слов, что хранит от людейНеприступная Библиотека,И о том, наконец, что ты будешь моейДо скончания ЭТОГО века!
22–23.03.1983«Я пишу ни для кого…»
Я пишу ни для кого,Вывожу слова в тетради,Осознав своё родствоС тем, кто шутит смеха ради.
Отдаю поклон земле,Улыбаюсь небосводу,Расставляю на столеЗастеклённую природу.
Мне, конечно, всё равно,Кто прочтёт, кто отчитает.Лучше просто пить вино.Счастлив тот, кто обретает
Дух веселья в тишине,Детские припомнив годы.Счастлив, кто нашёл в винеНе свободу – тень свободы,
Кто, не глядя в зеркала,Песенки поёт лукаво,Чья бесславно умерлаНеразгаданная слава.
9.04.1983Письмо к Марии
Найди, Мария, чистую тетрадьИ в ней отметь, что было время года,Когда нам приходилось собирать,Как ягоды, частицы небосвода,Упавшего на редкие кустыСмородины. Был свет вокруг. И былоЕдва понятно, почему крестыНа церкви солнце не позолотило.
Найди, Мария, в памяти мой смехИ бедный дом. И чистые озёра,Где нам хватало воздуха на всех,Округлый склон холма для кругозора,И тишину. И плеск листвы впотьмах,Когда под вечер вырывался ветерИз леса. И почти знакомый страх,Как будто мы совсем одни на свете.
И где же мы теперь, Мария? КакВернуться нам? Где та дорога в поле?Где аисты? И где дорожный знак?Где наша жизнь? От городской неволиДрузья уходят в тишину садов,В пустые книги и в дома веселья.И пьём мы горечь солнечных часовИ памяти таинственное зелье.
И вот, Мария, мы опять одни,И нет у нас ни Севера, ни Юга.Нам не хватает воздуха. И дни,Как близнецы, похожи друг на друга.Но в памяти – сквозь шум чужих речейМы возвращаемся – и видим сноваОзёра, нимб из солнечных лучейНад церковью Онуфрия Мальского.
13.04.1983Дао навыворот
Я сяду в жестяной трамвайЗа три гроша куплю билетИ стану втайне наблюдатьЗа выраженьем лицПрохожих. И услышу лайСобак, шарманку злых беседМолчанье тех, чей долг молчатьИ тихий смех блудниц
И я увижу мертвых птицПовсюду – и живых людейВоровок, скупщиков картин,Поэтов и солдатКак ясен взор пустых глазниц!Страна последних новостейГремит костьми лихих годин,Железками наград
На площади, где предки спят,Где под асфальтом спит земля,Где каждый камень знает толкВ обмане, смерти, злеЦелуются, плюют, кричат,Бегут как крысы с корабляИ гордо вьется красный шелкНа гиблом корабле
И город варится в котлеНа черной кухне суетыКлокочет, льется через крайНо не найти огняИ дребезжит в живом стеклеМой страх: искажены чертыИ в ночь идет пустой трамвайГде больше нет меня.
21–22.04.1983Письмо из XVIII века
Добрый день – а лучше добрый вечер.Добрый вечер, мой далёкий друг.Я опять играю в чёт и нечет,Свечи жгу и отпускаю слуг.
В чёрной шляпе, выцветшем камзолеПережил я тёмные года.Я один в моём высоком холлеИ пишу тебе Бог весть куда…
Скоро время долгожданной встречи.А пока – летят пустые дни…Вот и всё, мой ангел. Добрый вечер,В добрый час – Господь тебя храни!
22.04.1983Эпитафия
Печаль неуместна, и речь не о том,Что вашей достойно печали.Когда я исчезну, я стану кустомШиповника. Всем обещали
Бессмертие ангелы. Я не сойдуПод землю, где темень и тленье.Взгляните – я с вами! Я в вашем саду!И скоро наступит цветенье!
Что толку в граните под чёрным венком,В молчании вашем глубоком?Когда я исчезну – я стану цветком,Нарциссом над синим истоком.
Нет смерти на свете и нет пустоты.Бессмертье – поэзия света.Взгляните, влюблённые, ваши цветы —Ожившие души поэтов!
Хвала Тебе, Агнец Господень, за то,Что Ты подарил мне дыханье,Что жил я песчинкой под синим крестомВ кругу Твоего мирозданья,
Что дышит душа моя Словом Живым,Склонив лепестки золотые,Что в мире последним дыханьем моимОстанется «Ave Maria…»
12.05.1983«Сильнейший из сильных идёт на войну…»
Сильнейший из сильных идёт на войну,Хитрейший из хитрых ласкает жену,Чистейший из чистых не знает утех,Беднейший из бедных – счастливее всех.
Сильнейший из сильных в бою знаменит,Хитрейший из хитрых ночами не спит,Чистейший молитву творит без помех,Беднейший из бедных счастливее всех.
Сильнейший за храбрость получит медаль,Хитрейший ночами вкушает миндаль,Чистейший уже стал белее, чем снег,Беднейший из бедных счастливее всех.
…Сильнейшего скоро уложит война,Хитрейшего скоро оставит жена,Чистейший введёт свою душу во грех,Бог видит – беднейший счастливее всех.
25–26.05.1983«Чем дольше длится день, тем солнце ниже…»
Чем дольше длится день, тем солнце нижеЧем ниже солнце – синий вечер ближеИ темнота из синевы встаётТоржественно – и в то же время простоИ скоро все невидимые звёздыИз рукава достанет небосвод
Не разобрать который час на светеКак будто тень семи тысячелетийСпустилась на деревья и холмыСтановится прохладней чёрный воздухИ света нет. И долог путь при звёздахИ тьма идёт на смену полутьмы
Нам надо возвращаться. Ночь всё ближеЗдесь есть дорога меж холмов и хижинНо где она? И как её найти?Мы на границе вечера и ночиИ видимо нас зрение морочитИ путь мы видим там, где нет пути
И всё же мы идём – идём куда-тоНа ощупь, потеряв страну закатаВ тени семи безвестных тысяч летМы – дети, полулюди, полубоги…Никто не знает где конец дорогиИ будет ли когда-нибудь рассвет.
27.07.1983Русский язык
Е.В.Ф.
Русской речи злой жаргон,Пафос чёрных междометий,Где, во тьме каких столетийЭтот выговор рождён?
Древний диалект Москвы,Просторечие подростка,Лоскуты былого лоскаТам, на берегах Невы.
О, Москва и Петроград —Два наречья русской речи —Звон набата, гром картечи,Площадная брань солдат.
Корни дикой татарвы,Цвет славянских окончаний,Фрахт Голландий, фрунт Германий,Византийский слог молвы.
Слог молитвы, слог мольбы,Проповедь иконоборцев,Лесть неверных царедворцев,Вероломство похвальбы.
Вот он – дерево-язык,Чьи плоды порой незрелы.Лет старинных устарелаРечь – к иному век привык…
И теперь иных вековИстребляема крамолаНа жаргоне комсомолаВ словаре большевиков.
[Незавершённый венок сонетов]
I
Молчанье держит за руку меня,И всё кругом молчит. И все предметыБезмолвны. Это похороны лета.Здесь неуместны смех и болтовня.
Приходит осень, пред собой гоняНа поводу дожди, листву, приметы,И память в золотую ткань одета,И ночь-болезнь уносит силы дня.
Ну что ж, прощай, весёлый, вольный векПоющих трав и виноградных рек! —И лето исчезает в чёрной Лете,
И спотыкаясь тень моя бредётВ начало осени, где время ждётИ неспокойный слух раскинул сети.
II
