смотрят с холодной насмешкой. И Чак замолчал, чувствуя, что рискует всё испортить.
Госпиталь в Спрингфилде… проверить через Юри… об этом канале парень знать не может, поэтому и подставился, ну, ладно…
Чак молчал, из последних сил удерживая рвущееся из горла: «Простите меня, сэр, накажите своей рукой, сэр». Этого говорить нельзя, это конец. Поползёшь – раздавят, пока стоишь – есть шанс.
Ладно, любая проблема решается, когда её решаешь.
– Завтра в шесть десять у гаража Стенфорда. Посмотрим, какой ты шофёр.
И Чак остался один, ошеломлённый таким мгновенным решением. Он несколькими вздохами восстановил дыхание и рискнул выйти.
Толстяк продолжал выкладывать рыбёшек, шумела предпраздничная торговля, Фредди видно не было. Но Чак и не собирался следить за ним: жизнь дороже. Теперь… теперь к Слайдерам, может, они ещё не закрылись…
Джонатан оглядел новенькую «ферри», похлопал по капоту.
– В самый раз, Фредди. Не слишком шикарно и без лишней скромности.
– Если довести до ума, – кивнул Фредди, – то будет неплохо.
– Грузовик мы делали полгода.
– Её надо сделать быстрее.
– Вот и посмотрим, – Джонатан усмехнулся, – сколько и чего мы сможем на него скинуть. Слушай, но ты уверен, что он нам нужен?
– Кому бы ты его отдал?
– Резонно, – буркнул Джонатан. – На моих шесть ровно.
– Твои на минуту отстают. Но я его уже вижу.
Чак старался не бежать. Вчера он сходил к Слайдерам, они уже закрылись, но он упросил, согласился переплатить, лишь бы ему сделали руки. И вечером отчистил куртку, надраил, как мог, ботинки, отгладил рубашку. Чтоб – упаси от такого – за шакала-попрошайку не посчитали. Так, он успевает. Опаздывать нельзя, но приходить заранее и топтаться в ожидании господ тоже не стоит.
Завернув за угол, он увидел у гаражных ворот неброскую синюю машину, похоже… да, «ферри». И рядом с ней двое. В шляпах, просторных умеренно тёмных, по сезону, плащах. Оба высокие, который из них Бредли? Ведь решать будет не Трейси, а… хозяин. Хотя слово Трейси, безусловно, много весит. Издали они как близнецы.
Но только подойдя почти вплотную, Чак увидел, насколько они разные. Бредли – румяный, синеглазый и… и это настоящий лендлорд. А Трейси…хоть и одет так же, а всё равно – ковбой. Остановившись в шаге от них, Чак склонил в полупоклоне голову.
– Доброе утро, сэр.
– Доброе утро, – кивнул Джонатан. – Готов?
– Да, сэр.
– Тогда садись за руль.
Чак снова слегка поклонился, открыл перед ними заднюю дверцу и, когда они сели на заднее сиденье, быстро обежал вокруг машины, и точным броском занял шофёрское кресло. Ключи… в замке… бензин… масло… всё в порядке… ну, поехали.
– Куда прикажете, сэр?
– Прямо и налево, – доброжелательно-командный голос за спиной.
– Да, сэр, прямо и налево.
Чак мягко стронул машину. «Ферри» – машина неплохая, в уверенных руках и идёт соответственно. И явно новенькая, необмятая под чью-то руку. Вот так… и вот так… он ничего не забыл, не разучился…
– На площадь Основателей на пределе.
– Да, сэр, на площадь Основателей.
На пределе, так на пределе. По обледенелому асфальту, в центре города, где на каждом шагу полицейский, какой здесь может быть предел?
– Автодром знаешь? – это уже голос Трейси.
– Да, сэр.
– Туда.
– Да, сэр, на автодром.
Чак развернулся у памятника Отцам-Основателям и свернул к мэрии: так короче. Хорошо, рано ещё, город пуст, ни машин, ни прохожих.
– Проверь сзади.
Чак тронул зеркальце над ветровым стеклом, осмотрел улицу за машиной и вернул зеркальце в прежнее положение.
– Чисто, сэр.
– Тогда прибавь.
– Слушаюсь, сэр.
Это уже окраина, можно и прибавить. «Ферри» свободно даёт сто двадцать, а если кое-что переделать, то за двести выдержит. Надёжная машина. Тим любил такие штуки: чтобы снаружи обычное, а внутри, как говорил Грин, эксклюзив. Запел под колёсами бетон шоссе. Небо светлеет, но какая-то плёнка остаётся, днём может опять заморосить. Впереди поворот, не занесло бы на льду, обошлось. Вот ещё один поворот, есть, а вон и автодром.
– К въезду.
– Да, сэр.
У ворот он притормозил. Из будочки вышел заспанный и недовольный, как всякий не вовремя разбуженный, белобрысый парень в армейской куртке со срезанными нашивками. Навстречу ему из машины вышел Фредди. Быстрый обмен парой фраз. И дежурный – Чаку даже показалось, что парень щёлкнул каблуками – бегом бросился к своей будочке, а Фредди вернулся на прежнее место. Медленно сдвинулись решетчатые ворота.
– Вперёд, трасса «Ди».
– Да, сэр. Трасса «Ди».
На этом автодроме их ещё Грин гонял. От «Эй» до «Эф». Дальше трассы СБ, при появлении на запретной трассе огонь с вышки на поражение без предупреждения. Трасса «Ди» не из самых сложных, если бы не этот лёд, можно было бы и шикануть, но сегодня слишком опасно. Скрежет смёрзшегося гравия, песок тоже смёрзся и хорошо держит, удачно, повороты, горки, только успевай следить и крутить руль. А оба молчат. Ну и ладно, это он может, здесь его не сбить. Поворот, ещё, горка-трамплин, бетонный створ… всё!
Пискнув тормозами, Чак впечатал «ферри» в квадрат финиша.
– Трасса «Эф»? – сказали сзади.
Прозвучало это не приказом, скорее, вопросом, и Чак открыл рот, чтобы ответить положенной формулой послушания, но тут же услышал неожиданное:
– Нет. Подвинься и пристегнись.
Чак, недоумевая, пересел на соседнее сиденье, уступая место водителя… Хлопнула задняя дверца, передняя… Бредли?! Одновременно щёлкнули замки двух ремней безопасности, и машина прыгнула с места вперёд. Трасса «Кей» – успел заметить Чак. Да, она. Тогда хозяин здорово потратился, но получил разрешение пропустить каждого из них по разу по одной из запретных трасс. Он как раз проходил «Кей», а следующую – самую сложную трассу «Эль» – Тим. «Кей» по льду и скорость по максимуму – это… это уже класс. Если ремни не выдержат – хреново. «Ферри» не для таких игр машина… Чёрт, что этот беляк делает? Но класс… да, есть класс. Если не угробимся…
Они не угробились.
Но не успела машина остановиться, как сзади хлопнула дверца и мгновенно, Чак и дёрнуться не успел, но за рулём уже Трейси, а Бредли сзади. И снова Чака вжимает в спинку сиденья, а навстречу несётся указатель с тремя звёздами. Звёздная трасса. Считается непроходимой. Для машин класса «ферри» во всяком случае. И не на ста двадцати. И не по льду. Это… это же…
Чак машинально, уже плохо сознавая, но отслеживал все ловушки и смертельные «прибамбасы», как их называл Грин, и не мог не оценить ту точность, с которой их проходит машина.
И снова финишная площадка. И спокойный голос.
– Садись к рулю.
Чак отстегнул ремень и вышел из машины, обошёл её. На
