в этом убеждаемся при первом взгляде на фасад. Здесь мы не находим традиционного портика с колоннами, как в других классических дворцах.
Перед нами, посередине дома, вокруг окон второго этажа, три одинаковые арочные ниши с колоннами по бокам. Внутри арок смотрят друг на друга надменные орлы. Они горделиво протягивают шеи через лавровые венки и задирают клювы. Оригинально, правда? Вы удивитесь, но арки-ниши – не уникальность, а, наоборот, любимый мотив московского ампира. Доменико Жилярди использовал такой прием и в здании Опекунского совета на Солянке, а позже его повторил Осип Бове в проекте Скорбященской церкви на Большой Ордынке.
На фасаде мы замечаем еще одну любопытную деталь – на фронтоне, то есть на треугольном поле под крышей, совсем нет декора, хотя обычно его украшают лепниной. Зато ниже тянется горизонтальная полоса, обильно усыпанная рельефами. Там крылатые амуры танцуют возле лир в вихре цветов. Доменико Жилярди постарался, чтобы дом Сергея Гагарина выглядел не так, как у всех! Под тремя арками он разместил три двери, они вели в вестибюль с колоннами – намеренно низкий и тесный для контраста с парадной лестницей. Этот прием мы уже встречали в московских особняках. Колонны тоже были типичным атрибутом интерьера, но Жилярди их особенно любил, а поэтому применял в определенном порядке.
Давайте разгадаем его авторский почерк. На фасаде и в вестибюле архитектор поставил дорические колонны – самые простые, без декора, мощные, низкие, тяжелые. Это неслучайно – они создавали ощущение прочности и надежности дома. Для всех парадных комнат, кроме одной, Жилярди выбрал ионические колонны. Их легко отличить от других по волютам, то есть завиткам, на капителях – верхушках колонн. Видите, у них будто висят ушки, как у Чебурашки? Одинаковые колонны связывали парадные залы в одно целое – в анфиладу. Таким приемом архитектор добился гармонии. А самую нарядную комнату, парадную спальню, он украсил коринфскими колоннами. Их пышные капители напоминают корзину, увитую акантом – растением с колючими и острыми листьями. Так Жилярди выделил парадную спальню как яркую финальную точку интерьера.
Но не менее эффектным архитектор сделал и начало – парадную лестницу. Давайте ее посмотрим – внутри особняка работает бесплатный музей при Институте мировой литературы имени А. М. Горького Российской академии наук, так что двери открыты. Мы поднимаемся по величественной лестнице и будто попадаем в античный храм. С четырех сторон на нас смотрит Аполлон: он сидит в арке на двух колоннах, скрестив ноги. Рядом опираются на лиры красавицы-музы с античными масками в руках. Мы видим тот же самый мотив арки, что и на фасаде. Так Жилярди объединил внешнюю и внутреннюю обстановку дома. Согласитесь, гениально?
Первый Аполлон подмигивает нам со стены лестничной площадки. Здесь лестница расходится двумя маршами и перетекает в галерею – торжественный аванзал с тремя дверьми, как на распутье. Над каждой дверью ухмыляется Аполлон. Налево пойдешь – Танцевальный зал найдешь. Направо пойдешь – в боковую анфиладу попадешь. Ее завершал парадный кабинет Сергея Гагарина по моде того времени – в форме полуротонды, с окнами в сад и мраморным камином с высоким зеркалом. Здесь архитектор снова оставил свой авторский почерк – символ богини победы. Камин украшают две женские фигуры с крыльями – они стоят на шаре и держат лавровый венок.
Но вернемся в аванзал. Его освещает фонарик и высокие светильники на тумбах. Их соединяет ажурная металлическая решетка, откуда грозно поглядывают бронзовые античные маски. За стеной аванзала через коридор пряталась парадная спальня с альковом – нишей для кровати за колоннами. Но мы пойдем прямо – в «открытые гостиные» Сергея Гагарина, где сейчас размещаются залы музея. Их называют открытыми, потому что вместо дверей их разделяют колонны: одна гостиная перетекает в другую, а поэтому они кажутся особенно просторными. Сергею Гагарину сначала не понравилась такая идея архитектора: «Меня пугают три гостиных открытых, они порядочную требуют отделку, недешево станут». Но потом он согласился: «Дом через сию переделку сделается гораздо лучше, и тогда можно будет гостиной похвастаться».
Однако если сравнивать с дворцами XVIII века, обстановка дома Сергея Гагарина выглядит лаконичной, сдержанной, спокойной. Здесь мы не найдем золоченую резьбу, шпалеры и штоф, а увидим холодный блеск искусственного мрамора и скромную полосу лепнины. Сергей Гагарин собирался расписывать потолки парадных комнат и лестницы, но успел ли он это сделать, неизвестно. Возможно, их закрасили новые владельцы, а может быть, первому хозяину особняка не хватило денег. «Моя казна всегда в чахотке, и уже я тебе много должен», – писал он брату. Из-за долгов Сергею Гагарину пришлось расстаться со своим великолепным домом.
Но это не единственный трагический эпизод в истории гагаринского дворца. Особняк на Поварской начал переходить из рук в руки, пока не стал казенным учреждением со служебными квартирами. Его превратили в Дом коннозаводства, и именно так в 1875 году здесь оказалась дочь Александра Пушкина Мария Гартунг, похожая на мать, первую красавицу Москвы. Ее муж, генерал Леонид Гартунг, заведовал московской конторой коннозаводства. Их семейная жизнь была далека от идиллии. Генерал играл в карты и проигрывал, долги копились, а через два года его обвинили в растрате государственных денег. Леонид Гартунг не смог доказать свою невиновность и застрелился в суде.
Но еще до этих драматических событий, в 30-х годах XIX века, когда Сергей Гагарин продает свой дом, стиль классицизм приходит в упадок. Его метко ругает Николай Гоголь, он называет дома простыми до плоскости: «Они так правильны, так гладки, так монотонны, что, прошедши одну улицу, уже чувствуешь скуку и отказываешься от желания заглянуть в другую. Это ряд стен и больше ничего». Начинается новая эпоха с новыми вкусами и идеями, о чем мы с вами поговорим в следующей главе.
Глава третья
Переместиться во вторую половину XIX века
История первая
Усадьба Мамонтовых на Спартаковской
«Должен сказать, что вы вполне архимандрит, мне и в голову не приходило, что умеете влюбляться, да еще вдобавок в молоденькую и хорошенькую и так втихомолку, что ежели бы не Вы сами мне написали, то я и не поверил бы», – так сказал знаменитому коллекционеру Павлу Третьякову любитель искусств Николай Лосев, когда узнал о его свадьбе с красавицей Верой Мамонтовой. Серые миндалевидные глаза с длинными ресницами, нос с горбинкой и бетховенский лоб – так ее внешность описывала дочь Вера Зилоти. Кроткая и отзывчивая Вера Мамонтова потеряла родных, сначала отца, потом брата
