чёрной робе грузчиков. Эркина сразу зажало в кольцо, и Медведев, вставший стеной между ним и Золотарёвым, потребовал:
– Предъявите ордер, – и не дожидаясь ответа: – Нет ордера? Тогда и парня нет.
– Так дело не пойдёт, – насмешливо начал Золотарёв.
– Именно так и пойдёт, – отрезал Медведев. – Мороз, он тебе чего предъявил?
Эркин молча мотнул головой.
– Так на хрена ты с ним пошёл? – возмутился Геныч.
– Это что ж? – Саныч посмотрел на Селезнёву. – Обещала защиту нам, а получается…
– Подождите, – Селезнёва шумно дышала, как после бега. – Что это значит?
– Вот то и значит, – Лютыч воинственно выставил бороду. – Закон – он для всех закон.
– Та-ак, – Золотарёв зло сощурил глаза.
– Ты, майор, – ухмыльнулся Колька, – на чужом корабле не командуй. У нас свои… командиры есть.
Стоявший в дверях немолодой полковник, с явным даже не интересом, а удовольствием разглядывая покрасневшего от злости Золотарёва, молча кивнул, соглашаясь с Колькой, встретился глазами с Бурлаковым и кивнул уже ему. Бурлаков чуть заметно шевельнул веками, показывая, что увидел и понял. Очутившись в живом кольце, Эркин рискнул поднять голову. Бледная Селезнёва, погонник, а это кто? Да это ж от Комитета председатель. Ну, уже легче. Комитет ему тоже защиту всегда обещал. Эркин перевёл дыхание.
– Ладно, – Медведев поправил шапку. – Мы сказали, а вы поняли. Айда работать, мужики.
И когда все, по-прежнему плотной толпой стали разворачиваться в тесной комнате, вынырнувший как из-под земли Ряха заботливо сказал Золотарёву:
– Ты уж осторожней, майор. Холодно, а в холода рельсы скользкие… ужас как, и металл хрупкий, тросы там или ещё что, лопаются…
– Заботливый ты какой, – заржал Петря.
А Миняй досадливо выругался:
– Ну на хрена ты язык распускаешь?! С предупреждённым же мороки куда больше.
Когда грузчики вывалились в коридор, полковник спокойно и даже несколько равнодушно сказал:
– Майор, когда здесь закончите, зайдите ко мне. Дезорганизацию производства положено оформлять отдельным актом.
И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Они остались втроём.
Селезнёва медленно села и закрыла лицо ладонями. Бурлаков погладил её по вздрагивающему плечу и остался стоять рядом. Золотарёв пожал плечами.
– Сорвалось. Жаль.
– Да, – Бурлаков отошёл к окну и встал там, разглядывая морозные узоры на стекле. – Очень жаль.
Было очень тихо. И когда Золотарёв вышел, ни Бурлаков, ни Селезнёва не шевельнулись.
– Я подам рапорт, – Селезнёва тяжело уронила ладони на стол. – Подам, не отговаривай меня, Крот.
– Я не отговариваю, Ася. Я тоже вспомнил.
– Да, всё как тогда. И мы без оружия… – Селезнёва тряхнула головой. – Ладно, не обо мне речь. Ты пойдёшь говорить с парнем?
– Надо, Ася. У меня нет другого варианта. И шанса другого не будет.
– Я понимаю. Сходи в машбюро, поговори с его женой. И на вечер в гости напросись. По-другому уже не выйдет.
– Спасибо за совет, Ася.
– Иди тогда сейчас, Крот. Пока ей не рассказали или этот… – она проглотила ругательство, – к ней не стал цепляться.
– Ему ещё с полковником рядиться и уряжаться, – усмехнулся Бурлаков. – Конкуренты ведь. Но, ты права. Сейчас и пойду.
Он кивнул, прощаясь, и быстро вышел.
Селезнёва быстро посмотрела на часы. Да, сейчас начнут возвращаться остальные, надо привести себя в порядок. Совсем нервы ни к чёрту стали. Когда этот… – вот нет ему другого названия, охранюга, хоть и в нашей форме – втолкнул сюда Мороза, сердце так и оборвалось. Нет, хорошо, что оружия не было, отстреливаться бы стала. Как тогда. Тогда она ушла. А тот парень погиб. И… и даже успел поблагодарить её: «Спасибо, мэм, от пули смерть лёгкая, мэм»… Нет, хватит об этом. Там полковник – Крот верно сказал про конкуренцию – своё сделает, рапорт само собой, а Мороза бригада прикроет. Но если они и впрямь этого охранюгу под маневровый паровоз сунут… И улыбнулась. Хорошо бы. Если, конечно, аккуратно сделают.
Работать начали позже обычного, и пришлось здорово покрутиться, чтобы наверстать. Разговаривать было некогда. Эркин попытался было сказать, поблагодарить, но Медведев не дал ему и рта открыть.
– Заткнись. Давайте, мужики, живо!..
Носились они, как ошпаренные. Даже перед праздниками такой гонки не было. Эркин, правда, озирался: не появится ли опять погонник, охранюга чёртова, но того не видно. Неужели обошлось? Парни отбили его, даже Ряха… Он уже знал, что это Ряха поднял шум и привёл остальных. Ну… а ведь это впервые, чтоб все за него так…
И когда смена уже близилась к концу, и все завалы они разгребли, и уже можно было не колбасой кататься, а нормально бегать, его окликнули:
– Эй, Мороз!
– Чего? – поднял он голову, как раз крепил на платформе бочки.
– Тебя ищут! Вона!
Эркин настороженно оглянулся, куда показывал ему Антип, и похолодел. Женя?!
– Точно, – кивнул так же оторвавшийся от бочек Миняй. – Чего это она сюда?
Но Эркин уже бежал к ней.
– Женя! Что?! Что случилось?!
– Эркин, у тебя деньги есть?
С Жени требуют выкуп?! За него?! Да…
– Да, сколько? Я сейчас, они в бытовке… – рванулся он.
– Подожди, – Женя с улыбкой придержала его за рукав. – Ты, когда домой пойдёшь, купи чего-нибудь вкусненького. И дома прибери, ладно?
– Да, да, – кивал Эркин. – Но… Женя?..
– Гости к нам сегодня придут.
– А… ага, – Эркин облегчённо перевёл дыхание.
– Ну и всё, я побежала.
Женя быстро поправила ему ворот куртки, закрывая шею, чмокнула в щёку и убежала. А Эркин остался стоять, глядя ей вслед.
– Мороз! – окликнул его Медведев.
И Ряха тут же.
– Эй, вождь, думать потом будешь!
Эркин тряхнул головой и побежал обратно. Платформу закрепили без него, ему теперь куда? Вон те, дурынды серые катать? Понятно. А гости… гости – это хорошо. Интересно, кого Женя пригласила.
– Мороз, чего твоя прибегала?
– Гости будут, – охотно ответил Эркин Миняю. – Приготовиться надо.
– А-а, – понимающе кивнул Миняй.
Но тут удивился Геныч.
– В будни и гости? Чудно что-то.
– Ну, всяко бывает, – Антип, крякнув, вставил контейнер в паз. – Крепи, Ряха. А ежели приехал кто? Тут уж на день не смотришь. Родня, что ли, прикатила?
– Родня? – переспросил Эркин.
– Ну, родичи.
– Родственники, – пояснил Колька.
– Нет у нас родственников, – пожал плечами Эркин, начиная тревожиться.
– Ну, кто б ни был, а встретить да угостить надо как положено.
– Точно. Не нами заведено, не нам и ломать.
– Ага, что есть в печи, то на стол и мечи.
В самом деле, чего он психует? Может, Женя кого из своего бюро позвала, так что… Чего бы купить? Женя сказала: «вкусненького». Конфеты дома есть, так что не о сладком речь. Может… сколько у него с собой?
За этими мыслями Эркин и доработал до конца
