Я обдумывала услышанное, как зазвонил телефон Гальяно.
Его лицо мрачнело, пока он слушал.
— ¡Ay, Dios mio! Dónde?[32]
Он помолчал целую минуту, потом его глаза встретились с моими. Когда он снова заговорил то перешел на английский.
— Почему мне не позвонили раньше?
Длинная пауза.
— Ксикей там?
Еще пауза.
— Мы едем.
Глава 11
В три часа дня улицы были битком набиты машинами. При помощи маячка и сирены Гальяно пробивался сквозь этот поток, заставляя других уступать дорогу. Он не снимал ноги с педали газа, едва притормаживая на перекрестках.
Из радио лилась быстрая испанская речь. Я не понимала что говорят, но мне это и не нужно было. Я вспоминала Клаудию де Альда в ее простой черной юбочке и бежевой блузке. Попыталась было вспомнить выражение ее лица на фотографиях и не смогла.
Вместо этого в памяти всплыли совсем другие картинки: могилы в тени деревьев; завернутые в ковры тела; скелеты, укрытые опавшей листвой; куски одежды, разорванные зверьем; наполненный грязью череп.
Мне стало плохо.
Лица обездоленных родителей. Их детей уже нет и мне предстоит сказать им об этом. На их лицах читается изумление, они ошарашены, не хотят верить, злятся. Приносить такие новости — жуткая работа.
Черт! Снова это случилось!
Сердце застучало в безумном ритме где-то в горле.
Черт! Черт! Черт!
Сеньоре де Альда позвонили как раз в то время когда я изучала образцы кошачьей шерсти. Мужской голос сообщил что Клаудиа мертва и сказал где можно найти ее тело. В истерике она позвонила Эрнандесу, тот — Ксикею. Оперативная группа обнаружила тело в одном овраге на западе города.
— Что еще рассказал Ксикей?
— Звонили с телефона-автомата.
— Откуда?
— Автобусная остановка Кобан в Зоне 1.
— Что сказал звонивший?
— Что тело в Зоне 7. Дал координаты. Повесил трубку.
— Это рядом с археологическими раскопками?
— Как раз за ними.
Зона 7 это ответвление города, с руинами Каминалийю — центральное поселение майя, которое в свои лучшие времена насчитывало более трех сотен могильников, тринадцать храмов и пятьдесят тысяч жителей. В отличие от майя из долин, строители Каминалийю предпочли саман камню, не совсем разумный выбор, учитывая тропический климат. Эрозия и урбанизация сыграли свою роль, так что сегодня этот древний метрополис не более чем ряд земляных холмиков, место для любовников и любителей «фрисби».
— Клаудия работала в музее Иксчель. Может есть связь?
— Я обязательно узнаю.
В салон закрался запах бензина когда мы проезжали бензоколонку.
— Сеньора де Альда не узнала голос?
— Нет.
Пока мы летели через город, районы вокруг разительно менялись не в лучшую сторону. Наконец Гальяно свернул в узкую улочку с традиционными общественными столовыми и магазинчиками, торгующими всем подряд. Мы прошли мимо захламленных квартир с выстиранным тряпьем на натянутых перед входными дверями веревках. Через четыре квартала улица заканчивалась Т-образным тупиком.
Свернув налево мы застали похожую на виденную ранее картину. По одной стороне улицы в ряд стояли патрульные машины, радио и цветные огни включены. По другую сторону фургон из морга дожидается своего пассажира. За ним металлическая ограда, за которой и находился крутой овраг.
Через двадцать ярдов тротуар закончился металлической цепью. Желтая оградительная лента протягивалась дальше еще на десять футов, поворачивала налево и дальше шла вдоль ограды до самого оврага.
В периметре копы сновали туда-сюда. Несколько человек наблюдали из-за ограды, кто-то держал в руках фотоаппарат, кто-то просто делал заметки в блокноте. Позади нас стояли машины и телевизионный фургон. Половина журналистов оставалась в машинах, половина находились снаружи, кто курил, кто болтал, кто просто прохаживался.
Как только мы с Гальяно захлопнули дверцы машины к нам повернулись линзы камер и фотоаппаратов. Журналисты оживились.
— Señor, esta…[33]
— Детектив Гальяно!
— Urta pregunta, por favor[34].
Не обращая внимания на окружающих, мы с детективом прошли под лентой к самому краю оврага. За нашими спинами щелкали фотокамеры. Журналисты выстреливали свои вопросы.
Эрнандес находился на глубине в пять ярдов. Гальяно первым стал спускаться к нему. Следом ползла и я.
Холм достаточно зарос травой и кустарником, однако спуск был не пологий и довольно каменистый. Я осторожно ставила ноги, переносила вес на икры, хваталась за растительность так крепко как только могла. Мне совсем не хотелось подвернуть здесь лодыжку и кувыркнутся на дно оврага.
Ветви скользили между пальцев, под ногами осыпались и с громким звуком катились на дно камушки, над головой шумели о чем-то своем потревоженные птицы.
Адреналин зашкаливал в ожидании неизбежного. Я пыталась себя убедить что может быть это совсем не та девушка.
С каждым шагом сладковатое зловоние становилось все сильнее.
Пятнадцатью футами ниже откос обрывался и открывалось дно оврага.
Это телефонный розыгрыш, думала я, ступая на крохотный пятачок. О пропаже де Альда ведь сообщали в прессе, разве не так?
Марио Колом ощупывал каждый сантиметр с металлодетектором. Хуан-Карлос Ксикей что-то фотографировал у ног Эрнандеса. Как и тогда, в «Параисо», оба эксперта были одеты в комбинезоны и кепки.
Мы подошли к Эрнандесу.
Тело находилось в луже дождевой воды и грязи у самой кромки оврага. Прикрывал тело кусок черного полиэтилена. Процесс скелетезации уже начался, однако остатки мышечной ткани все еще сдерживали кости вместе.
Один-единственный взгляд и у меня перехватило дыхание.
Кости рук, словно палки торчали из рукавов бледно-голубой блузы. Кости ног высовывались из-под драной черной юбки и заканчивались в заляпанных грязью носках с туфлями.
Проклятье!
— Голова лежит дальше, — доложил Эрнандес. Его лоб блестел от пота, лицо горело, и рубашка прилипла к телу, окутав его как римлянина.
Я присела на корточки. Над телом летали мухи, их брюшки отливали зеленым на солнечном свете. Кожу покрывали маленькие дырочки. Кости были обглоданы. Одной руки не хватало.
— Обезглавлена? — спросил Эрнандес.
— Нет, это животные.
— Какие животные?
— Маленькие падальщики. Что-то вроде енота.
Рядом присел Гальяно. Словно не замечая исходящего смрада от трупа, он вынул из кармана ручку и поддел на нее цепочку с шеи. Солнечный луч блеснул на серебряном крестике.
Вернув на место цепочку, детектив встал и осмотрелся.
— Наверное не много мы здесь найдем, — его желваки от злости заходили ходуном.
— Да уж. Не после десяти месяцев лежания в земле, — согласился Эрнандес.
— Обыщите все кругом. Осмотрите любую мелочь.
— Хорошо.
— Что с соседями?
— Обойдем всех, но сомневаюсь что узнаем что-то новое. Все случилось наверняка ночью.
Он показал рукой на старика, стоящего за оградительной лентой на холме.
— Грэмпс живет через квартал отсюда. Помнит что прошлым летом тут рыскала какая-то машина. Запомнил потому что это тупик и здесь совсем не бывает транспорта. Говорит что водитель приезжал сюда пару-тройку раз ночью и всегда один. Старик сообразил что это мог быть преступник, так что держался подальше.
— Ну и как, ему можно верить?
Эрнандес пожал плечами.
— Наверное себя он считает праведником. Почему бы он так думал? В общем он говорит что машина была старая. Может «Тойота» или «Хонда», не уверен. Разглядывал со своего крыльца, так что видел не очень хорошо.
— Нашли что-нибудь на теле?
Эрнандес отрицательно покачал головой.
— У нее как и у той девушки в канализации — только одежда. Эта сволочь наверняка сбросила тело у дороги, так что возможно что-нибудь найдется на обочине. Туда пойдут Ксикей и Колом как только здесь закончат.
Гальяно рассматривал толпу собравшуюся сверху.
— Ни слова прессе пока я не переговорю с родственниками!
Он обернулся ко мне.
— Что вы будете делать?
Что я не хотела бы сделать, так это повторить свой прокол в отеле «Параисо».
— Мне понадобится мешок для трупа и несколько часов.
— Они у вас есть.
— Но немного, — я услышала в своем голосе злобные нотки.
— Занимайтесь этим столько сколько нужно.
В его тоне я услышала уверенность что в этот раз Диаз меня не побеспокоит.
Надев резиновые перчатки я прошла по дну оврага в самый конец, опустилась на четыре конечности и начала методическое изучение грязи и листьев. Так же как и тогда в отеле все мои действия Ксикей фиксировал на свой «Никон».
Череп лежал в шести футах от тела, видимо падальщики таскали его пока не надоело. Возле черепа был клок волос. Через два фута от волос из земли торчали фаланги пальцев, указывая что здесь находились кости рук.
