Она наконец вышла на рыночную площадь, людную и шумную. Пробираясь мимо прилавков, она глазами наметила цель: один из торговых павильонов на северной стороне рынка.
– Здравствуй, господин, – сказала она седому мужчине с морщинистым лицом, который встал из-за прилавка, как только звякнули колокольчики у двери. – Подскажи, пожалуйста, где я могу продать вещи.
– Смотря какие.
– Готовое платье.
– Иди вперёд, через три лавки сверни направо. Там скупщица. – Он сел, поняв, что сделки у них не будет.
– Спасибо, – кивнула Аяна и вышла.
Лавка скупщицы была небольшой. Аяна разминулась в дверях с молодой женщиной, которая несла в руках какой-то свёрток.
– Добрый день, госпожа, – встала ей навстречу скупщица. – Что изволишь искать?
Она смотрела на Аяну внимательно. Та уже привыкла к этим пристальным взглядам, которые шарили по её лицу и волосам, непривычно светлым для этих краёв.
– Я бы хотела продать готовое платье.
– Показывай, госпожа.
Петля шнурка скользнула в сторону, и холст раскрылся, обнажая содержимое свёртка.
– Я не смогу купить это, – покачала головой скупщица. – Тебе надо идти наверх.
– На рынок?
– Нет. На рынке ты не продашь это.
Скупщица задумалась, почёсывая шею. Потом пристально взглянула на Аяну.
– Откуда у тебя это?
– Я привезла это из дома.
– О.
Скупщица ещё помолчала, потом спросила:
– Ты уверена, что хочешь продать?
– Нет. Но мне нужны деньги.
– Я поняла.
Она взяла ключ, висевший на стене рядом со входом во внутренние помещения, и повернулась к Аяне, которая завязывала шнурок.
– Пошли со мной. Попробуем тебе помочь.
Они вышли, и скупщица заперла дверь, потом махнула в сторону склона.
– Нам туда. Дойдёшь?
Аяна кивнула. Ноги немного ныли, но решимость раздобыть наконец денег и больше не видеть, как Верделл печально качает головой, когда она смотрит на еду, пересиливала всё.
Они поднимались и сворачивали вдоль заборов и ворот, и постепенно тростник, которым были покрыты изгороди, сменился на черепицу. Скупщица подвела Аяну к красивым воротам и постучала в них. Из-за ворот залаяла собачонка, которых тут держали, по-видимому, в качестве живых колокольчиков, подобных тем, что звенели при входе в лавку.
Ворота приоткрылись, и из них показалась девушка и тут же спряталась, а ещё через какое-то время выглянула высокая женщина с проседью в тёмных волосах, убранных в красивую причёску.
– А, Дажо. Заходи. С чем на этот раз? Булавки? Брошь?
Скупщица зашла в ворота, рукой подзывая Аяну. Та последовала за ней и огляделась.
Дорожки просторного двора были замощены серым камнем со склонов горы, на которых раскинулся городок, а между дорожек - высажены ухоженные подстриженные растения. Аяна заметила в одном из углов двора небольшой пруд, и рядом с ним – беседку, увитую каким-то ползучим растением. Ничего себе... Красивый двор.
Дом был не хуже. Двухэтажное здание с открытой галереей по периметру было таким же ухоженным, окна – застеклёнными, а все деревянные балки и колонны покрывала светлая краска.
– Ты хочешь продать что-то? – спросила у Аяны женщина, открывшая им дверь.
– Да. Платье.
– Покажи, – указала женщина на стол в беседке.
Шнурок снова скользнул, и снова холст развернулся, открывая содержимое.
Женщина подошла и одним осторожным, плавным движением вынула из свёртка кафтан Аяны.
Седа блеснула, как штормовое море зловеще сверкает в случайном луче, просочившемся через тучи. Белые птицы на подоле подпрыгнули, дёрнув красными перьями на головах.
Лицо женщины ничего не выражало. Потом она плавно повернулась к Аяне.
– Мы обсудим это. Но сначала ты расскажешь мне, откуда это у тебя.
– Мне подарили ткань. Моя сестра сшила это.
– Твоя сестра? – брови женщины совершили крохотное, мимолётное движение, которое Аяна не заметила бы, если бы не вглядывалась напряжённо в её лицо.
– Да.
Женщина приблизила к себе кафтан, потом вывернула его наизнанку и поднесла к глазам, осматривая швы.
– Твоя сестра давно работает с седой?
– Мы не знали, что это такое, пока нам не подарили ткань.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты тоже шьёшь? – спросила женщина, поворачиваясь к Аяне и аккуратно складывая кафтан.
– Да. Но я больше вышиваю. И тку. Вот это мы ткали дома, – показала она на воротник своей рубашки.
– Прелестно, – сказала женщина, садясь за стол и лёгким жестом показывая Аяне сделать то же самое. – Ру! – внезапно негромко сказала она. – Принеси нам ачте!
– Сейчас, госпожа. – Откуда-то вынырнула невысокая девушка, изящно присела перед женщиной и так же незаметно исчезла.
Аяна сидела и молчала, ожидая, что ещё скажет женщина. У неё ныла спина, и каждое мгновение её решимость продать подарок Конды и работу Нэни всё таяла. Она хотела спросить, сколько денег готова предложить женщина за кафтан, но не решалась, потому что лицо той не выражало никакой заинтересованности в разговоре, так что просто сидела и гадала, что же будет дальше.
Ру принесла им маленькие прозрачные стаканчики с ачте. В том же молчании женщина мягко подняла свой стаканчик и стала смотреть, как в золотистом настое кружатся два кусочка листьев.
Аяна вздохнула и поёрзала на скамье. Дажо сидела и тоже рассматривала свой ачте. Напиток на вид был как тот, что они пили в постоялых дворах, и она недоуменно отхлебнула маленький глоток.
36. Нити
Этот ачте был совсем другим. Аяна поднесла нос к стаканчику. Ускользающий аромат цветущей яблони на дороге к общим полям, цветущие луга озёрных земель. Ничего себе...
– Меня зовут госпожа Кано, – сказала вдруг женщина, пристально наблюдая за Аяной. – Ты не продашь это здесь. Твоё платье слишком дорого. Ты можешь отдать его за бесценок, то вряд ли ты этого хочешь.
– Мне нужны деньги, чтобы вернуться домой, – сказала Аяна.
Кано снова замолчала. Аяна тяжело поднялась, вздохнув и держась рукой за поясницу.
– Ладно, – сказала она. – Спасибо. Я тогда пойду.
Кано мягко повела рукой в воздухе.
– Там, откуда ты родом, все так торопятся? – спросила она негромко. – Сядь. Мы не всё обсудили.
Она отпила ещё ачте, помолчала, и снова посмотрела на напиток.
Аяне казалось, будто Кано специально издевается над ней. Она стиснула зубы. Дыши, говорила олем Ати. Дыши.
Она тоже взяла стаканчик и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
– Ты можешь показать мне вышивку? – спросила Кано.
Аяна пододвинула к себе холст, приподняла рубашки и штаны из седы, сложенные на нём, и вынула свернутый холст полотенца с вышивкой.
– Вот моя вышивка.
Кано взяла у неё вышивку и разложила на ладони. Она подносила её к глазам и отдаляла, и выражение её лица не менялось.
– Прелестно, – сказала она. – Ты когда-нибудь вышивала седой?
– Нет, – сказала Аяна. – Но мой муж поранился, и я сделала несколько швов у него на брови ниткой седы, если это считается.
Она ожидала, что Кано или Дажо хоть как-то откликнутся на шутку, но они молчали.
– Ру, отведи девушку в мастерскую, – вдруг негромко сказала Кано, и Ру возникла, как из воздуха.
Аяна собрала свой свёрток и перевязала шнурком.
– Госпожа Кано, так что по поводу платья? – начала было она, но Кано сделала другой мимолётный жест кистью, останавливая её.
– Я дам тебе седу. Вышьешь два коротких стебля по рисунку, который я тебе дам. Если справишься – будешь работать у меня. Одна из моих вышивальщиц вышла замуж в другой город.
Кано встала, прямая и строгая, и плавно ушла по дорожке в дом. Ру лёгким жестом пригласила Аяну за собой.
Аяна шла за ней в недоумении. Ей, похоже, удалось найти место, где её могли взять на работу, но всё было слишком странно. Она повторила жест, которым Кано прервала её, и состроила противное лицо. Эта женщина раздражала её своим бесстрастной физиономией и своей чопорностью.
– Сюда, госпожа. – Ру показала на раздвижную дверь, ведущую из сада прямо в дом. – Проходи.
