ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ
В лощину, где дымный отельКлеймо на снегах выжег,Ледник, словно Вильгельм Телль,Съезжал, по ночам на лыжахИ в окна стрелял, как в цель…Падала в пропасть альпийская серна.Блуждая, дрожали во льдах закаты.Плыли в пространствах, легки и безмерны,Магнетических бурь голубые раскаты.Стрельчатый бархат рос на окне.Мисс кутались в соболя.Весна приходила — и нет как нет.Сегодня — тридцать ниже нуля,И серна жарится на огне.— Часы в вестибюле ходили вразвалку.Чернели стрелы, вонзившись в «три».Горы смотрели — им было не жалко:Люби, ненавидь, живи иль умри.Но для любви одной жизни — мало,И много — для ненависти. Замерзай!…Ночь шевелила змеиным жаломИ наводила слепые глаза.Ветры крутили бумажный кораблик.Взлетела ракета у входа в тир.— Разве руки твои не озяблиДержать на ладонях яблочный мир?..Засыпала, нахохлившись, черною птицейТень, как орел на песке арены.— Ты видишь — призрак любви двоитсяИ плачет в пространствах призывом сирены.Тель пускался за нею в путь.А в спальнях мурлыкал газ.Укрывшись, дремали постели.И всю ночь, не смыкая глаз.Смотрели сквозь стекла елиНа твою голубиную грудь,В крови от стрелы Телля…
«Воля России». 1931. № 5–6.
НОВЫЙ КОЛУМБ
(Лирическая поэма в 7 занавесах)
1 Искушение
Подрезывать ветки и в клумбах рыться. Поливать цветы на окне…— Горожанин, смотри, этот черный рыцарь Подъезжает к твоей стене! И леса, и зеленые горы Защищают твой тихий мир. Здесь чужды золотые шпоры, Громы труб и шепоты лир.— Горожанин, послушай, как ветер сновШелестит голубыми знаменами маяНад прудом, где плывет и поет рыболов.Весну на трезубце любви подымая.Стучатся, стучатся и в дверь, и в окноПрозрачные пальцы дождей и сияний.Смотри — здесь печально, здесь — пусто, темно.Там — синие звезды цветут в океане…Любовь наклонилась… И в черном крылеМохнатые розы пылают над ухом.И в зареве страсти, в корчме, на столеДрожащие свечи дымятся и тухнут…Горожанин, ты чувствуешь — запахом клумбУсмиряют сердца и радеют о вере.Горожанин, прощай же! Сегодня КолумбПаруса подымает цветущих Америк!..
2 Появление Колумба
Ты входишь в сон обугленным лицом.Как христослав, индийский царь со смирной.И вот поешь. Клонится смерть венцомИ вторит жизнь твоей любви всемирной.…И циркулем все карты исколов,В журнал надежд записывает — удаль.И мечется. И вот поет без слов.И входит в сон… — О, что скулишь ты, пудель!Горбатый нос над парусом повис.Века, века… А все считаешь ребра?Корабль любви вновь пристает на мысНадежды-злой, или надежды-доброй…Но ты — не негр. И ты — не кочегар.Полночный бар — не капитанский мостик.И ты идешь, скучая, среди пар,И пьешь вино или играешь в кости.И входишь в сон, как в корабельный люк.Моря гремят и бьются грудью в берег.Ты ищешь встреч. Но, жаждая Америк,Все ж больше их ты любишь — песнь разлук…О, вечный гость! Что я тебе отвечу?— Ты как заря восходишь вдалекеИ из зеркал идешь ко мне навстречуИ держишь мир в протянутой руке…
3 Песня отплытия
Ревели моторы, гремели цепи.Прожекторы рвали мглу.Махали платками, зонтами и кепиОставшиеся на молу.Уже запевали песню простораВетер, корабль и звезда.— Прощайте, не ждите, вернемся нескоро,А может быть — никогда…Пел за кормою последнюю песньСеребряный ангел разлук:Надежда — сияет, любовь — воскреснет,Вера — сильнее мук… Но если, но если в родную гаваньКорабль не вернется наш, —Помните, помните — вечную славуЗаслужил его экипаж.И там, при дороге, в лощине, где высохРодник и песком занесен, —Поставьте Распятье и траурный списокНаших безвестных имен.И Христос, открывая глаза, сквозь мукиБудет видеть всегда,Как в наши из моря поднятые рукиОпускается с неба — звезда…
4 Гольфштрем (Песня Колумба)
Ты обнимаешь, как друг,Гремя со стола посудой.Ты отклоняешь на югСеверный мой рассудок.И наплывая, как страсть,Горячим и черным валом,Ты соблазняешь упастьС медленных досок палуб.Кровью стекая — из жил.Из коры рассеченной — соком, —Ты поешь из последних силО прекрасном и о высоком…Соумышленник, друг мой, брат!Разве можно бросить рули?Разве можно вернуться назад,Не найдя неизвестной земли…Разве можно закрыть глаза,Разрушая парад веков,Снять, как ставку с кона, — азартОслепленных судьбой игроков…И ты кружишь — rouge et noir! [74]И бросаешь шхуны на мель.Где пылает прекрасный пожарНеизвестных, сожженных земель!..
5 Сочельник в океане
Океанский рассвет прищуривал бельма.Мачта, скрипя, ходила цаплей.Всю ночь в сочельник огнями ЭльмаПлавучею елкой горел корабль.Волны звенели как флейты и скрипкиВ тягучем псалме предрассветных вод.Немые рты раскрывая, рыбкиВокруг корабля вели хоровод.Легко, веерами, рассветы морскиеВ иллюминатор качал океанИ слушал, как в радио «Ave Maria» [75]Серебряным голосом пел Ватикан.И, поднимаясь наверх из трапаРодным восточным ветром вздохнуть,Думал матрос — то король и папаБлагословляют, Колумб, твой путь!
6 Песня предчувствия
Напрасно, напрасно покинули порт вы —За море цепью двинулись тучи.Смотрите — над вами все выше и кручеУходят в путь тихий — за мертвым мертвый…— Опаловым ветром мы веем над сушей,В морях — мы туманом вас настигаем.Мы бродим столетья меж адом и раем.Мы — ваши надежды, сердца ваши, души…И млечным путем протянувшись над вами.Мы в вечность впадаем — безбрежным устьем.И дышит вослед нам черное пламяВаших тревожных и смутных предчувствий…
7 Бедствие
Мы подымали тяжкий флагНа гнущейся от ветра мачте.Туманный странник, бос и наг,Шел к нам и говорил — «Не плачьте!»…Гремело море на пиру,Вздымая вспененные кубки,И рвало цепи на ветру.Топя спасательные шлюпки.………………………………Колумб, ты видишь — я умру………………………………О, сердце алчущих морей!Ты дышишь, тверд и неподвижен,Над горстью смуглых янтарей.Ты дышишь — и сквозь ветра войШевелишь прядь волос дыханьем,Звучишь, как семь ветров в органе,И пахнешь небом и травой………………………………Ты подымаешь кубок свой……………………………………И был за нас последний тостУ берегов безвестной суши.Но странник, выросший до звезд,Взял наши трепетные души.И вот над жизнью и тоской,Над жаждой вымысла о чуде,Поднял прозрачною рукойОн наши головы на блюде.И мы увидели — вдалиТел наших бренные личиныВыносят волны из пучиныНа берег радужной земли…— Сияй, сияй звезда предтеч!Клонись над черными волнами!Какое счастье — вместе с вамиЗемное сердце не сберечь!
1930 «Воля России». 1931. № 7
ЮБИЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ
Сегодня на улицах свято.Голуби клевали прямо из руки.Сегодня на могилу Неизвестного СолдатаИзвестные люди несли венки. Кроткий полицейский в перчатках и шлеме Играл на перекрестке благородную роль. На углах с часов улыбалось Время, Как в парламенте улыбается король.— А день был ясный, день был жаркий.Текла, как из сердца, кровь знамен.Сегодня даже в Луна-паркеНегр из оркестра был влюблен…Он пел и плакал на эстраде,Черную розу ловя в бокал, —Счастье! Счастье… — — А счастье сзадиУже гремело прибоем у скал.…Вечер был дальний, сквозной и гулкий. На пробковом поясе зорь и роз Любовь выплывала в переулки, Меняясь — до и после слез. И всем казалось, что просто даром, Без лент и венков над головой, Стоял на посту у ворот казармы Солдат с ружьем — и еще живой.
1929–1931
ДОЖДЬ НА ФРИДРИХСШТРАССЕ
