Зычный тенор провозгласил:
— Наверняка скучали по мне! Продолжим наведение порядка в конкретно взятом подразделении вопиющего торжества науки.
Гайяна от неожиданности вздрогнула и подавила сначала антинаучное желание перекреститься, потом — сделать замечание по поводу неверного словоупотребления. Но сдержалась и с апломбом каменной стены поинтересовалась:
— А что вы подразумеваете под «наведением порядка», позвольте уточнить?
— Позволю, — осклабился Николай Николаевич Ветров. — Минимальную инвентаризацию мы с вами провели, отвлечение на текущие потребности колонии, так и быть, оставим в стороне, но ежедневный процедурал…
Гайяна сжала челюсти, скрипнув зубами. Не может быть, чтобы Аристарх Вениаминович был не в курсе! Но ей ли оспаривать решения вышестоящего начальства? Надо так надо.
Может, есть какие-то причины Ветрова над ними поставить? Особенно, если учитывать ситуацию: Макс — предательница, «Апостол» из банального промышленного синдиката внезапно перерос в масштабную криминальную структуру, Санников между своей работой и Корпусом объективно разорваться не в силах, Тайвина чуть не похитили и не убили, а теперь и реально, похоже, украли, иллюзий насчет командировки она больше не испытывала, и хорошо, если жив…
Понятно, что на высшем уровне будут планы внутри планов внутри планов. Их-то, ученых, дело большое познавательное, а не маленькое детективное, не научному отделу в межпланетарное расследование лезть. Но почему хотя бы Санников за них не заступится?
Старшая сотрудника научного отдела Корпуса первопроходцев вскинула голову, поджала губы и смело взглянула одушевленному страху в глаза. Сдаться врагу на милость? Фигушки! Честь отдела она сможет защитить!
— Цветы уберите, — мгновенно обескуражил ее Ветров.
— Какие цветы? — растерялась Гайяна.
— Вот эти, что у вас там торчит. Дизайн лабораторного пространства в сверхсовременной лаборатории широкого профиля, как у вас, подразумевает его кон-вен-ци-о-наль-но-е использование, то есть, если вы не знаете, все должно стоять на своих местах. А у вас как у деревенской знахарки в избушке…
Ветров делано огляделся, и старшая научная сотрудница чуть не фыркнула — профессор кислых щей! Выучил умное слово, теперь думает, ему все можно! Гайяна недобро прищурилась и подобралась: засохший букетик с крупным неярким оранжевым цветком в середине — маленькая благодарность оперативного отдела и Ви за помощь в спасении колонии и внеплановый анализ гидролата — по ее мнению, стоял там, где и должен был. В отличие от этого… слишком громкого лишнего предмета обстановки.
Сотрудники лаборатории за компанию заозирались, пытаясь понять, что Ветров имеет в виду, и где это у них и что не там, где надо находится. Тайвин всегда разрешал научному отделу использовать рабочие места по собственному усмотрению, если речь не шла о подотчетных реактивах, биоматериале или оборудовании — все, что должно было быть в порядке по инструкции, должно было в оном и пребывать. А там как хотите, потому что как надо — совершенно не значит того, что человеку так удобнее работать. Штатный гений любил результативность едва ли не больше аккуратности на лабораторном столе.
Гайяна, кинув взгляд на сухостой в мерной мензурке на своем рабочем месте, с ледяным видом поправила Ветрова:
— Принцип эргономичности выполняется нами исходя из распоряжения руководителя научного отдела. Цветы работать не мешают.
— Да? А это?
Профессор подошел к столу Кевина. Растрепанный блондинистый ксенозоолог немедленно покраснел: рядом с микроскопом стояла коробочка с мятными леденцами, в окружении пробирок в стеклянной банке из-под маринованных огурцов красовалась малая химерка в формалине (и горделиво стоял там его собственноручно добытый первый трофей нового мира уж четыре года как), а из немытой чайной кружки торчала лабораторная пипетка резиновой грушей вверх. Пипетку Кевин сконфуженно вытащил, а кружку сунул в ящик стола, с глаз непрошенного начальства подальше. За такое его бы и Тайвин по головке не погладил. Конфеты и химерку, впрочем, убирать ксенозоолог не стал.
— Не удивлюсь, если и в кабинете вашего «гения», — с презрением подчеркнул Ветров свое отношение к Тайвину, — бардак и грязь. Кстати, вот как раз и зайду.
— А у вас допуск по второй форме секретности есть? — поинтересовалась Гайяна.
— Нет… — растерялся теперь уже Ветров. — А зачем?
— Затем, что научные разработки Тайвина являются достоянием Межпланетарного правительства, и если у вас нет соответствующей категории допуска — вам в его кабинете делать нечего, пока не получите, — отчеканила ученая.
Гайяна взяла злополучную мензурку с хрупким кристаллическим букетом и демонстративно отнесла к штатному гению в кабинет, пикнув браслетом с допуском. Там целее будут. Поставила на стол, вышла и с непроницаемым выражением лица закрыла дверь. Та немедленно отозвалась сухим щелчком закрывшегося электронного замка: теперь зайти туда мог бы только лично Тайвин, Честер, Санников, Аристарх Вениаминович и она сама.
Искренне обидевшись, Ветров спустить ситуацию на тормозах не смог. И вплоть до обеда выискивал, к чему бы придраться, поражая ученых логикой эпохи постмодернизма, точнее, ее абсурдным отсутствием.
— У вас не так лежат планшеты. Надо экраном вверх и зарядным гнездом к розетке — так заряд медленнее уходить будет.
— Что это? Раздражение на руках? Попейте перекись водорода, разбавленную водой, это очень полезно, там атомарный кислород. Или соды натощак выпейте, только не искусственной!
— Вам надо закрывать холодильную панель фольгой, чтобы пары реактивов и излучение от аппаратуры не попадали в еду и не портили ее.
От последнего совета несколько лаборантов, не выдержав, спрятали смешки в кулак или ворот халата и тут же поплатились за недальновидность: Ветров с видом
