— Ладно, ребята! — подбадривал за ужином приунывшую команду Баранников. — Я свяжусь с городом, попрошу, чтобы прислали вертолет. Попробуем с вертолета поискать, хотя ему тут низко опуститься тоже затруднительно — деревья на островах мешают. А теперь приказ: носы не вешать и отправляться спать!
Баранников улыбнулся и первым поднялся с места, направляясь в свою палатку. У входа в нее он обернулся и сказал:
— Тушите костер!
Нехотя разбрелись. Несколько разочарованы были отсутствием быстрого результата, казалось, все мысли только об этом. Спать никому не хотелось, но удивительное дело: едва коснулись подушки — сразу же и провалились в сон, утомленные долгим походом по болотистой тропе.
Звякнул в ночной тишине замочек палатки, съехал вниз, раздвигая полотняные створки, скользнула в темноту высокая, худощавая, но сильная фигура, растворилась в темноте, И вновь стало тихо.
Под утро возвращался крадучись, чтобы никого не разбудить. Хотел уже так же незамеченным нырнуть к себе, как услышал негромкий окрик:
— Игорь!
Екнуло сердце, но остановился, всмотрелся в темноту. Возле палатки стоял помощник руководителя экспедиции Лазурит Аристархович Хамовников. Взял Игоря за руку, отвел в сторонку, заговорил тихо:
— Ты вот что, Игорь! Любовь крутить будешь, когда домой вернемся. А здесь прекращай от греха подальше. У нас и так с местными отношения не очень, а ты совсем их загубить хочешь?
— Так я разве ради удовольствия, Лазурит Аристархович? — ответил Игорь.
— А для чего же? — удивился Хамовников.
— Так для пользы общего дела! Знаете, кто эта девушка? Секлетинья ее зовут. Жена того самого парня, что обнаружил часть клада! Точнее, вдова. Видно, одичала совсем без мужика, вот на меня и загляделась. А чего отказываться, когда к ней подобраться можно? Ведь у нее должна остаться карта! Или она может знать, как пройти на острова.
— Но как же ты… — пробормотал Хамовников. — Ты же ей голову морочишь! Она небось думает, что нравится тебе.
— Да она мне нравится, — не стал скрывать Перевалов. — Только для меня на первом месте дело.
Хамовников размышлял, не зная даже, как реагировать на такое откровение.
— Но она может и не знать о карте, — наконец нашел он, как ему казалось, действенный контраргумент.
— Должна знать! — уверенно произнес Игорь.
— Нет, все равно! — нахмурился Лазурит Аристархович. — Обойдемся без этого. Вот Баранников вертолет вызовет, попробуем…
— Не нужно вертолета, — перебил его Перевалов. — Лазурит Аристархович, я вас прошу — не нужно! Давайте подождем еще немного, я все разузнаю.
— Ну, не знаю… — с сомнением произнес Лазурит Аристархович. — Это решать не мне, а руководителю экспедиции. Посмотрим, что он скажет завтра. А свои шуры-муры ты бросай.
Баранников все-таки позвонил насчет вертолета, но прислать его обещали не скоро: из-за тумана все равно видимость была плохой. Пилоты не собирались рисковать. Игорь Перевалов с утра куда-то исчез, а потом появился довольный и, отозвав в сторону Хамовникова, сказал:
— Давайте сегодня еще раз попробуем пройти. Я знаю куда. Знаю, на какой остров. Смотрите!
И он достал какое-то подобие карты, начерченной от руки шариковой ручкой.
— Что это? — оттопырил нижнюю губу помощник руководителя.
— Это мне Секлетинья объяснила, как туда пройти, — блестел глазами Перевалов. — Я начертил, она сказала: все верно!
— Игорь, Игорь, ты же не специалист, — покачал головой Лазурит Аристархович. — Ты же медик, а не топограф. Ты мог ошибиться. Она сама могла ошибиться. Она вообще могла направить тебя по ложному следу. Разве можно так рисковать?
— А чем мы рискуем? — возразил Перевалов. — Нам так или иначе нужно было обследовать все острова. Что случится, если мы начнем с этого? Даже если он окажется ложным вариантом, что мы теряем?
Хамовников промолчал, решив не говорить, что в этой местности легко можно потерять жизнь. Изнутри его подталкивал интерес ученого, он готов был сам бежать на остров, на который указал Перевалов. Однако пойти на такое нарушение дисциплины не мог, поэтому отправился к Баранникову.
Виктор Владимирович внимательно выслушал все, что рассказал Хамовников, осмотрел набросок, сделанный Переваловым…
— Мне нужно подумать, — хмуро сказал он, отходя в сторону.
Свое резюме руководитель экспедиции высказал через час. Решение было следующим: на остров идти, пойдут трое самых опытных и выносливых. Только дойдут, посмотрят, и сразу назад. При малейшем подозрении на то, что дальше пути нет, — возвращаться немедленно. Для страховки Баранников решил сам сопровождать экспедицию.
Хамовникову по причине его субтильности отказано было сразу. Славке Гладких тоже в силу его возраста. Общим решением постановили, что пойдут Баранников и Юрий Рыжов — крупный мужчина спортивного телосложения. Третьим все-таки выбран Перевалов, который упирал на то, что хотя бы слышал о дороге к нужному острову, сам чертил карту по рассказу Секлетиньи, и уверял, что сумеет сориентироваться.
Экспедиция отправилась в районе обеда. Славка Гладких с сожалением провожал участников взглядом, считая их счастливчиками. Как ни упрашивал он Баранникова взять его — руководитель был непреклонен. Лазурит Аристархович Хамовников повел его строить душевую кабину, чтобы хоть чем-то отвлечь парня, а потом наказал помогать поварихе Але.
К вечеру группа не вернулась. Хамовников, не подавая вида, что сильно встревожен этим обстоятельством, сидел вместе с оставшимися членами экспедиции у костра, постоянно прислушиваясь к доносящимся со стороны болота звукам. Славка Гладких постоянно вскакивал с места, подбегал к болотной тропе и вглядывался. К вечеру туман немного спал, и Хамовников подбадривал себя тем, что группа, переждав неблагоприятную погоду, теперь скоро возвратится. Однако наступила уже ночь, а их все не было.
Тревога росла. Разговор не клеился, все сидели притихшие, напрягая слух.
— Я пойду их искать! — наконец не выдержал Славка Гладких.
— Сиди! — приказал Хамовников. — Тебя еще искать не хватало!
Хамовников готов был идти сам, но понимал бесперспективность этого замысла. Он просто увязнет, и все. Лазурит Аристархович боялся признаться, что члены группы погибли. По их договору, они должны были вернуться уже давно. Хамовников хотел уже разогнать всех по палаткам, как вдруг чавкнуло болото, что-то хрустнуло, затем явственно послышались шаги, и через некоторое время на поляну вышел Игорь Перевалов. С мокрыми, слипшимися волосами, забрызганный грязью, он шел, а в глазах его застыло какое-то безумное выражение. Подойдя к костру, рухнул рядом и, выставив покрасневшие, покрытые мозолями руки, принялся греть их над костром. Все вскочили, окружили его, Славка Гладких затряс Перевалова за плечи.
— Что случилось, Игорек? Где остальные?
Перевалов обвел всех каким-то диким взглядом и выговорил:
— Они умерли… Все умерли… Стали просто падать на землю и засыпать… Я пытался их поднять, но тщетно. Их забрали духи…
Все ошарашенно переглянулись. У Лазурита Аристарховича отхлынула кровь от лица. Все решили, что Перевалов сошел с ума. Повисла пауза, в течение которой Перевалов тупо смотрел перед собой, шевеля губами, словно что-то бормоча про себя.
— А остров? — решился спросить Славка Гладких. — Тот?
Перевалов отрицательно покачал головой. Потом дрожащим голосом рассказал, что они уже добрались до нужного острова и, когда увидели, что на нем ничего нет, решили немного передохнуть и возвращаться обратно. Но Баранников и Рыжов стали вдруг закатывать глаза и оседать на землю. Перевалов думал, что это у них от усталости, потом стал осматривать и, как врач, сразу понял, что наступила смерть…
— Я уезжаю, — повторял как заведенный Перевалов. — Я немедленно уезжаю отсюда.
Ситуацию нужно было брать под контроль. Когда первый шок спал, собрались на совет. Было очевидно, что после случившейся трагедии главным становится Лазурит Аристархович. Тот как-то быстро сумел взять себя в руки и распорядился, чтобы все немедленно отправлялись спать. Наутро они соберут палатки, а один из них сходит в поселок, откуда пришлют группу подмоги вместе с врачом, чтобы забрать трупы погибших и официально зафиксировать смерть. Потом нужно вызывать вертолет и улетать отсюда. Экспедицию можно было считать проваленной…
С Переваловым тем временем случилась истерика. Он порывался уехать немедленно, прямо сейчас, кричал, что ни минуты не останется больше в этом проклятом месте. Пришлось успокаивать его с помощью лекарств, найденных в его же аптечке. Когда его насильно напоили чаем с успокоительным, Перевалов более-менее пришел в себя, потом начал зевать и наконец лег в палатке.
Тягостно было на сердце у всех участников. Обсуждать случившееся не хотелось. Однако все потихоньку угомонились и заснули.
