Морриган украдкой потерла ноющую отчего-то рану на груди, оставленную когтями проклятого грима.
– Все в порядке? – заволновался Файоннбарра. Проворчал, казалось, смущенный собственной участливостью: – Это может помешать ритуалу.
Морриган спрятала улыбку. Для разнообразия неплохо, что кто-то, кроме Клио, беспокоится о ней. Пусть даже этот кто-то – вчерашний незнакомец, чужак, встреча с которым так и останется для нее лишь мимолетным знакомством.
– Все нормально.
– Можем продолжить в другой день…
– Я говорю, все нормально.
– Ладно.
Взяв командование их маленькой группы в свои руки, Файоннбарра отвел Морриган в сторону. Впрочем, они не сильно шифровались – творящимися на глазах у прохожих чарами в Пропасти никого не удивить. Тем более, чары магии ночи гораздо безобиднее львиной доли того, что здесь практиковали.
– А теперь небольшая тренировка.
– Ты же сказал, я не смогу сама призывать эти чары, – недоуменно нахмурилась Морриган.
– Так и есть. Но прежде, чем превращаться в тень на целые сутки, тебе нужно для начала привыкнуть к новому состоянию.
– Ой, да брось. Это же просто рассветный ритуал. Я в мир теней хожу, как к себе домой, – преувеличение, конечно, но Файоннбарра-то этого не знает. – Его тени куда страшней.
– Тем лучше для тебя. Значит, привыкание произойдет быстрее.
Файоннбарра зашептал слова молитвы на древнеирландском – вероятно, воззвание к Госпоже Ночи. Белки его глаз не окрасились черным и не подернулись бельмом. Но в руках ноктурниста возникла мерцающая дымка, как будто он оторвал кусок от темнеющего неба. Тени, лежащие вокруг, стягивались к Файоннбарре, оплетая его запястья.
Эти тени (живые, а значит, не приносящие холода и мерзкого ощущения, что из нее тянут жилы) колдун ночи набросил на Морриган.
Она стояла, укрытая темнотой, и отчего-то боялась даже пошевелиться. Оказалось, это еще не все. Осколком гагата Файоннбарра выводил странные символы на ее плечах и прямо под ключицами. Они вспыхивали серебром – дарованной Госпожой Ночью силой, чтобы спустя мгновение погаснуть.
Когда последняя линия украсила ее кожу, Морриган Блэр исчезла.
Теперь она понимала, как ощущают себя тени. А именно – совершенно никак. У нее впервые не билось сердце, а ведь даже в мире мертвых она ощущала отголосок его биения. Морриган не чувствовала пульсацию крови, не слышала собственного дыхания. Она была хуже, чем просто мертва.
Она будто вовсе не существовала.
Что-то непривычное, чуждое пульсировало в несуществующем теле. Страх. Нет, панический ужас. Подобного Морриган не испытывала, даже находясь в мире теней. Однако блуждая по Вуали или теневым тропам среди духов, она знала, что ее туда привела собственная ведьмовская сила. Сейчас же она низведена до тени – крохотного, чернильного клочка… ничто.
В мире теней Морриган чувствовала пробирающий до костей холод. Здесь же не ощущала ни токов собственной жизни, ни следов окружающего мира. Исчез окутывающий Пропасть незыблемый полынный запах полуночных чар.
Исчезла и она. Не только ее сила – что полуночная, что рассветная – была стерта. Была вытравлена, выдрана с корнями ее личность. Морриган Блэр превратилась в лишь еще одну устилающую землю безликую тень.
Все в ней воспротивилось этому. Откуда-то изнутри поднялась горячая волна. Разрушающая, сметающая все на своем пути. Она не знала названия этой силы, но та смывала чары Файоннбарры, ломала сковывающие звенья, разрывала оковы.
Сотканный из теней саван спал, разорванный на клочки.
– Проклятье.
Морриган дышала часто и глубоко, склонив голову и опираясь руками о землю. Страх, наконец, догнал тело – ладони запоздало взмокли, сердце колотилось о ребра изнутри.
Невероятно. Нет, абсурдно. Невозможно. Она, потомственная полуночная ведьма, не выдержала ритуал рассветной магии – беззубой, защитной, не представляющей никакой угрозы. Она потерпела поражение.
– Во имя ночи, как ты это сделала? – прохрипел Файоннбарра.
– Сделала что? – прорычала она, радуясь, что волосы закрывают пылающие щеки.
– Ты буквально сломала мои чары изнутри.
Морриган устало прикрыла глаза. Иногда ее беспокоило, как легко полуночная магия брала вверх над рассветной, иногда это казалось вполне закономерным. Черный лист закрасить белым куда сложней, а строить тяжелее, чем разрушать. Порой казалось, в мире нет никакого пресловутого баланса, и тьма, и хаос всегда сильнее.
Ей, Морриган Блэр, дано разрушать. И бояться не мрака, но света.
– Извини, – процедила она.
– Нет, все в порядке. Вернее, я в порядке. А ты?
Звучало глупо и по-детски, но смеяться совсем не хотелось. Легкие заполнял запах полыни, оголенную кожу рук обдувал легкий ветерок, а мгновение спустя Морриган ощутила и прикосновение теплых пальцев. Файоннбарра мягко помог ей подняться. Она прятала от него глаза. Стыд за собственную слабость жег щеки.
– Все нормально. В первый раз такое бывает со всеми.
– Я не все, – отрезала она. И все же Госпожа Ночь ее и неведомых «всех» сравняла. – Я попытаюсь еще раз.
– Мор…
Она предостерегающе вскинула палец.
– Даже не думай меня отговаривать. Не выйдет, ясно?
– Ладно, фурия, – неожиданно тепло улыбнулся Файоннбарра. Легонько сжал ее плечо, заслужив удивленный взгляд. – Просто помни: я рядом. А ты по-прежнему Морриган Блэр, и никто этого у тебя не отнимет. Никакие чары не способны отнять у тебя твою сущность.
– Ты знаешь, кто я?
Файоннбарра, покраснев, как мальчишка, отвел взгляд.
– Выведал у Дэмьена.
– О… – красноречие Морриган на том себя исчерпало. Она выдохнула: – Я готова.
Кивнув, колдун ночи снова произнес воззвание и накинул на ее плечи прирученную тень. Знаки на невидимом для остальных теле снова зажглись серебром.
Все повторилось. Ощущение пустоты в теле и себя – вместо пустоты. Страх, заполняющий каждую клеточку несуществующей плоти. Морриган тонула в океане страха, что к себе прежней ей уже не вернуться.
Слова Файоннбарры стали ее маяком.
«Ты – Морриган Блэр, и никто этого у тебя не отнимет».
Она вдохнула в себя ужас, представляя его роем черных мотыльков. А затем – поглотила, перемолола в пыль.
Приняв себя новую, Морриган нырнула в отбрасываемую домами тень, слилась с ней, стала ее частью, ее продолжением. Разделяющее их с домом прозектора расстояние она преодолела за какие-то доли секунды. Будь у нее тело, затошнило бы. Закрывшаяся за спиной прозектора дверь не стала для нее помехой – Морриган с легкостью проникла в щель. Скользя из тени в тень, что обитали внутри дома, добралась до прозектора и просочилась в его тень. И растворилась в ней.
Она смотрела на дряблую старческую кожу под странным углом – снизу вверх, словно уподобилась одному из тел, с которыми прозектор работал в Доме Смерти. Потребовалось некоторое усилие, чтобы изменить взгляд на окружающее пространство. ведь у Морриган не было органов зрения. Как и органов в целом. Все-таки хорошо, что она видела мир не
