на его лице расчетливую улыбку. Не поднимаясь на ноги, он крутанулся на месте, сметя выдвинутым на максимальную длину стиком окруживших его парней, подсек их ноги. И Чес, и Алек, сыпя проклятиями, повалились друг на друга.
Вернон успел отскочить, отбежал на несколько шагов, встряхнулся, готовясь к новому туру. Лед тоже встал. Противники пошли по кругу, укоротив стики, испытывающе глядя друг на друга.
— Бросьте, командир, — раздвинул губы в улыбке Колояр, не забывая перебирать ногами. — Что мы, как дети малые, деремся из-за девки. Так и быть, я уступлю вам право стать первым. Заберете долг. Я не гордый, побуду вторым.
— Что он говорит, Рон, — в ужасе зашептала Веела. — Что он такое говорит? Это же… принуждение!
Ронан не отвечал. Что он мог сказать нежной и наивной Фиалке, никогда не сталкивавшейся с реальной жизнью? Сколько ни устанавливай в Академии строгие правила, как ни ужесточай наказания за домогательства, но там, где парней на порядок больше девушек, всегда будут кипеть страсти и проводиться незаконные тайные дуэли.
Лед не посчитал нужным ответить. Уже и так было понятно, что он выйдет из схватки победителем. Но почему-то он не ставил финальную точку в поединке, кружа вокруг Вернона, как снежный барс вокруг шавки.
— Если я узнаю, что ты нарушил условия договора и продолжил лапать мой трофей, я тебе все кости переломаю. Уже без всякой форы, — предупредил он. — Это ясно?
— Я еще на ногах, командир, — ощерился Вернон и сплюнул на пол.
Эйсхард неуловимым, стремительным движением подцепил стиком оружие в руках Вернона, заставив того разжать пальцы, и тут же рванул Колояра на себя, сделал подсечку, и Вернон рухнул навзничь всем весом. Вверх взвилось песчаное облако, и светлые песчинки облепили Колояра с ног до головы. Лед упер кончик стика в грудь Вернона и сказал:
— Уже не на ногах, Верн.
Вернон сыпал отборнейшими ругательствами и отплевывался от песка.
Эйсхард не стал протягивать ему ладонь, чтобы помочь встать на ноги. Он бесстрастно наблюдал, как побитые, правда, без видимых синяков и повреждений, кадеты поднимаются с арены.
— Ну вы зверь, эфор Эйсхард, — почтительно буркнул Чес. — Зверище.
Лед никак не отреагировал на лесть. Он смотрел на меня. Темным взглядом, от которого душа смерзалась в холодный ком.
— Стики на бортики. Тренировка окончена, — сказал он.
В полном молчании кадеты возвращали учебное оружие на место. Я поймала на себе испуганный взгляд Фиалки. Она спрашивала меня глазами: «И что теперь? Он, кажется, выиграл тебя…»
Если бы я только знала, что теперь!
— Кажется, я вовремя, — сказал эфор Ярс, появляясь в проеме двери. — Как раз к завершению.
Он придирчиво осмотрел своих кадетов. Эйсхард усмехнулся.
— Не выдержал, да? Как я и обещал: ноги на месте, кости целы. Как ты зашел, кстати? Ты мне ключ отдал.
Эфор Ярс пренебрежительно махнул рукой:
— Мало ли в Академии этих ключей! У меня есть запасной. Только — тс-с — я тебе ничего не говорил.
Помятое звено Вернона Колояра, хмурясь и ворча, выстраивалось перед своим эфором.
— Ярс, захвати моих, — неожиданно попросил Лед. — Всех, кроме Дейрон. Кадет Дейрон, задержись. Поговорим.
Меня бросило в жар, потом в холод. Руки сделались слабыми-слабыми, и я незаметно принялась сжимать и разжимать кулаки.
Эфор Ярс внимательно посмотрел на своего друга.
— Тай, ты ведь помнишь, о чем мы договаривались?
— Да ради Всеблагого, Ярс! — рявкнул тот. — Конечно, помню! Идите! Оставьте нас!
Он отвернулся, тяжело дыша, и не смотрел, как кадеты спешно покидают амфитеатр. Веела все оглядывалась и оглядывалась на меня, будто видела в последний раз.
Пока Лед стоял спиной, я подготовилась к нашему разговору — разговору, ха! Встала в стойку, намеренная драться и давать отпор.
Глава 42
— Дейрон…
Эйсхард обернулся, увидел меня, стиснувшую кулаки, и осекся на полуслове. Его черные брови взметнулись вверх.
— Не объяснишься? — зловеще осведомился он.
Я переступила с ноги на ногу, занимая более устойчивое положение. Сколько я продержусь против него? По опыту я знала, что недолго, но это не значит, что бороться не надо.
— Что тут объяснять? — тихо спросила я: внутри меня всю трясло от обиды и злости. — И так все ясно.
— Чего тебе ясно? — взорвался он.
Он исчез, мгновенно очутился передо мной и взял за плечи. Его дар, проклятый дар! Мне с ним не тягаться.
— Ты решила, что я что? — мрачно спросил он, заглядывая мне в глаза. — Разложу тебя прямо здесь, на досках арены? И возьму силой?
Я с трудом дышала, как после боя, хотя боролись мы пока лишь взглядами. От Льда резче, чем обычно, пахло горькими травами, и я только теперь поняла, что полынью пахнет не мыло Эйсхарда, а он сам.
Ничего не ответила, но он угадал мои мысли.
— Ты в своем уме? — негромко спросил он и встряхнул меня.
Я оттолкнула его и попятилась.
— Что значит — в своем ли я уме? — прошипела я, двигаясь в сторону разложенных на бортике стиков: с железной палкой в руках я не буду такой беззащитной, хотя… увы, не в случае с Эйсхардом. — Как еще можно истолковать ваши слова?
Я с трудом протолкнула сквозь зубы:
— Вы сказали: «Девчонка — моя. Она мне должна. И долг собирать буду только я». Вот только не выйдет.
— Чего не выйдет?
— Собрать долг. Только с моего мертвого тела.
Эйсхард с шумом выдохнул и покачал головой.
— Отлично. В насилии меня еще пока никто не обвинял. Дейрон, ты сказала, что все поняла, когда мы разговаривали в парке.
Я настороженно смотрела на Эйсхарда и молчала.
— Не смотри как дикая кошка, садись. Я и пальцем к тебе не прикоснусь.
Он действительно отошел в сторону, присел на край бортика и перекрестил длинные ноги. Если бы у меня внутри все не тряслось, как желе, я бы, пожалуй, лучше осталась стоять: возвышаясь надо Льдом, я чувствовала себя уверенней. Я расположилась рядом со стиками, незаметно — как мне казалось — подтянув к себе один из них.
— Да, стик тебе поможет, — хмыкнул Лед. — Колояру не помог, а Дейрон меня одной левой. Или правой?
Сделался серьезен и продолжил:
— Такие, как кадет Колояр, понимают лишь силу и
