веря своим глазам. В отличие от чёрно-синей морской воды, эта выглядит странно, пронзительно бирюзовой в свете софитов. Вздохи, крики и аплодисменты раздаются с трибун, сливаясь с ритмичным шумом всё ещё текущей воды.
Море набегает на сушу рябью.
Голова кругом, меня пошатывает в опасной близости от дна колесницы.
К отражению толпы на трибунах присоединяются тени, плавающие в воде.
– Во втором туре, – торжественно произносит Землевластитель, – возницам предстоит сразиться друг с другом и морем, полным смертоноснейших созданий Офира. Не волнуйтесь, аквапырей там нет. – Арена смеётся. – Но встретятся ящурные угри и один краб-косарь! – Едва она заканчивает говорить, как краб-косарь выныривает на поверхность. Гигантское серебристо-серое ракообразное существо (рост которого превышает шесть метров) взмахивает в воздухе конечностями-лезвиями, прежде чем нырнуть обратно под воду, забрызгав трибуны и вызвав жестокий и восхищенный рёв толпы.
Арена взрывается аплодисментами. Топотом ног. Улюлюканием. Одобрительными возгласами. Зрители требуют крови и зрелищ. Я сжимаю пальцы на поводьях Златошторм в кулаки, чтобы скрыть дрожь.
– Каждый возница должен поднять из воды одну из семи золотых монет и завершить гонку, пересекая финишную черту. Соревнующиеся должны пройти хотя бы один полный круг по этому морю славы.
Сквозь аплодисменты возница, которого поставили передо мной, давится собственным голосом.
– Чёрт побери, это шутка? – Матео Ли: ни разу с ним не говорила. Никто ему не отвечает, и он продолжает браниться. – Состязаться должны обученные марилени и возницы. Не дикие морские твари. Мы так не договаривались. Я в этом не участвую, и, – Матео окидывает очередь взглядом, – если у кого-то ещё здесь есть хоть капля здравого смысла, он последует моему примеру.
Матео спрыгивает с колесницы и кричит подсобчим, чтобы те спустили его мариленя. Сердито снимает с себя куртку, чуть не порвав при этом рукава. Когда вижу его в последний раз, Матео исчезает внизу наклонной площадки, продолжая ругаться, как рыбак-съёмщик.
Неловкая тишина, установившаяся с его уходом, настолько огромна, что заглушает запальчивый шум арены. Златошторм всхрапывает, отступая от воды, переплёскивающейся через край балконного пола.
До чего же не вовремя.
Дориан смотрит, как Матео удаляется, затем бормочет:
– Вряд ли это совпадение. – Мы осторожно переглядываемся. – Ещё есть время уйти, – говорит он так тихо, что его слышу лишь я.
– Не только я побывала сегодня снаружи. Вот ты и уходи.
Дориан оставляет попытки.
Землевластитель по-прежнему держит руки высоко. Только теперь глядит на возниц. На меня. Улыбается, как будто доброжелательно.
Но я-то знаю.
Такова плата за подарок.
А потому не могу на него полагаться. Нужно выиграть турнир. Только золото имеет значение. Только золото нас спасёт.
Гигантский краб-косарь перекатывается в воде, забрызгивая балкон и трибуны рядом с нами. Толпа по-прежнему представляет собой смесь смеха и притворного негодования.
– Вы готовы, народ Офира? – оглашает арену Землевластитель.
«Я Охотник».
Балюстрада балкона со стоном уходит под землю.
«Я выросла в море».
Раковина трубит резкую, протяжную ноту.
«Я выиграю во что бы то ни стало».
Возницы рвутся вперёд в резком прыжке. В меня летит скользкая жидкость. Мы ударяемся о первую плотную голубую волну, и холод сковывает обжигающими цепями, будто вода – бушующий огонь. Колесница кренится, стужа пронимает меня до костей.
Вода неестественная. Липкая. Уши пульсируют болью. Ярко-голубой цвет под поверхностью почему-то кристально чист. Я задыхаюсь, пробиваясь наверх, и как раз в тот момент, когда собираюсь набрать полную грудь воздуха, марилени выпускают ядовитые шипы.
Ныряю внутрь колесницы, меня окатывает водой.
Град дротиков ударяется о внешнюю поверхность. Один просвистывает у меня над макушкой, едва не задев, и ударяется о внутренний край напротив того места, где я скрючилась. Смотрю на него, не веря своим глазам.
Одежда промокла насквозь, от ветра тело быстро немеет. Пальцы на поводьях, кажется, сжались в кулаки. И как мне найти крошечную монету в таких условиях?
Голова идёт кругом, я тяну Златошторм наверх. Колесница бесполезна. Без неё я была бы в своей естественной среде, но с ней связана по рукам и ногам.
Остальные уже спешат наперегонки: позолоченные колесницы вынырнули. Но когда марилени неуправляемы, не имеет значения, полностью повозка над поверхностью или лишь наполовину.
Мимо проносятся мелкие безобидные рыбёшки. Златошторм бросается вперёд, чтобы проглотить добычу. Но к нам приближается нечто более крупное. Краб-косарь! Нужно пошевеливаться.
– Вперёд, но! – кричу я. Брызги других возниц звенят у меня за спиной. Никто понятия не имеет, как успехи у остальных. Голубая стена вздымается и опускается. Трибуны кажутся одновременно дальше и ближе.
Шипение разносится по воде эхом, и кто-то из соревнующихся кричит.
Нужно выловить золотую монету немедленно. Это единственный способ убраться отсюда. Змееподобный ящерный угорь обхватил лодыжку Арлин. Та взвизгивает. Его сородичи стремительно приближаются. Прошло пять минут, но никому из участников не удалось продвинуться дальше башни Землевластителя.
Мы по-прежнему пытаемся утихомирить мариленей.
Златошторм аккуратно разламывает угря надвое и заглатывает его. Кровь струится по челюсти, стекая ко мне. Натягиваю поводья, и марилениха взбрыкивает. Меня выбрасывает из колесницы, я наполовину погружаюсь в воду, подстрахованная ремнями.
Но затем, так же быстро, Златошторм мчится вперёд.
Её невероятная скорость удерживает колесницу над поверхностью, и та почти парит в воздухе. Отклоняемся от башни и несёмся по тому, что в обычной гонке было бы трассой. Ледяная вода режет как осколки стекла. Монеты пока нигде не видно. Золотые должны быть разбросаны по всей арене. Но на этой стороне наверняка есть несколько, верно?
Пытаюсь прищуриться, разглядеть дно под поверхностью, и в этот момент из воды выпрыгивает тёмно-зелёное тело горгоны. Змееподобные щупальца хватаются за край колесницы. Нам не разрешается проносить оружие (по крайней мере официально), и сомневаюсь, что меня удостоили бы поблажки, как Арлин Башир, так что ножа при мне нет. Ударяю по твари ботинком. Но та лишь шипит и сжимает металл крепче. Затем щупальца одно за другим хватаются за край. Беру поводья в одну руку, а свободной сбрасываю горгону с колесницы. Тварь отчаянно, яростно сопротивляется, но в итоге ослабляет хватку и поднимает громкий плеск, брызжа мне в глаза водяными иглами.
Вытираю лицо. И вижу стаю горгон, выпрыгивающих на поверхность и направляющихся прямиком ко мне.
«Только не снова!»
Подгоняю Златошторм: «Но, пошла, пошла!» Слева от меня чей-то марилень взбесился. Оторвался от колесницы и теперь дерётся с другими существами. Если кто-то из возниц угодит в свару…
«Сосредоточься».
«Найди монету».
Но боль, вызванная ледяной жижей, тянет ко дну. Не войди (не спрыгни) я в эту гонку абсолютно здоровой, наверняка уже плавала бы в воде лицом вниз. Горгоны догоняют. Двигаются гротескно быстро, остервенело хлеща щупальцами.
Очередная колесница проносится мимо. Кем бы ни был возница, он тут же уходит под воду и так же стремительно выныривает, заливая первые трибуны под восторженные визги зрителей. В руках посверкивает блестящая монета.
Здесь есть золотые. Сердце едва не разрывается от облегчения.
И тут я вижу возницу – Дориан.
Угорь вьётся у днища его колесницы.
