Инстинктивно начинаю кричать, пытаясь его предупредить, но в этот момент краб-косарь вырывается на поверхность по другую сторону. Как соревнующиеся в воде, так и зрители на трибунах взрываются воплями. Хребет отделяет меня от краба, но конечности-лезвия устрашающе сверкают серебром, звук похож на свист тесака, рассекающего воздух.
Не хотелось бы мне оказаться на пути этого кракена.
Златошторм вступает в схватку с другим мариленем – тёмно-рыжим, принадлежащим Сарану Минаги. Тот клянёт меня по чём зря, словно я намеренно помешала ему нырнуть. На мгновение мы с Сараном оказываемся смертельно близко, силясь унять мариленей. Волна ударяется о мою колесницу, и та наполовину погружается под воду. Там, справа от меня, невозможно не заметить блеск золота. Как только тянусь за ним, нога соскальзывает. Вода с силой проникает в горло, во рту появляется ощущение жжения, я кашляю и хриплю. Саран тот, кто уходит в сторону. Но сперва ударяется о борт моей повозки, отчего я чуть не вываливаюсь из неё.
Ремни прочные. Меня вжимает обратно.
Чтоб его!
Что-то движется слева от меня. Рывком увожу Златошторм в сторону. Она подчиняется, но мечется по бассейну, обезумев от воды. Наверное, думает, что это море и можно уплыть, вот только она сейчас разобьёт голову о стены арены.
– Вниз! – кричу я, чуть ослабляя поводья и уговаривая Златошторм опуститься на дно. Она погружается в воду, и холод пронизывает меня насквозь. Выдыхая пузырьки воздуха, быстро проверяю, нет ли поблизости других созданий. Горгона встречается со мной взглядом.
Поворачивается ко мне. Если тварь меня поймает, отбиться будет нечем.
Хватаюсь за край колесницы и тяну её ко дну. Сверкает монета. Так близко – можно достать рукой.
Горгона взмахивает щупальцем, и золотой взмывает вверх, прорываясь на поверхность. Стоит высунуть голову из воды, как надо мной проносится марилень. Арлин ловит монету налету с ликующим воплем, а мне остаётся кричать от досады.
Ярость поднимается во мне, быстро и твёрдо. Наклоняюсь, принимая на себя тяжесть волны, поднятой кульбитом Арлин. Горгона пытается сомкнуть щупальца вокруг моего запястья, и я тут же подбрасываю её в воздух.
Прямо в Арлин.
Тварь верещит, устремляясь вперёд и приземляясь на голову Арлин.
Арлин кричит.
Выпускает поводья, марилень пугается внезапной перемены. Арлин пытается сдёрнуть с себя горгону.
Златошторм вырывается вперёд, обгоняя другого зверя. Монета вылетает из ладони Арлин, я тут как тут.
Сжимаю трофей в кулаке.
Оставляю борющуюся с горгоной Арлин позади. Мы наконец приближаемся к повороту, и, стоит добраться до финиша, не придётся возвращаться в бой.
Но от финишной черты нас по-прежнему отделяет краб-косарь.
Толпа беснуется.
Огромные волны разбиваются о стены арены. В воздухе стоит запах крови животных – напоминание о том, с чем остров столкнулся утром и что пережил.
Эта сторона трассы также кишит рыбой и угрями. Не смертельно, но мешает сосредоточиться. Невозможно заставить Златошторм слушать: она принимается заглатывать морских обитателей прямо посреди бассейна.
– Ты сожрала тонну аквапырей утром! – кричу я. – Можешь отложить обед!
Златошторм тут же погружается под воду, словно желая меня проучить. Волна захлёстывает меня, и я вынуждена ловить воздух ртом. Зазубренный край монеты впивается в ладонь. Я крепче сжимаю её в руке. Спустя несколько секунд борьбы наконец удаётся заставить Златошторм вынырнуть.
Перед нами краб-косарь.
Я оглядываюсь. Трое возниц – Арлин, Исидор и Эммануэль. В руке Арлин сверкает новый золотой (чёрт побери, а она хороша!), но двое других продолжают нырять за своими.
И впереди всех нас Дориан.
Доберётся до краба-косаря первым.
Нужно убраться подальше от надвигающейся заварухи с ракообразным. Если окажемся рядом все разом, один оборонительный взмах конечности-лезвия наверняка убьёт каждого из пятёрки.
Наклоняюсь вперёд, ослабляя поводья. Златошторм прислушивается. Позволяет расстоянию между нами и тремя возницами позади увеличиться, но краб-косарь, рассекающий воздух, становится всё больше и больше.
Членистоногое набрасывается на Дориана. Тот уклоняется от него в мгновение ока. Клешни-серпы обрушиваются по дуге, перегораживая трассу под водой. Теперь я вижу: единственный способ пройти – прошмыгнуть под лезвиями в опасной близости к крабу.
Дориан пытается уклониться и проскочить мимо, но лезвие целится ему в руку. Роготон вскрикивает, падает назад, и на секунду Дориан оказывается под водой. Оба тут же встают, но я слишком близко к ним. Златошторм кидается на Роготона. Дориан сыплет проклятьями.
Теряет бдительность.
Пытается проскользнуть вперёд, но краб-косарь отрезает путь к отступлению. Кровь брызжет мне в лицо – кровь Дориана. Он воет, марилень вторит его воплю, и все морские создания вокруг нас устремляются к кровоточащей руке Дориана. Секундной суматохи достаточно, чтобы я нырнула поглубже и проскочила мимо краба-косаря.
Мы пересекаем финишную черту и запрыгиваем обратно на балкон.
Радостные возгласы и крики сотрясают воздух внутри арены. Подсобчие тут же бросаются усмирять Златошторм. Прямо у меня за спиной Дориан рассекает воду в красных разводах. Он взбирается на балкон, и брызги вновь будоражат Златошторм.
Отступая от неё, вижу тёмный силуэт, плавающий в воде, рядом с мариленем, пасть которого в пене.
Клубок горгон и угрей.
Мёртвый.
По воде и воздуху разносится запах зелёной крови со спёртостью железа.
– ОЧИСТИТЬ БАССЕЙН И УБРАТЬ КРАБА! – командует кто-то. – Увести возниц с трассы!
Металлические ворота поднимаются, сливая воду и затягивая вместе с ней тварей. Но крики не прекращаются. Кроме того, теперь, когда бассейн осушили, можно в полной мере осмыслить весь ужас происходящего: высвободившийся марилень беснуется, подсобчие силятся его усмирить. Зверь встаёт на дыбы в стремительно отступающей воде, пена вокруг пасти окрашена зелёной кровью. Зелёный также поблёскивает между глаз и на рогах.
Марилень похож на раптора.
Похоже, он готов поохотиться.
Глава 25
Подсобчие выкрикивают наши имена, чтобы убедиться: возницам ничего не угрожает. Но одного не хватает.
Вглядываюсь в груду животных, лежащих на трассе без сознания. Все они амфибии, так что нахождение на мокром песке их не убьёт. Но вокруг царит хаос. Слишком много возни. Слишком много людей на арене заходятся в истерике.
Подсобчим не совладать с мариленем, особенно обезумевшим от резкой смены стихий. Это не обычная стычка в конюшне и не ситуация, когда марилень обороняется, как тот, что укусил Эмрика.
В звере взыграла зелёная кровь, в венах разбушевался тёмный океан.
Дикий вой обрывает крики с трибун.
Человеческий вой.
Позабыв протокол, подсобчий кричит:
– Исидор!
Исидора прижал к хребту его марилень. И о чём только дурень думал?
Двое подсобчих сбегают с наклонной площадки с заргининовыми розгами.
– Нет! – кричу я, указывая на всхрапывающих мариленей позади нас. – Лучше следите за этими! – Молодняк склонен к индивидуализму, думают по-своему, чувствуют по-своему. Но по мере взросления зелёная кровь перевешивает влияние суши. Испугавшись, марилени подчиняются коллективному разуму. Впитывают жестокость даже единственного неуравновешенного сородича, оказавшегося неподалёку.
– Отойди, Корал. – Отчётливо звучит голос Дориана. Смотрю вниз: моё тело приняло положение для бега; инстинкты непроизвольно сработали.
Гигантский марилень внизу бросается на Исидора. В считаный миг зверь подцепляет парня крупными рогами и швыряет как куклу. На
