Алое братство, – нахмурилась я. – Они ведь должны отпустить воров и дать нам имя заказчика в обмен на колье, – я кивнула на ожерелье Льовезов, беззаботно сверкающее на подоконнике.
Бакоа фыркнул-кивнул в стиле: «Кто забыл? Никто ничего не забыл, Джерри!» Потом он подкинул яблоко, поймал его, с хрустом надкусил и обратился к целительнице:
– Пс, Галаса! Тут почта есть?
– В восьми милях отсюда есть небольшой городок.
– Супер. Отправлю Алым подарочек. И заодно, может, там продается лапша? – поморщился он, явно не вдохновившись фруктом.
– По почте, серьезно?.. – не поверил Тилвас.
– Я поставлю на коробке знак Рыбьей Косточки. Поверь, эту посылку они доставят с величайшими почестями, – осклабился вор. – И ответ нам тоже пришлют первым классом.
Потом Мокки подхватил колье и, небрежно крутя на указательном пальце что-то вроде трех миллионов сребров, пошел на улицу.
– Я пойду с ним, – вздохнула Галаса. – Хоть паучьи тропы и смогли вывести вас в Лайстовиц, остальные пути в мою долинау зачарованы и скрыты от чужих глаз. Если Бакоа выйдет – обратно не вернется.
– Так, может, оно и к лучшему! – прыснул Тилвас. – А если серьезно: просто покажи ему входную руну – и все.
– Нет уж, Талвани. Ключ к Лайстовицу я не доверю никому, пока это не станет вопросом жизни и смерти, – целительница покачала головой. – Это мой дом, Тилвас. Я слишком люблю его, чтобы показывать вход первому встречному.
– И не только первому: мне тоже до сих пор не показала, – сокрушенно вздохнул аристократ. – Беспощадная Галаса Дарети: никакого душевного тепла…
Галаса только хмыкнула.
Да, строг мой нрав, легионеры, но тем я и жива —
Прошу заметить: все мои «суровые»,
как вы кричите, меры —
Не действия, а всё же лишь слова, —
вспомнились мне слова одной старой пьесы при взгляде на целительницу.
Оставшись вдвоем, мы с Тилвасом начали расписывать наши дальнейшие перемещения. Мы упорно обходили несколько тем стороной: тему Дерека; тему меня-маячка и тему того, что первый этап нашего плана – полноценное подселение пэйярту – все-таки выглядит очень сомнительным, каким бы оптимизмом мы ни пытались его раскрасить…
Потому что кто гарантирует, что Белый Лис, покинув тело артефактора, согласится сразу в него вернуться?
21
Я посмотрю?
Oportet esse fortis: vide in oculis hostium.
«Будь смелым: загляни в глаза своему врагу».
Прошло три дня.
Мокки опять ушел охотиться на фазанов в ближайший лесок – это стало его хобби. Лайстовиц вообще вызывал у вора какие-то удивительно теплые чувства: Бакоа с удовольствием шлялся по окрестностям (принося беду местным птицам, конечно), а за ужинами смеялся и весело сверкал глазами. Галаса Дарети радовалась общительному гостю, а мне просто не верилось, что Мокки бывает таким нормальным.
С другой стороны, у человека случился первый отпуск за пять лет. Его можно было понять.
Алое братство сдержало обещание и назвало имя заказчика. Им оказался высокопоставленный чиновник из Ратуши. Но два дня назад он утонул. «Несчастный случай», – объявило Скальное ведомство. «Мы ни при чем!» – заверили ассасины. «Разбираемся, но идет тяжело!» – отрапортовали информаторы.
Значит, наш рёхх сидел еще выше… Плохо. Впрочем, пока мы как-то сместили фокус с разоблачения преследователей на подселение пэйярту.
Четверг клонился к вечеру. Я отправилась на пробежку. Проблемы проблемами, но для меня физическое благополучие всегда было базой, на которой выстраивалось все остальное. Так что я решила, что, какие бы подлянки мир ни совал мне под подушку, я буду упрямо и дисциплинированно придерживаться режима.
Я сделала несколько хороших кругов по долине, потом потренировала баланс и гибкость и, наконец, вернулась в деревушку раскрасневшаяся и решительная. Приняла душ и, несколько раз глубоко вдохнув-выдохнув для спокойствия, поднялась на второй этаж домика.
Там в светлой комнате, увешанной пучками разнотравья, у окна сидел Тилвас. На коленях у него лежала книга, но он не читал ее, вместо этого невидящим взором глядя в розовато-синее небо за распахнутыми ставнями. В глиняной чашке на подоконнике дымился горячий мятный чай. В четком профиле артефактора с растрепанными надо лбом волосами сквозила печаль, длинные пальцы машинально барабанили по кожаному книжному корешку. В мягком свете, заливающем комнату, было видно, как наравне с пылинками пляшут черные искорки, просачивающиеся из его медальона наружу. Утекающая грамм за граммом лисья душа.
Как бы бесшумно я ни поднималась, аристократ все равно обернулся, стоило мне шагнуть на порог.
– Я готова. Давай сделаем это, – сказала я и начала расстегивать рубашку.
Тилвас ехидно-изумленно вскинул брови.
– Какой внезапный способ поднять мне настроение! Не ожидал от тебя, Джеремия.
– Иди к гурху. Ты знаешь, что я имею в виду.
– Догадываюсь, – он сощурился, с интересом наблюдая за моим разоблачением. – Только вот кто тебе сказал, что для этого надо раздеваться?
Я стала так же технично и спокойно застегивать пуговицы обратно.
– Не-не, ты все правильно делала, – рассмеялся Талвани, вскакивая с кресла. – Я просто удивился.
– А всё, а поздно уже, я тебе уже не верю, – процедила я. – Снимай с меня заклинание так.
– Я бы не назвал это заклинанием, – задумчиво пожевал губами Тилвас.
Он захлопнул книгу – это оказался справочник по рёххам, – и брякнул ее на подоконник, по ходу дела удачно убив одного из первых в сезоне комаров.
– Скорее это некая связь, которая позволяет врагу чувствовать тебя и находить, когда он считает это нужным, – уточнил Талвани.
– Называй как хочешь, только разберись. Пожалуйста.
– С ума сойти, мы дошли до «пожалуйста»?! Воровка, да это прогресс. Я горжусь тобой!
– Ты какой-то слишком веселый для умирающего, нет?
– Ну когда-то же надо начинать веселиться?
В процессе диалога артефактор смотрел на меня так и эдак, прищуривая то один глаз, то другой, вглядываясь сквозь веер разноцветных стеклышек, вытащенных из кармана. Затем он удовлетворенно кивнул, обошел меня и встал сзади. Я видела его через зеркало, висящее на стене, но все равно поморщилась: ненавижу, когда кто-то находится у меня за спиной.
– Можно? – совсем другим, серьезным тоном спросил Тилвас, потянувшись к моим волосам.
Я кивнула. Он осторожно собрал их и перекинул мне через плечо, чтобы обнажить шею и верхнюю часть спины. Там уже виднелись первые шрамы. Поймав через зеркало мой настороженный взгляд, Талвани стал разматывать повязки на своих обожженных пальцах. Один слой… Второй… Я двинула бровью, когда увидела совершенно чистую здоровую кожу.
– Кажется, Галаса Дарети действительно хороший целитель, – оценила я.
Тилвас подмигнул и элегантным жестом дорогой
